…Меня разбудила жуткая какофония. Я, наверное, только  что заснул, сменившись с поста, а вот теперь голова никак не соображала, что со мной, и где я. И почто меня будят так рано? Я сел на лежанке,  голова еще спала, а глаза все еще были закрыты. И тут меня немилосердно встряхнули за плечо, так что голова едва не оторвалась. Глаза, наконец, разлепились и увидели Островерхова.
--Не спи! Тревога!
Спали мы не раздеваясь, только ботинки и обмотки снимали. Ах да, и ремни с пилотками. Я послушно, но страшно медленно потянулся к ботинкам. Островерхов расталкивал еще кого-то.
Теперь я уже стал понимать, что будят нас, колотя в гильзу, что висит у дота, а откуда-то до нас доносится стрельба. Шнурки зашнуровались, и я разобрал, что это не просто стрельба, а такая, которую я никогда в жизни не слышал, даже сильнее, чем в кино. Когда намотал обмотки, то осознал, что стрельба с востока. Уже было ясно, что работают пулеметы и пушки. Одевая на ходу снаряжение, я вылетел в ход сообщения, об что-то  споткнулся, но не упал, проскользнул в дот и занял место по  боевому расписанию. Егор уже был на месте и даже вставил ленту. С топотом влетали опоздавшие. Ага, я тут не самый великий разгильдяй. А шея аж заболела - хорошо меня Федор Ильич тряхнул. Теперь мне остеохондроз много лет не страшен. Интересно, а если меня за другое место так хватануть, произойдет ли профилактика остеохондроза поясничного отдела?
Тут я аж с подвыванием зевнул и заразил этим Егора. Но тот зевал потише и прикрывал рот ладонью. А вообще мама мне когда-то давно говорила так делать.
Стрельба длилась с полчаса, потом стала стихать, но при этом несколько приближаться. Я вопросительно поглядел на Егора, но он смотрел на меня, тоже ничего не понимая.
С запада  не стреляли. Было еще темно. Мы сидели и думали, что ждет нас через какое-то время. Я-то точно  об этом думал, и, скорее всего, остальные тоже. Ну,  может, Островерхов как уже повоевавший или Волох, как офицер(ой, то есть командир) о чем-то другом думали.
Волох попытался дозвониться ротному, но, видно, связи не было. Рации в доте не было. Один кронштейн для крепления. Хотя радист у нас во взводе числился. Это Моня. Но, впрочем, у нас числился и электромеханик, хотя  из электрического у нас бы л только телефон. И фонарик-динамка у взводного. В свое время объяснили про это , что организация взвода рассчитана на новые доты с электрогенераторами. А коль нас посадили в старый дот, в котором генератора нет, то зачем нам электромеханик к нему. Вот он и займется тем, что более нужно. А именно насосом Альвейера. Вручную. А посадили бы нас в полевые укрепления, где принудительного охлаждения нет, то был бы, к примеру, подносчиком.
Через полчаса Волох не выдержал и скомандовал нам с Егором снять пулемет, переставить его на  полевой станок, и выдвинуться  на запасную площадку слева. Ну вот и взялись. Штуцера отсоединили, ленту вынули, со станка сняли, дальше Егор взял тело пулемета и одну коробку с лентой, я же взял вторую коробку и пошел брать станок Соколова. Волох шел за нами, и пока мы тело на станок водружали и лету вставляли, всматривался в темноту, в сторону Дубровки. Там все еще продолжалась стрельба, хотя уже разрозненная. То там пара выстрелов, то пулемет очередь выпустит, то опять отдельные выстрелы, то небольшие взрывы. Пулемет оттуда, видимо, завысил прицел, и красные трассеры пошли в нашу сторону. Но нас бы они задели, если бы мы летали метрах в десяти над землей. Интересно, это в нас стреляют специально, или пулеметчик действительно прицел неверно установил? Затем из Дубровки взлетели две зеленые ракеты.
Волох негромко выругался и сказал нам, чтобы мы вынули лопатки и устроили позицию на заднем валике хода сообщения, чтоб можно было стрелять по Дубровке . Уже готовая площадка для этого не годилась. Мы принялись за дело. Комвзвода велел нам не хлопать ушами и сбегал в дот, откуда принес ракетницу и патроны к ней. Новая площадка была еще не готова, как взводный скомандовал :   «К бою!». Мы крякнули и перетащили пулемет на противоположную часть  хода сообщения. Тут я с запозданием подумал, что щита-то у нас на пулемете нет, и от пуль прикрыться  нечем. Странно, а я отчего-то не переживаю, как давеча, и меня не колотит. Готов подавать ленту.
Слева от меня прозвучал негромкий хлопок, и вскоре над нами взлетела осветительная ракета. В ее неярком свете впереди стали видны фигурки, двигающиеся в нашу сторону. Егор шевельнул стволом, ловя их на прицел. Значит, это атака. Вздохнул поглубже и задержал воздух, напружинив живот. Это я когда-то читал, что так делают самураи перед боем.  Вроде как это помогает сосредоточиться и отрешиться от ненужных размышлений.
--Отставить огонь! Это свои!
Ну и глаза у Волоха! Этож в таком тусклом свете разглядел! Или это так бинокль помогает?
Через несколько минут действительно к нам подбежали несколько красноармейцев, но они не остановились и не спрыгнули к нам. Не сбавляя скорости, рванули дальше, в сторону  колхоза «Первомайский». Насколько я разобрал, оружие было не у всех. Взводный этого  бегства не ожидал, и команду «Стой!» для них прокричал уже  им вслед. Но она их не остановила, как не помогло и длинное и многоэтажное ругательство. Беглецы скрылись.
--Видали шкурников?!
А это уже нам.
--Так точно.
--Так вот запомните: такое бегство в боевых условиях карается расстрелом. За трусость, без различия звания и заслуг. На финской, в соседней дивизии, расстреляли перед строем командира дивизии. И с ним комиссара дивизии и начальника штаба. Чтоб не бегали. А мы-УРовцы, нам отходить не положено. Мы стоим до конца. Но пасаран!
Тут Волох не выдержал и снова покрыл сбежавших пехотинцев, Гитлера и всех двенадцать апостолов долго и со всех возможных позиций.
Постепенно светало. Из Дубровки стрельба прекратилась, но ракеты еще взлетали.
Но чем светлее становилось, тем мне  становилось все более не по себе. Опять накатило беспокойство и стали подрагивать руки. Во рту пересохло. Странно, во тьме не боялся, что кто-то втихаря подползет, а на свету начался мандраж. А что это за слово взводный говорил: «Нопасаран»!? Звучит как название лекарства. А, по телику рекламировали такое лекарство «Новопассит» для успокоения нервов. Но это в моем времени, а здесь оно разве должно быть?
Я шепотом спросил Егора про это слово.
--А ты что, не знаешь его? Это девиз испанских республиканцев! Он означает- они не пройдут! Враги, в смысле ,не мы. Ах да, ваша Латвия испанцев не поддерживала, это Союз им помогал бороться со своими и приблудными фашистами.
Вот ведь хрень несусветная, чуть не лопухнулся! А уже расслабился и подумал, что уже все знаю!
Черта лысого! От злости на себя у меня даже мандраж прошел.

