Решил попробовать написать фантастическую версию "Обреченного взвода". Думал, изменения будут небольшие и лишь в антураже. Однако пролог неожиданно растянулся на несколько глав и, если кто-нибудь меня вовремя не остановит, может завести невесть куда. Потому решил начать выкладывать.

***
Пролог
- Питер, ну неужели ты ничего не можешь сделать? Неужели нашему мальчику придется целых полгода болтаться неизвестно где, неизвестно чем питаться, жить в компании каких-то хулиганов?
- Да, пап, - поддержал мать рыжий детинушка в наушниках, непрерывно что-то жующий и кивающий головой в такт музыке, - Я не хочу полгода тусоваться с какими-то лошарами. В конце концов, зачем тебе было становиться сенатором, если ты не можешь отмазать от какой-то вонючей армии родного сына?
Питер Орчинский переводил хмурый взгляд с жены на сына и размышлял о том, что если бы в свое время настоял на втором ребенке, то сейчас не пришлось бы возлагать надежды на этого избалованного  супругой оболтуса. Тяжело вздохнув, он в очередной раз попытался объяснить ситуацию домочадцам:
- Поймите же вы, таковы законы конфедерации – гражданин, не отслуживший в армии, не может занимать руководящих постов. Скажи, Адик, ты желаешь всю жизнь горбатиться простым работягой? Или ты мечтаешь зарабатывать сколиоз в качестве офисного планктона? И поверь, заработать даже на самые дешевые импластические салоны ты не сможешь.
Адик поднял согнутую в локте руку, с удовольствием обозрел новый рельефный бицепс и произнес:
- Не, я хочу руководить какой-нить промышленной корпорацией. Тогда у меня будет свой собственный салон.
- Если в ближайшее время вы с мамой не найдете салон, где имплантируют мозги, то…
- Питер, но ты же сенатор, - вновь заныла супруга, - Ты же сам являешься законодателем. Неужели нельзя отменить этот дурацкий закон?
- Вот именно, Марта, я сенатор, - Орчинский раздраженно хлопнул ладонью по кожаному подлокотнику, - Я сенатор, а не президент. И ты прекрасно знаешь, что в сенате у подавляющего большинства одни дочери.
- Бракоделы, - вякнул из своего кресла Адик и, поймав взгляд отца, отстраненно поднял взгляд к потолку.
  Сенатор, глядя на свое чадо, подумал, что бракоделом является скорее он, но вслух продолжил:
- И потому, Марта, большинство сената эта проблема не только не волнует, но даже наоборот…
- Что значит, наоборот?! – с нетерпеливым возмущением перебила Марта.
- Разве ты не хочешь для нашей Лизиточки достойного и надежного мужа?
- Лизиточке еще рано об этом думать!
- Лизиточке рано, но тебе надо думать об этом заранее. И не только об этом, а вообще… кхм, - Питер не договорил упавшую на язык мысль и, кашлянув, продолжил объяснять ситуацию: - Вот и другие сенаторы желают видеть в мужьях у своих дочерей ответственных и надежных парней, а не… кхм
- Чего ты так на меня смотришь, пап?
- Максимум, что я и поддерживающее меня меньшинство смогли добиться, это сокращения обязательного срока службы до полугода. В конце концов, что такое полгода?
- Ага, пап, тебе легко говорить. Сам-то ты в армии не служил.
- Не смей упрекать отца! – снова хлопнул по подлокотнику Орчинский, - Тогда, когда мы еще не столкнулись с галантами, были другие законы. Но, если бы Конфедерации нужно было, я бы пошел служить не сомневаясь ни минуты.
- Ага, - кивнул Адик, - И тогда бы ты уже не смог стать сенатором.
- Это почему?
- В армии всем отбивают голову – это факт, - поучительно произнес великовозрастный балбес, продолжая активно обрабатывать челюстями жвачку, - А в сенат с отбитой головой не пролезть – это тоже факт.
- В сенат не пролазят, а избираются…
- Ой, пап, кого ты лечишь? Знаю я ваши выборы.
- Да ты… Да я…. Да как ты смеешь! – покрасневший от возмущения сенатор грузно привстал и снова рухнул в кресло. Несколько мгновений он, пытаясь найти подходящие слова, открывал и закрывал рот, словно выброшенная из воды рыба, но тут вмешалась Марта.
- Прекратите! – рявкнула она, словно армейский сержант и, приподнявшись, взяла со столика пульт видеофона. Кресло под ее обширным задом сперва облегченно вздохнуло, и тут же, когда Марта опустилась обратно, придушенно скрипнуло. Набрав нужный номер, супруга сенатора сообщила: - Я звоню Рудику. Он не оставит в беде родную сестру.
Рудольф Штиц – вице-адмирал, занимающий ответственный пост в Военном Министерстве, на удивление быстро отозвался на вызов. Его конопатая физиономия, увенчанная ежиком белобрысых волос, расплылась в улыбке на всю покрытую видеоволокном стену гостиной.
- Привет, Марта! – радостно воскликнул он, - А я уже думал, ты окончательно забыла о существовании своего родного братишки. Привет, Пит! Чего ты такой красный? Не сдерживай себя. Ты же дома, а не в сенате. Газы нужно выпускать вовремя, иначе они впитываются в кровь и отравляют организм. И займись наконец всерьез моей сестренкой, Пит.
- Что ты имеешь ввиду, Рудик? – вопросила ошеломленная напором брата Марта.
- Да то, что трахать тебя нужно день и ночь! Секс способствует похуданию. Ты же скоро в кресло не будешь влазить, сестренка.
- Рудик, как тебе не стыдно! – возмутилась толстуха, - Здесь же ребенок.
- Где? – вице-адмирал обвел помещение удивленным взглядом, - Оп-па, а это что за резиновая кукла? Племяш, ты ли это?
- Гы, - растянул рот в улыбке Адик, - Ага, дядя, я.
- Все, Марта, я понял причину, которая заставила тебя вспомнить о брате. Ты хочешь, что бы я определил этого мутанта в гвардейский корпус, где ему покажут, откуда у мужчин берутся настоящие мускулы. Я угадал?
- Почти, - пришла очередь злорадно улыбнуться Орчинскому.
- Боже, Рудик, и ты туда же? – возмущенно всплеснула руками Марта, - Посмотрела бы я на тебя, роди тебе Клара не трех дочерей, а трех сыновей.
- Не бей по больному, сестренка, - скорчил недовольную физиономию Рудольф, тяжело вздохнул и перевел взгляд на сенатора, - Пит, а не можешь ли ты продвинуть закон о воинской обязанности для девушек?
- Ты хочешь отправить дочерей в армию? - удивленно задрала брови Марта.
- А что делать, если у меня нет сыновей, - простодушно развел руками вице-адмирал и снова обратился к зятю: - Пит, ты не познакомишь мою жену с тем парнем, от которого твоя Марта родила сына?
- Чего-о?! – супруга сенатора поднялась и грозно уперла руки в бока.
- Адик, - вполголоса обратился к сыну Питер, - Я, кажется, знаю, где ты сможешь сделать карьеру даже с тем… кхм… веществом, которое заменяет в твоей голове мозг.
- Где? – заинтересовался Адик.
- В армии, - кивнул на улыбающегося вояку отец.
- Не-е, я не хочу в армию! – громко заявил сын.
- Не понял, - вице-адмирал удивленно склонил голову и как-то по птичьи одним глазом уставился на племянника, - Куда ты не хочешь?
- В ар-ми-ю, - за сына по слогам повторила Марта.
- Это как это так? – глубоко недоумевая обратился к зятю Рудольф, но тот лишь беспомощно развел руками, изобразив на лице выражение полнейшей безнадеги.

