Пришёл писец... )) Хорошо, что не белый и пушистый    

Среди чиновников рунн "долговязые" успели заработать нехорошую репутацию; своей почти детской настырностью, блестящим знанием законов и достойным восхищения занудством они прошибали любую бюрократическую стенку. Так что когда какой-нибудь тари принимался размахивать документами и читать длинные нотации на тему законности, от него старались отделаться как можно скорее. Пускай, мол, получит то, что хочет и проваливает ко всем демонам, иначе не отвяжется. Сэн-Аниру предстояло иметь дело с военными, но…
От кого-то из землян он слышал, что между офицерами с передовой и "тыловыми крысами" разница примерно такая же, как между лётчиком-астронавтом и начинающим пилотом, которому на Тарине не доверят никакой летательный аппарат, кроме его собственного самолётика. И то на его личный страх и риск. Война закончилась четыре года назад. Боевые офицеры либо вернулись на родину, либо переброшены в неспокойные приграничные сектора. А на Каттэ хозяйничают именно "тыловые крысы". Вороватые, подлые твари, которых развезло на грабежах так, что можно с чистой совестью стрелять любого – всё равно виновен, даже по своим законам. Такие не постеснялись бы по-тихому уничтожить нежелательных свидетелей и так же тихо прикопать трупы в лесу, если бы не одна незначительная деталь. Так, мелочи. Они ведь глушили связь с тарийской орбитальной станцией. Следовательно, не могут не понимать, что наблюдатели поднимут тревогу и найдут способ сообщить на Тарину о ЧП. Можно убить одного тари на поверхности планеты, но сбивать станцию ради сокрытия своих делишек – это уже чересчур. Повторять ошибки катэри и нарываться на войну с долговязыми, пусть даже победоносную, но всё равно кровавую и безумно затратную? Да на глазах у союзников-каваанцев, которые и так уже косо смотрят? Да на фоне экономического кризиса на родной планете? На такое ни одна "тыловая крыса" не решится. Они смертельно боятся утечки информации, но прекрасно знают, что любое расследование любого не санкционированного сверху инцидента вскроет попутно и их неприглядные делишки. Потому нужно как можно лучше соответствовать тому образу тари, который сформировался у рунн – наивному учёному, эдакому большому ребёнку. Пока не появилась обещанная офицером группа, Сэн-Анир постарался как можно короче и понятнее объяснить это ученикам. Дурачков тут нет, да и не выжили бы они в катэрийском лесу. И, кажется, дети поняли его правильно.
Появившуюся наконец-то группу руннийских военных встретили ангельски чистые взгляды наивных деточек, слегка приправленные испугом. Даже Ветиган, этот юный воин, и то постарался на славу, катэри были прирождёнными актёрами. Они даже ружья в боевой режим не перевели. Зато рунн моментально поспрыгивали со своей "бронетачки" и грозно ощетинились стволами.
- Оружие на землю! – "страшным" голосом рявкнул офицер.
- Сделайте, как он просит, - взволнованно – кстати, без притворства – проговорил Сэн-Анир.
Ученики не подвели, подчинились.
- Тебя это тоже касается, тари! – продолжал офицер. – Да, да, я о твоей пушке на бедре. Отстегни и положи на землю! Быстро!
- У тебя нет полномочий разоружить меня, достойный, - как можно вежливее сказал Сэн-Анир, дружелюбно разведя руками. – Тебе известно, какие права даёт статус дипломата?
- Мне насрать на твой статус! Оружие на землю! – офицер уже истерил, непонятно было лишь, почему. Что-то у него явно не заладилось. – Без разговоров, иначе прикажу стрелять!
- Ты так меня боишься, достойный? Но почему? – вот он, наивный тарийский учёный, ничего не смыслящий в делах цивилизованных рас вроде рунн. – Я не причиню тебе вреда. Смотри – я кладу оружие на землю, как ты хотел. Но я вынужден заявить решительный протест по этому поводу. У меня имеются все необходимые документы, подтверждающие мой статус, моё пребывание на Каттэ согласовано с вашим начальством, и я не понимаю причин такого агрессивного поведения с вашей стороны. Вы обязаны предоставить мне возможность…
- Заткнись, длинный! – офицер сорвался на недостойный визг. – Заткнись, иначе стреляю!..
- Что у вас тут происходит, Матто? – к месту действия подкатила вторая руннийская "бронетачка", на которой в окружении четверых подчинённых важно восседал ещё один офицер, рангом повыше.
- Отказываются подчиняться! – пролаял первый.
- Зачем так недостойно лгать? – тут же вклинился Сэн-Анир. – Ты приказал положить оружие на землю – мы положили, вот оно. Никаких других приказов не было.
- Собери оружие, - старший офицер вяло кивнул младшему. Он явно не горел желанием становиться третейским судьёй в локальном межвидовом конфликте и всем своим видом давал понять, что не желает никого выслушивать. Чёрные, без видимых белков, миндалевидные глаза рунн уставились на тарийца. – Так ты имеешь дипломатический иммунитет, да? Кажется, года два или три назад ваши что-то такое согласовывали. Исследовательская миссия и прочая белиберда… Документы с собой?
- Конечно, достойный, - Сэн-Анир с тонкой улыбкой всё того же "наивного тари" коснулся подушечкой пальца одного из жетонов. В воздухе повисла голограмма документа, составленного на трёх языках.
- Дай-ка я гляну, - офицер протянул руку.
