Прш прщ за офтоп, а где можно узнать про выполненные в шикарном стиле форумные аватары? Очень впечатляет, наверное и тема соответствующая имеется. Во всякм случае я поучаствовал бы в обсуждении с удовольствием.

Старый Империалист Благодарю.

Хорошенько всё обдумав, я решил перефрматировать свой опус в рассказ, чем и буду в ближайшее время заниматься. Прошу меня не терять.

БЛАГИМИ НАМЕРЕНИЯМИ

– Скорее! Скорее! Защита, спасение уже близко. Там приютят и дадут убежище, там не обманут.
Законный царь Пётр Алексеевич бежал из Преображенского в Троицу, опасаясь нового стрелецкого бунта.
Листья деревьев, росших по обочине дороги, то и дело хлестали государя по лицу, по рукам, по ногам без сапог, по укрытым одной ночной рубашкой рёбрам.
Природа, видимо поддавшись напряжению царёвой гонки, затеяла круговерть с ветром, качавшим деревянные исполины, которые со спокойной важностью взмахивали своими ветвями в такт бега царской кавалькады.
В какой-то момент, траектория летевшего, не разбирая дороги, царя и маха очередного лесного великана пересеклись. Пётр врезался в ветви, свалился с коня и упал на землю.
Удар перетряхнул сознание, и дальнейшее запомнилось смутно. Как добрались до монастыря, как принял их игумен, как его уложили в келье, как забылся он глубоким, странным сном.
Сон потряс юного самодержца. Вся его жизнь, жизни его преемников на престоле, долгая жизнь его страны, со всеми передрягами, войнами и бунтами плавно плыла у него перед глазами.
Очнувшись, Пётр встал с лавки, вышел в коридор и спросил у поклонившегося ему, дежурившего возле кельи, монаха:

– Отче, сколько дней я спал?

– От чего ж дней, – удивился инок. Не более часа, всего-то и прошло.

И заметив, как ошарашил его ответ царя, добавил, перекрестившись:

– Силы небесные сегодня возмутились. Я и сам чую колебания духа, только, по греховности своей не разберу, что к чему.

Пётр ненадолго задумался.

– Духа, говоришь, колебания?

– Как есть, государь.

– Тогда пускай мне принесут перо да бумаги, да к тому всего, – сказал царь и вернулся в келью.

Дождавшись письменных принадлежностей, Пётр записал, что успел увидеть, а потом лёг и этот странный сон опять сморил его, и так несколько раз, повторяясь снова и снова и продолжаясь всё дальше, пока царь уже перестал понимать что в том сне происходит и как происходящее записать.
Жизнь за окнами монастыря продолжалась в своём теперешнем напряжении. Софья Алексеевна не желала отдавать власть. Пётр стоял на своём. И ездили между Москвой и Троицей посыльные, делегаты, переговорщики, стараясь выяснить и для себя и для своих патронов, кого поддержат стрельцы, кого - войско нового строя, кого Церковь – в чью сторону склонится чаша на весах власти Московского царства.
Прибыл и патриарх Иоаким. От его поддержки зависело чрезвычайно много, если не всё.
После неспешной встречи, чинного ужина и особого приглашения патриарх и царь собрались для разговора с глазу на глаз.

– Скажи, владыко, случалось ли тебе получать Божье откровение? – неожиданно для Иоакима спросил под конец беседы Пётр.

Патриарх, совершенно не ожидавший такого вопроса несколько смешался на мгновение, но тут же собрался, и внимательно посмотрев на Петра, ответил:

– Каждый раз, когда на литургии хлеб и вино прелагаются в Плоть и Кровь Христову, се есть истинное откровение, единственно достойное христианина, желать иметь другое – есть грех, а если же и находят наваждения, то обычно это от Врага, для смущения и погубления души.

Сказав это, патриарх ещё раз взглянул на Петра с особой  проницательностью, и, заметив некоторое смущение спросил:

– Неужто у тебя были видения?

– Были, владыко, там и про тебя, было, что ты…,  – начал было Пётр, но возглас патриарха остановил его.

– Прекрати! Забудь, не к добру такое.

– Вдруг, правда, от Бога? Как узнать то можно?

– Узнать просто: если всё сбудется в точности, то от Бога, если же хоть в одной запятой ложь будет – сатанинская прелесть.

– А мы сейчас и проверим: причудилось мне, что ты сегодня не уедешь из Троицы, а останешься, показав свою приверженность моей партии.

Патриарх откинулся на спинку деревянного монастырского кресла и задумчиво произнёс:

– То верно. Принял я такое решение, даже ещё до приезда сюда, потому как невместно, чтобы на Руси была правительницей женщина, когда мужского полу правители от власти отстранены.