Вот специально спрошу прототипа,знает ли он это слово.   
Пока я думаю,что явно нет.

Появился Волох вместе с Моней. Вслед за ними пришел второй номер Бориса, Федя Калашников.
--Красноармеец Егорычев, берите с Калашникова коробку с дисками и за мной.
Волох двинулся по ходу сообщения( это его мы недавно углубляли по приказу комбата),за ним Моня с «Дегтяревым», затем я с коробкой,  а Федя  пыхтел сзади нас.  Куды ж это нас ведут?
Хоть я и недавно в армии, но уже понял, что любопытство в ней поощряется только  иногда, так что пока лучше помолчать. Из хода сообщения мы вышли в лес,  и пошли куда-то на северо-восток. Но идти пришлось не очень далеко, мы вышли на поляну, битком забитую народом. Были там и знакомые лица из нашей роты, и другие, явно из пехоты. Пехотинцы выглядели более потрепанными, а части предметов снаряжения у них недоставало. Вместо двух положенных подсумков чаще всего был один, а гранаты они чаще открыто крепили на поясе, чем носили гранатные сумки.. Кое-кто носил малую лопатку открыто, без чехла за поясом. Вообще  я, кажется, видел, как так лопатку носили немцы на снимках из нета. А вот для чего они так делают? Взводный отправился на середину поляны, к кучке командиров, которые там явно совещались. Мы же устроились возле куста орешника, и устроили перекур и обсуждение ситуации. Но о ситуации мы могли сказать только то, что нас куда-то привели и ждет нас что-то необычное. Федя высказал идею, что мы куда-то отходить будем, но его никто не поддержал. Моня возразил( вполне резонно),что отходить мы бы отходили все, и с вещмешками. Да и станковые пулеметы тоже бы взяли. Я по обычаю воздержался.
Уже было совсем светло. Вернулся Волох и скомандовал нам идти налево за ним. Мы поднялись и переместились к большой группе  людей из нашего батальона. Их было больше полусотни, а может, и больше.   Но никого из офицеров не было ( тьфу, опять я сбился!). Волох скомандовал подняться и построиться в две шеренги, что мы и выполнили. На других концах поляны народ тоже начали поднимать. К нашему строю подошла целая группа командиров. Такое впечатление, что я столько  их одновременно не видел за месяц. И комбат, и комиссар, и ротный. Вот этих двух лейтенантов я не знаю, это Волох, вот это  командир третьего взвода, а это - вот неожиданность! Наш оперуполномоченный. Его я не видел аж с присяги.
Комбат обратился к нам:
--Товарищи красноармейцы и младшие командиры! Нам предстоит выполнить ответственное задание командования! Надо выбить противника из деревни Дубровка и не дать противнику разрезать нас надвое. От успеха нашей атаки зависит удержание  позиций, которые мы возводили больше месяца. Надеюсь на вас, сынки!
А и правда, мы тут ему в сыновья годимся, комбату явно больше сорока. Следующим был комиссар батальона. У нас во взводе говорили, что он с завода «Большевик», начинал там работать молотобойцем. Среди рабочих еще при царе листовки распространял, за что его в тюрьму посадили, где он сидел до Февральской революции. Восставшие солдаты его освободили. А потом он при Керенском тоже в тюрьму попал, потому Октябрьскую революцию чуть не пропустил.
В гражданскую он воевал, только я не запомнил, против кого. Кажется, против Юденича.
