III

После получения всёй власти Петра тянуло продолжить прежнюю жизнь: потешное войско, гулянки с дружками, а с царством пусть разбирается маменька и родня. Но перемена, произошедшая с ним заставила его действовать по-другому.
Весна 1690 года подходила к середине. В полдень вовсю звенела капель. После кончины неистового противника старообрядчества патриарха Иоакима русский православный народ замер в ожидании своего нового первосвященника. Сегодня к обеду молодой царь ждал к себе митрополита Казанского и Свияжского Адриана. Предстоял интересный разговор.
Войдя к царю митрополит глянул в окно. За окном стрелец сидел на крыльце, прилаживаясь получше обнять бердыш, чтобы подремать.

– Есть мнение, что тебе быть патриархом. В этом же году, до наступления осени и сядешь на престол – огорошил с самого начала своего собеседника Пётр.

Адриан нисколько не удивился, а со смиренным лицом ответил: – На всё воля Божья.

Царь продолжил: – Скажи владыко, живы сейчас хотя бы три епископа, получивших хиротонию до никоновской реформы, по старому обряду?

Лицо митрополита вытянулось от удивления.

– Ты что, старообрядческих епископов производить собрался? Совсем Церковь расколоть?

– Наоборот, сделать первый шаг к уврачеванию раскола. Скажи, Сергий Радонежский, Варлаам Хутынский, Александр Свирский – не стали ли святыми в старом обряде? Выходит правильный он?

– Опять ввести старый обряд хочешь?

– Вы ж епископы все монахи. Если монахи начнут то вводить, а то выводить, то так недалеко и своё монашеское достоинство потерять. Нет, новый обряд правильный, все предстоятели древних патриархий: Иерусалимской, Константинопольской, Антиохийской и Александрийской его одобрили. Отступить от него невозможно.

– Что ты, издеваешься: мне объясняешь известные вещи? – митрополит отвернулся и снова посмотрел в окно. Стрелец увлечённо ковырялся в носу, другой рукой любовно обняв бердыш.

– Да ты не падай духом, владыко. Скажи ещё, по какому обряду служил святой Лев, Папа Римский? Он же православной веры, ещё в единой Церкви святым стал.

– То совсем другой – Западный обряд, римский. От старого отличается и от нынешнего, но Церковь тогда при этом была единой, вера то одна была – православная, не латинская ересь! – обрадовано воскликнул митрополит, начиная примерно соображать, куда клонит царь.

– Давай и мы созовём Собор, – сказал царь, да и утвердим равноспасительность старого и нового обряда. А то сам знаешь: "всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет". Пускай будет в нашей Церкви два обряда, а на приходах пускай народ решает сам, по какому обряду молиться. А то и вообще, и оба обряда на одном приходе допустим. Тем более, что старообрядцев в епископском достоинстве никак более пяти допускать не будем. Пусть служат Богу и народу, а не интриги плетут.

Царь встал и обнял, поднявшегося к нему навстречу, старца.
Пётр облегчённо вздохнул, он опасался неприятия своего предложения. Но Адриан был приверженец старины и царёво начинание пришлось ему по душе.

– Подумай владыко, как всё вернее обделать, чтобы народ наш не стал впадать в шарахания и всё воспринял как великую царскую милость, наказания не забудь за неуместности разные, чтобы всё как положено, где розги, а где кнут, не забудь про отрывание ноздрей, обязательно.

– Подумаю царь.

Знамение хотя бы какое-нибудь, как поступить, подумал митрополит выходи от Петра. И тут же сам себя оборвал: – Как фарисей, знамение требую. Теперь только Богу молиться, чтобы послал мне разумение. Митрополит опять посмотрел в окно. Стрелец уже выковырял из носа всё что мог и теперь счастливый обнимал бердыш обеими руками.
Через две недели Адриан прислал царю проект возвращения законности старому обряду.
Вот так и закончился Раскол. Даже нет, не так, здесь это был просто – раскол. Конечно, не всё и после стало гладко, и первые 50 лет две общины единой Церкви ещё с большим подозрением относились друг к другу. Всё было: взаимные оскорбления ругань, драки, даже дело доходило до поножовщины. Но чем дальше, тем менее острой становилась неприязнь, а лет через сто и совсем забылась: умами людей завладели совсем другие проблемы.

Отнюдь. Простое логистическое решение для русского тогрового флота: русские товары на мировой рынок, если в Европу, то далее попутный фрахт до колоний и назад с колониальными товарами. Как раз год и будет, без простоев.

Неужели Вы полагаете, что Пётр построил город, перевёл туда торговлю, а затем и столицу для того и от того, чтобы (по крайней мере, в главном) упростить контроль денежных потоков? Да это ж совсем мелкая выгода от таких глобальных пертрубаций. Я считаю это мотивом совершенно второстепенным.

Да, находил, и начинал читать. Но не смог. Стиль имитирует писателей позапрошлого века, а у меня один вид абзаца длиной на две страницы вызывает рефлекторное засыпание    

Точно и она ещё, наряду с упомянутыми выше янычарами и преторианцами. Вот то, что стрельцы органично вписываются в этот весьма гнусный ряд уже всё расставляет по своим местам.

Отредактировано CAHEK (18-09-2012 00:42:54)

Это однозначно. Никаких других товаров, кроме метропольных, в колонию везти не позволят, даже на метропольных суднах, не говоря уж о русских. А метропольные - вполне, особенно если нанимателем фрахта будет купец из метрополии, а уж если он имеет интересы в России, то вообще, на этом ещё и заработает, вынуждая русских кораблевладельцев дать ему скидку.
На счёт принципиальности европейцев я не был бы столь категоричен. Пушки покупали массово ещё до Петра. Никто не виноват, что кроме сырья и продуктов животноводства Россия почти ничего не могла предложить.