то он может саморазрушиться, лопнуть от внутренних и внешних напряжений еще до пробития брони и до того, как сработается его головная часть. Понимаешь?

Говорят, что о плохом качестве снарядов по толстой броне и без меня все понимали.

Когда Дикий вернулся к батарее, там под руководством Акиньшина уже заканчивалась маскировка машин и орудий. Руки и ноги гудели, дико хотелось спать. Но он опять забрался в двигатель и, проверив уровень масла, решил долить его до полного.  Потом сгоняв Кравчука за водой, наполнил изрядно опустевший радиатор и принялся выколачивать пыль из кабины. Увлекся до того, что не сразу отреагировал на команду:

- Командиры орудий, взводные и трактористы ко мне! - Комбат стоял посреди полянки с какой-то бумажкой в руках.
Дикий тщательно вытер руки о ветошь, надел пилотку и вразвалку подошел к капитану, который озабоченно смотрел на часы.

Дикий протер глаза и никак не мог вспомнить, где он? Нашарив рукой свою пилотку, он машинально нахлобучил ее на голову и подойдя к трактору, также машинально проверил уровень топлива. Полные баки. Значит, пополнили, пока спал, что уже очень хорошо.
Дизель взревел, запустившись с первой попытки. Дикий подергал рычаги, проверив их работоспособность, потом прогазовал несколько раз, перевел двигатель на холостые обороты и выбрался из кабины, вытирая руки ветошью.

Потом сгоняв Кравчука за водой, наполнил изрядно опустевший радиатор и принялся выколачивать пыль из кабины.

И по обледенелой дороге и по обледенелым мостам, и по этому наклонному проедем, даже и волноваться не чего.

А ты, - повернулся он ко второму, - ехай, позади не спеша, как на прицепе, старайся сам не дергать и сильно не тормози.

- Эще один сломался, - кивнул в его сторону Михалыч, обращаясь к комбату, но заметил, что тот спит, облокотившись на дверь.

«Да, а капитан-то убегался! Как бы он не вывалился ненароком», - пронеслось у него в голове, но он тут же переключился на дорогу, прогоняя от себя сон.

Дикий достал из кармана свой деревянный портсигар, и, вытряхнув из него папиросу, раскурил ее.