--Товарищи солдаты! Да, не удивляйтесь, вы все – солдаты Революции. И за вашими спинами - колыбель этой самой Революции, город Ленинград. Там эта революция родилась, свергла сначала царя, потом богатеев, и дала нам возможность быть хозяевами своей страны. И примером для других людей, как нужно жить. Потому эту революцию уже который раз пытаются потопить в крови. Сначала казаки Крымова, потом немцы Вильгельма, потом белоэстонцы, англичане, белый генерал Юденич, атаман Балахович, финны и прочая сволочь, которой наша Революция - кость в горле. И здесь вот-то самое место, где Юденич два раза был бит! Отсюда его армия окончательно убежала за границу, где перемерла от тифа в лагерях от благодарных за труды хозяев! Вот так кончаются все те, кто посягнет на нашу Революцию! Смерть немецким захватчикам! Да здравствует наша победа! Да здравствует дело Ленина – Сталина!
Я чуть не заорал «Ура!». Соседи в строю тоже.
--Товарищи командиры! Выводите взводы на рубеж атаки!
Это уже командует комбат.
Мы уходим еще левее и разворачиваемся в цепь по опушке леса. Впереди эта самая Дубровка. До не с полкилометра, и место до нее открытое, только впереди, на лугу стоит пара сарайчиков. Дома деревни мне плохо видно, могу разобрать, что часть из них обрушена. Кое-где над крышами дымки.
Вдоль нас, пригибаясь, двое бойцов тащат деревянный ящик и оделяют нас гранатами РГД. Получаю две гранаты и запалы, вкладываю их в сумку. У меня  сумка для них не отдельная, а объединена с чехлом для лопаты. Гранаты отдельно, запалы отдельно. А руки подрагивают, в груди немного спирает дыхание и какое-то ощущение на щеках, будто они похолодели.
--Примкнуть штыки, дозарядить оружие, вставить запалы!
Мы дружно начинаем щелкать металлом. Когда щелканье умолкает, напряженно ждем. В душе борются два чувства :- остаться тут и побыстрее рвануть вперед. Нетерпение постепенно нарастает и прямо таки хочет сорвать с места. В голову лезет слово «Алькор». Напрягаю память и вспоминаю, что это имя певицы. Наверное, она так в честь какой-то эльфки  назвалась. Я как-то был на ее концерте, да и кассета с ее песнями у меня есть. В основном там  про разные легенды, вроде «Рагнарока» или «Демона дороги». А больше всего мне нравится песня  про волшебную скрипку.
Я закрыл глаза и словно услышал ее голос:
«Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!»
Я вспоминал дальше и словно набирался энергии. Вроде это песня не боевая, не марш, не гимн, а все равно словно я вырастал  и подымался, как дерево. Вот я словно поднялся над кронами других деревьев, взглянул на окрестный мир, обвел вокруг себя взором, не знакомым с астигматизмом. Вот я, вот мои друзья. Вот они. Вот время и вот место. Вот для чего я родился.
Взводный командует атаку. Подхватываю коробку с дисками, и вслед за Моней выхожу из леса, держась правее его. Слева и справа от меня развертывается цепь. Левее и чуть впереди идет Волох с пистолетом в руке.
«Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток».
Нас замечают не сразу. От деревни начинается редкая стрельба. Потом начинает оттуда короткими очередями стучать пулемет. Пули посвистывают где-то выше головы. Вроде мне говорили, что свою пулю ты не слышишь. Справа из цепи вывалился кто-то и упал лицом в землю.
Очередь проходит над головой, аж вжимая голову в плечи.
«Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!»
По команде переходим на бег. Лопатка уже за поясом, в правой руке граната. Только бы добежать, только б увидеть глаза чудовищ и дорваться до их глоток…
--Урааааааа!!! За Сталина! За Родину!
Я подхватываю: «За Сталина! За Родину!»

http://www.allkorr.ru/video/roliki/vols … ipka2.html
Абсолютно. Аж два варианта этой певицы.
А вот с десяток
http://poiskm.com/artist/339860-Volshebnaya-skripka

Если строго противопитерская- Неклюдов и компания, Петриченко и компания,Таганцев и компания, дедушка Вяйнемяйнен и компания.
Можно вспомнить Бермонта, фон дер Гольца...

Чтоб защитить это утро и мир вокруг.
Если понадобится- то и для Вашего варианта.