Одетый в повседневную чёрную рясу с патриаршим белым клобуком на голове, Иоаким напоминал старого мудрого ворона, присевшего отдохнуть.
За маленьким слюдяным окошком, несмотря на поздний час, было ещё светло. Слышно было, как чистят стойла в конюшне и вывозят навоз монастырские крестьяне.
Через месяц, в точности повторяя все виденные Петром события, судьба привела его занять трон на Москве. Это окончательно развеяло его сомнения, следует ли доверять странному сну. Предупреждением и ободрением стали видения для молодого царя.

Сидя на заседании Боярской Думы, венценосный юноша обдумывал, как же ему теперь царствовать. К каким образцам стремится? Как сделать свою державу самой сильной, самой могучей, чтобы враги боялись и даже думать не смели покуситься?
Опыт самых успешных государств у потомков указывал определённо: всё это нужно купить. Да, деньги – основа. Не зря туз бьёт короля, ой не зря. Но имея скелет денег обязательно нужно на него наращивать мясо армии, флота, науки, народного здравоохранения и просвещения, культуры, обустройства городов, сёл и дорог. Как у потомков на этом поднялась страна Америка.
А самый удобный путь получать деньги – торговля. То есть, надо чтобы наша держава имела что продать, кому продать и пути сообщения. Вот всем этим и надо заниматься постоянно: всячески потакать самым жёстким и оборотистым купцам и заводчикам, во всех странах прежде прочей политики проталкивать свои товары и любыми методами получать контроль над торговыми маршрутами.
Теперь о самом насущном: о войне. Если сон показал, что Азов пал со второго похода, то, стало быть, нужно лучше подготовить первый, а второй уже направить на Керчь, а может, через Керчь и на весь Крым, если Бог даст. В Северную войну вступать не нужно вовсе. Пускай Дания, Польша, Саксония и Швеция избивают друг друга, а нам нужно только пользоваться этим, а при случае урвать кусок от каждого. И так не только в Северную войну, а всегда. Каждый сам за себя. Договориться с сильным и добить слабого. Договориться с тремя и побить одного их руками, а себе забрать плоды победы. Вот здесь знания будущего ох как пригодятся: ни в какой Прутский поход уж не пойдём.
Пётр  рассеяно смотрел на игру меха боярских собольих шуб. От Шапки Мономаха голове было жарко.

А потом Пётр начал воплощать свой план. Сразу по всем направлениям, как велела ему его бурная натура. Без устали и уныния он мотался по стране, где лично, а где через поднятых им в низов во власть людей проводя свои реформы.
Что-то у него получалось, что-то – не сразу, что-то вообще выходило наоборот. Но Пётр не реагировал на неудачи, а давил и давил на своё царство, тащил его за собой.
И инертная масса страны потихоньку стала поддаваться.

Потом Пётр умер. Он понял это, когда увидел себя самого сверху, как засуетились вокруг его тела люди, а архиепископ Тверской закрыл его неподвижные глаза.
Время прекратило своё течение. Наступила вечность. Пётр почувствовал на себе взгляд. Он был строгий и добрый одновременно. Царь вспомнил свой заветный сон, где этот взгляд уже смотрел на него с икон.

– Святая Ксения Петербуржская! – воскликнул Пётр – как такое может быть? Время твоё не пришло ещё…

– У Бога все живы, – просто ответила святая.

– Так что же, всё случилось, чему должно быть после моей смерти?

– Конечно, да ты и знаешь уже это. Углубись в себя и увидишь.

Действительно сделав над собой усилие, Пётр увидел всё. Как преемники на престоле следовали его заветам. Как росло, укреплялось, богатело Русское царство. Как постепенно покорились его силе все иные державы. Как по всему миру голодали, а в Русском царстве обжирались. Как гнусным пауком, обвившим своей паутиной весь мир сосало оно все соки из прочих стран и у всего мира недоставало сил сбросить его иго. И как ненавидели его люди по всему миру. Как верно погружались души его подданных в Ад.

– Боже правый! Разве этого я хотел? – в ужасе воскликнул Пётр.

– Не в твоих желаниях дело, царь. Через тебя вошёл в твою страну Дух и сотворил себе форму, которую ты и видел.

– Неужели теперь всё будет так и нельзя исправить?

– Невозможное людям, возможно Богу.

Собрав все силы своей души Пётр взмолился:

Господи, помоги!

Комар защекотал в носу, да так, что Пётр вздрогнул всем телом. Он сел на траву и огляделся. К нему подбежали дворовые и запричитали:

– Батюшка, Пётр Алексеевич, как же ты так, с коня то упасть изволил? Давай уж соберись, до Троицы доехать нужно край!

В голове у царя слегка позванивало, но была она ясной, сознание чистым и только одна мысль постоянно свербила: – Скорее!

Отредактировано CAHEK (01-10-2012 21:06:24)