Окончание 2-й главы:

Глава 2. Крым

2.3.

На черноморское побережье Крыма наползали стремительные вечерние сумерки. Небо, еще слегка подсвеченное догорающим закатом, темнело на глазах и, не успело оно еще превратиться в черный ночной бархат, как на нем уже начали проступать искорки звезд. А потом, когда на западе осталась лишь едва рдеющая тонкая багровая полоска, над нашей головой раскинулась звездная сеть, где глаз легко различал очертания созвездий, знакомых еще по школьному курсу астрономии, и Млечный Путь пролегал сквозь бездонное пространство своей загадочной и манящей россыпью звезд.
Вечер, на глазах превращавшийся в ночь, еще не остудил горячий песок, да и нагретое за день море не спешило отдавать тепло. Можно было лежать на пляже, не боясь замерзнуть. Облизнув горько-соленые от черноморской воды губы, я опустился на еще пышущую жаром поверхность пляжа, а Лида, отжав свою шикарную косу, которую никакими усилиями не удавалось запихнуть под купальную шапочку, пристроилась рядом со мной.
Вечерний бриз был почти не ощутим, и море лишь тихонько шуршало у кромки берега…
– Ну, что, мозги у тебя больше не плавятся? – вдруг тихонько поинтересовалась жена.
О чем это она? Не сразу и сообразишь. А, это насчет нашего разговора сегодня в парке! – все-таки вспомнил я. Вот настырная…
– Не плавятся, – отзываюсь. – Зато они другим заняты.
В самом деле, рассуждать о плановом хозяйстве совершенно не хотелось. Хотелось лежать, смотреть в бархат неба над головой, и целовать жену. Но когда я так и попытался сделать, Лида строго произнесла, отворачивая лицо в сторону:
– Вот пока не расскажешь все по порядку, о «другом» можешь и не думать! – не без ехидства в голосе выносит жена свой приговор.
– Всего мне и за неделю не рассказать! – пытаюсь воззвать к ее милосердию.
– Не увиливай! И прекрати меня соблазнять, – (убирая мою руку со своей груди), – успеешь уложиться в час–полтора, тогда я и сама охотно соблазнюсь!
Самый тяжкий вздох, какой я только смог изобразить, нисколько не повлиял на непреклонную волю жестокосердной красавицы. Еще раз вздохнув, уже потише, пытаюсь собраться с мыслями.
– Если вкратце, то главную ставку сделаем не на количественное наращивание фронта работ – хотя и без этого никак не обойтись. И все же главное вижу в том, чтобы не гнаться только за объемом производства, а обеспечить рост производительности труда, снижение себестоимости продукции, на этой основе – рост внутрипромышленных накоплений, что позволит увеличить возможности финансирования капиталовложений. Опережающая подготовка кадров, на которой мне удалось настоять – один из кирпичиков в фундамент такой политики. Надо будет еще постараться как можно шире протащить в практику результаты разработок Гастева и Керженцева по научной организации труда.
Одновременно надо ослабить нашу зависимость от хлебозаготовок. С развитием кооперации на селе и с механизацией сельского хозяйства уже кое-что предпринимается. Думаю, на съезде будут приняты решения на этот счет. Кроме того, надо всеми силами пытаться разнообразить наш экспорт, сделать его более эффективным. Скажем, вместо круглого леса экспортировать пиломатериалы и столярные изделия. К сожалению, чтобы перейти на экспорт целлюлозы, бумаги, картона нужны весьма крупные капиталовложения. А еще надо обеспечить прекращение или значительное сокращение импорта сырья для легкой промышленности – кож, хлопка, шерсти, шелка. Большую часть из этого мы можем производить сами.
Следующий пункт – нужен грамотный подход к плановой работе. Не переносить бездумно фабрично-заводское планирование на уровень всего народного хозяйства. Обязательные задания должны существовать только в пределах государственного заказа, ограниченного нашими бюджетными возможностями. Остальное – контрольные цифры. И в достижении этих контрольных цифр нашу промышленность и сельское хозяйство надо заинтересовать.
– Как заинтересовать? – вклинивается с вопросом Лида. – Премии давать за достижение контрольных цифр?
Пользуюсь моментом, чтобы немного перевести дух после длинного монолога, затем отвечаю:
