В нос снова явственно ударил кислый запах сгоревшего пороха и тяжелый, страшный — крови. Раздирающий спазм опять вывернул наизнанку желудок.
- Оно тяжело только в первый раз, брат.
Шумела в раковине вода, Серый смывал брызги крови с сумок. Перед мысленным взором Веселова стояли изрешеченные пулями тела. И глаза Сергея. Жесткие, беспощадные. Что-то было в них не так, какая-то деталь... Александр так и не вспомнил, что изменился цвет. Не привычный серо-синий, а новый, неопределенный, зеленовато-коричневый.
- Мы не собирались убивать и давали им шанс. Они сами выбрали смерть. Ты это понимаешь?
- Да. Но ведь?..
- Сделанного не воротишь, боец. И жалеть о них не надо. Они - предатели, продающие нашу страну. Ты уничтожил врагов. Только врагов, невиновных там не было.
- Я не хотел. Но тот, с пистолетом...
- Ты поступил правильно. Ты — боец... Александр. Попей воды и пойдем.
- К-Косте надо позвонить.
- Звони.
Бордовые «жигули» заехали во двор через двадцать минут, развернулись, сдали задом к запасному выходу. Открылась водительская дверь. Костя. Подхватив ношу, придерживая за локоть Саню, Серый вышел на улицу.   
Взглянув на мертвенно-бледное лицо друга, Кустов окончательно понял — все пошло не по плану. Сумки легли в багажник «девяносто девятой», Веселов почти упал на заднее сидение, Серый занял переднее.
- Владимирыч?..
- Уходим. Веди машину, боец.
Глянув на срывающегося в нервную дрожь Александра:
- Надо по дороге купить лекарства. Что-нибудь успокаивающее. Из сильнодействующих.
- Я понял. Тут недалеко аптека, проезжал. Саня, держись!
Проглотивший четыре таблетки Веселов отключился, когда они остановились в третьей по очереди пробке.
Взглянув в зеркало, пробиваемый от нервного напряжения на разговор, Костя отметил: 
- Уснул.
- Это хорошо. Машину увел чисто?
- Да, Владимирыч. Ты знаешь, ее можно и не бросать. Не должны хватиться, в ней и бензина на донышке было, я заправлялся. И замок не ломал — ключ подошел. Давай доедем до дома, перетащим Саню и вещи, а потом разведаем — можно ли тихо поставить на место? Ты пройдешь вперед, посмотришь...
Серый твердо и хладнокровно остановил напарника:
- Я понял. Так и сделаем. Не нервничай, боец, держи себя в руках. Уже почти все кончено.
- А если туда зайдут?
- Не должны. Сегодня — точно. Двери я за собой закрыл, замок сработал.
- Но ведь...
- Помолчи... Константин. Потом обсудим.
Переменчивая удача снова повернулась к друзьям лицом. Никто не обратил внимания, как они тащили выглядящего в дупель пьяным Александра и сумки в съемную квартиру.
Никто не попался на пути, когда отогнали на место чужую машину. Лишь пробегавшая мимо и что-то почуявшая  бродячая собака шарахнулась, коротко взлаяв, когда парни привинчивали назад снятые номера.
Об ужине речи не зашло. Раздели и положили на матрас сонно мычащего Веселова, за ним отправился спать тоже не отказавшийся от транквилизаторов Константин. Серый прошел на кухню, запустил ноут, набрал строки в окне текстового редактора.
Из несохраненного:
… не было выбора, брат. Мне их не жаль, но я виноват в том, что не сумел сдержать данного тебе слова...
На свое место вернулся Сергей.
***
Триста тысяч долларов.
Сотни, пятидесятки... Зеленоватые бумажки с портретами заокеанских президентов явились ценой смерти тех, кто за деньги продавал Родину. И ценой преступления.
Вставшие затемно парни молча умылись, позавтракали и только тогда пересчитали захваченное.
Глядя на ровные пачки в упаковке чужих банков, Сергей с болью переживал совершенное. И пусть телом управляло сознание брата, но ответственность за убийство лежит в первую очередь на нем. Одно дело война — там противник противостоит тебе с оружием в руках. А устроенная бойня беззащитных гражданских... Пусть они предатели, пусть враги, но...
Серый не утаил ничего, честно изложив происшедшее в сухих строках тестового редактора. Вспомнив о брате, Сергей испытал двоякое чувство. Серый не жалел о свершенном. В каждом его ответе сквозила несгибаемая уверенность в своей правоте. «Удел предателей — смерть, брат». И его можно понять. Прошедшего через ад оккупации, потерявшего Родину, близких, боевых товарищей, посвятившего и отдавшего борьбе Подполья жизнь. Но кто тогда Сергей на фоне брата-героя? Бандит.
- Владимирыч, теперь точно хватит.
В глазах резко возмужавшего и посуровевшего Александра легко читаются дружба, забота и преданность.
- Как повезешь, Владимирыч?
Костя. Тихий, спокойный, мягкий и добрый парень. Не струсил, не отступил, сработал четко и профессионально.
Настоящие друзья.
- Владимирыч?..
- Задумался, парни. Повезу... Есть нормальный вариант — открою банковскую карту.
- Подозрительно.
- Не думаю. Во первых, - кивок в сторону работающего на новостном канале телевизора, - пока тишина. Во вторых, сто тысяч не самая крутая сумма, да и вряд ли посольские чины вообще озвучат факт грабежа.
- Сто? Возьми больше. На всякий случай.
- Спасибо, Саня, но ни к чему. Двадцать тысяч — и так мощный резерв. А награбленное надо делить честно.
- Захваченное у врагов. Поэтому — трофейное.
Глянув на упрямое выражение лица Александра, Сергей отказался от спора. Парень пережил сильнейшее потрясение и, если уверенность в своей правоте приносит ему спокойствие, то пусть так считает и дальше. Но интересно — что ему говорил Серый?
- Давайте собираться, бойцы. Провожу вас на автовокзал.
Людская суета, шум, дизельная копоть — это снова дорога. Друзьям домой, ему — в неизвестность.
В своих сумках кроме вещей напарники увозили оружие, двести тысяч долларов, ставший больше ненужным ноутбук. Сергей снял только жесткий диск и модуль вай-фай адаптера. Пригодятся для вскрытия данных на трофейном ноуте американцев. В третьей сумке, принесенной с дела, оказался дорогущий элитный «Сони-Вайо». Естественно, с запароленной системой. Была мысль отправить аппарат с парнями, но потом Сергей подумал о предстоящей дороге, тревожном ожидании в номерах заграничных отелей и палате израильской клиники... Будет хоть чем заняться.

Отредактировано niklom (28-03-2012 20:53:57)

Уважаемый Андрей Владимирович, искренне признателен. Исправил. Спасибо!