- Пожалуйста, - тари всё так же вежливо подал ему жетон. – Это официально заверенная копия, оригинал мне ваши же чиновники порекомендовали никому в руки не давать.
- Вот как… Не обращай внимания на офицера Матто, - не меняя устало-брезгливого тона, сказал старший офицер, бросив информационную капсулу в карман. – Он неверно понял приказ – разоружить и установить ваши личности. Видимо, не дослушал до конца. Что ж, у меня нет полномочий арестовывать дипломата союзной планеты. Ты можешь забрать своё оружие и уходить. А с этими …детёнышами разговор будет особый.
- Боюсь, ты так же не до конца прочёл предоставленный мною документ, - обезоруживающе улыбнулся Сэн-Анир. – Эти дети – мои ученики, о чём свидетельствуют их данные, занесенные в этот реестр, - он активировал второй кругляшок. – Согласно официальному договору между Тариной и Доминионом У-Найта принцип экстерриториальности распространяется не только на посольства, но и на школы всех уровней, организованные при посольствах. Отдельным пунктом вынесено условие, распространяющее юрисдикцию законов соответствующей планеты и на учеников, состоящих в реестре посольских школ. При этом видовая принадлежность и фактическое гражданство учеников не обусловлены…
- Ну, хватит, - кисло усмехнулся старший офицер. – Вы, тари, обожаете длинные цитаты. Можно было просто сказать: они – наши. Я бы понял. Вот только зачем вам оружие, если вы – мирная школа, а?
- Здесь хищники, достойный. И мародёры, которым всё равно, кого грабить, - сокрушённо вздохнул Сэн-Анир. – К сожалению, ваше начальство так и не решилось позволить нам занять какое-нибудь здание в городе или построить собственное. Нам пришлось жить в лесу.
- В лесу. На природе, - теперь офицер ухмылялся открыто и почти враждебно. – Здоровый образ жизни, близость к корням… Благодари своего бога, тари, что ты тут не один такой законник и что ваши – мастера поднимать несусветную вонь по любому поводу. Если бы не это, я бы с тобой поговорил. И с этими сопливыми ублюдками тоже… В лагерь их, Матто. Только повежливее, у них, понимаешь, дипломатический статус.
- Я надеюсь, у меня будет возможность связаться с консулом, - тари понял, что его раскусили, и заговорил тоном заправского бюрократа. – Полагаю, с его помощью мы уладим это недоразумение.
- Уважаемый, с тарийской станции идёт какая-то передача, - рунн, приложивший когтистую руку к наушнику, озвучил поступившее сообщение. – Очень мощная, через наш орбитальный ретранслятор. Вектор – Тарина. Из регионального штаба запрашивают разрешение на отключение ретранслятора.
- Пока они там почешутся, на Тарине даже младенцы будет в курсе, - буркнул старший офицер, мгновенно растерявший всю свою язвительность. – Вот за что я длинных уважаю, так это за оперативность… Приказ остаётся в силе: этих – в лагерь. Консулу, естественно, сообщим, теперь деваться некуда.
- Вам бы лучше отпустить нас, - предложил Сэн-Анир. – Мы никому не мешаем и не собираемся мешать.
- Перехват твоего разговора и выезд группы зафиксированы в журнале, - оскалился старший офицер. – Тут уже тебе деваться некуда, уважаемый. Я обязан отчитаться и предъявить задержанных.
Дальнейшие споры были бессмысленны. Была, правда, попытка отнять платформы-грузовички и рюкзаки с вещами, но Сэн-Анир снова начал цитировать параграфы законов и пункты договора насчёт движимого и недвижимого имущества, числящегося на балансе посольства. Вот, кстати, официальный реестр, можешь проверить, уважаемый, всё до последней гайки зарегистрировано с присвоением инвентарного номера, а на личные вещи учеников так же распространяется юрисдикция законов Тарины. Руннийский офицер, прослушавший краткий курс межпланетного права, скрипнул зубами, но дал отмашку проверить "посольское имущество" сканерами. Ничего опасного не обнаружилось, лишь высокотехнологичные "прибамбасы" в рюкзаке учителя вызвали вопросы. На которые был получен очередной пространный ответ: мол, там пособия, без которых учебный процесс непременно прервётся, чего, конечно же, никак допустить нельзя, ибо дети любой расы имеют право получить достойное образование… и так далее.
- А ты действительно учитель, - старший офицер прервал словесные излияния тари. – Изо дня в день, не запинаясь, читать нудотные лекции и не свихнуться – это надо уметь. Скомандуй своим ушастым говнюкам, чтобы построились и пошли, тебя они, вижу, слушаются.
- Оскорбление ребёнка – плевок в будущее, - Сэн-Анир процитировал тарийскую поговорку.
- В погребальной печи я видал таких деток. Шагом марш!
- Идёмте, - тари обернулся к ученикам, многим из которых уже тяжело было сдерживать бессильный гнев. – Ничего плохого вам не сделают, я …клянусь.
Ветиган вскинул на учителя удивлённый взгляд. Он не так много знал о тари, чтобы разбираться во всех тонкостях, но если один из обитателей Тарины произнёс слово "клянусь", это действительно было серьёзно.
Дети, которым война отбила охоту верить кому бы то ни было, за два года научились доверять учителю. Не-катэри. Одному из тех, кого в той, прошлой жизни положено было презирать и всячески унижать. Но сейчас эта вера спасла их. Дети знали точно: учитель не предаст их. Никогда. И за это они отвечали ему своей, детской преданностью. Той самой, которую нельзя купить ни за какие деньги.

9