– Это самый примитивный подход. Нет, лучше сделать немного сложнее. Контрольные цифры – это должен быть не просто набор показателей, которых надо достигнуть. Это должны быть ориентиры, определяющие цели нескольких важнейших государственных программ. И тем, кто будет работать в соответствии с заданиями этих программ, надо будет предоставлять всякого рода льготы – налоговые скидки, кредиты по сниженным ставкам, может быть, и прямые субсидии, валютные квоты на импорт, таможенные преференции и т.д. Примерно так. Это даст возможность соединить реальный хозрасчет трестов с плановым управлением народным хозяйством, а не загонять предприятия под плановые задания из-под палки. Вот, вроде, в основном и все.
– А как ты заставишь принять свои предложения? – да, жена поставила передо мной самый болезненный вопрос. Похоже, в мудрости того, что я предлагаю, она не сомневается, но вот в мудрости наших чиновников – очень даже.
– Положим, в Госплане и Наркомфине, да и среди кадров ВСНХ, найдется немалое число специалистов, которые могут меня поддержать. Но вопрос и в самом деле непростой, потому что слишком много развелось у нас руководителей, которые, кроме командных методов, ничего не освоили. Вот этих переупрямить будет трудно, – признаю стоящее передо мной препятствие. – Эх, ведь если даже в армии проводить наступление в стиле – «Шашки наголо, вперед, марш!» – то очень просто в результате лоб себе разбить. Наступление готовить надо: подвезти боеприпасы, снаряжение, вещевое снабжение, продовольствие. Для этого нужно рассчитать потребность во всем этом, обеспечить транспорт, складирование, хранение, распределение по частям и соединениям. Нужно определить направления ударов, маршруты выдвижения войск, рассчитать скорость выдвижения, провести разведку местности и ее инженерную подготовку… Да еще черта с рогами надо сделать, а не ограничиваться криками «ура, вперед!». Тем более в экономике без трезвого расчета – никуда. А многие норовят одними окриками управлять! – почувствовав, что меня заносит на эмоции, останавливаюсь и подвожу черту. – В общем, буду сколачивать коалицию из разумных руководителей и спецов, и драться за то, что считаю правильным. Но…
– Но? – Лида тут же реагирует на заминку в голосе.
– Больше всего меня беспокоит, как бы споры с оппозицией не обернулись политической травлей всех, кто проявил несогласие по тому или иному вопросу. В такой обстановке будет невозможно вести нормальную дискуссию по хозяйственной политике, сопоставляя различные подходы.
– Оппозиция только мешает! – запальчиво восклицает жена. – Гнать бы таких в три шеи! Если они не понимают, что такое партийная дисциплина – скатертью дорога!
– Скатертью… Это еще ничего. А вот как ты посмотришь, если несогласных с генеральной линией станут объявлять контрреволюционными заговорщиками, убийцами и шпионами? – не без горечи спрашиваю ее.
– Как? Ты хочешь сказать, что в твоем времени… Не может такого быть! – в запальчивости выкрикивает Лида.
– Было. Было, к сожалению. И я постараюсь сделать все, чтобы здесь такое не повторилось! – произношу последнюю фразу, невольно стискивая кулаки.
– Справишься? – голос молодой женщины, которая лежит рядом, касаясь моего плеча, полон тревоги.
– Гарантий никто не даст. И в одиночку, конечно, такое дело не поднять. Но, если ты будешь рядом, непременно справлюсь! – с последними словами широко улыбаюсь. И, хотя я смотрю в звездное небо, какое-то чутье придает мне уверенность, что и жена тоже улыбается. Приподнимаюсь на локте и осторожно тянусь к ней губами. Лида тоже приподнимается, медленно оплетает меня руками, – чувствуется, что они у нее полны скрытой силы, – и наши губы встречаются…
Потом мы снова лежим на песке, плечо к плечу, и смотрим на сверкающие драгоценности, прихотливо разбросанные в глубокой бездне пространства.
– Я люблю тебя… – произношу шепотом, но в почти полной тишине мой шепот слышен не хуже, чем крик. Она в ответ не произносит ни слова, а только трется щекой о мое плечо. Но мне и этого достаточно…