      Через пару дней Марта в очередной раз связалась с братом.
  - Рудик, мы договорились с одним русским. Он из той лимиты, что понаехала с планет, захваченных галантами.
- Ох, сестренка, подведешь ты меня под отставку, - укоризненно покачал головой вице-адмирал и задал сразу два вопроса: – Он точно будет молчать? А как его родственники?
- За те деньги, что мы ему пообещали, он готов проглотить собственный язык. В приюте, где он воспитывался, мне сообщили, что вся его родня погибла, а его грудным младенцем привезли сюда шестнадцать лет назад.
- Ему всего шестнадцать лет?
- Да какая разница, сколько ему лет, если он будет служить под именем Адика?
- В общем так, Марта – сегодня с тобой по личному кому свяжется один человечек, с ним и будешь решать этот вопрос. И смотри, если это дерьмо всплывет, твой муженек вмиг лишится сенатского кресла со всеми вытекающими последствиями. Так что не скупись, когда будешь оговаривать условия.

                                                                 ***
Полковник Бэд Сикорский занимал неприметную должность делопроизводителя в штабе космофлота, которая позволяла ему уделять достаточно времени для, пусть и незаконного, но довольно прибыльного бизнеса. Он оказывал влиятельным и просто богатым людям довольно специфические услуги. Несмотря на специфичность, желающих в Конфедерации находилось достаточно, чтобы раз в год на банковский счет полковника начинали падать крупные суммы. И сейчас как раз пришло время собирать урожай, который Бэд взращивал целый год. Вернее, первую часть урожая. Вторую часть он получит не ранее чем через полгода, когда предоставит своим клиентам доказательства окончательного решения проблемы.
На днях состоялись последние переговоры, и двадцатый кандидат определился. Двадцать судеб, каждая из которых оценена в пять тысяч кредитов, последуют тем путем, который выберет для них полковник. И чем короче будет этот путь, тем скорее он станет на сто тысяч богаче. Уже сейчас Бэд Сикорский мог уйти в отставку и жить безбедно на какой-нибудь далекой от периферии благополучной планете.
Но зачем уходить, если есть люди, нуждающиеся в его услугах? Вряд ли во всем космофлоте найдется специалист, способный так грамотно организовать столь щекотливое дело. Бэд же решение судеб каждой новой двадцатки давно уже воспринимал, как творение некоего художественного произведения. Да, именно так. Именно произведения. И он, словно творец, плел узор из двадцати судеб, получая от процесса истинное наслаждение. Иногда даже казалось, что именно из-за этого наслаждения, а не ради презренных кредитов, он занимается этим делом.
  Однако сегодня Сикорский изрядно перенервничал, когда с ним вдруг связалась одна очень важная шишка из Министерства и поинтересовалась условиями его услуг и гарантиями. Столь важным персонам полковнику еще не приходилось оказывать услуги, и первой мыслью было, что кто-то высокопоставленный решил прикрыть его бизнес, и, возможно, вместе с ним самим. Но все обошлось. Связавшийся с ним всего лишь попросил помочь своей родственнице, сообщил код ее личного кома и, посоветовав полковнику забыть об их контакте, отключился.
Связавшись с Мартой Орчинской, Бэд отступил от правил и заключил двадцать первый контракт. Вообще-то он никогда ранее не изменял своим правилам, но когда заказчица узнала, что придется ждать целый год, то удвоила сумму вознаграждения, пообещав половину немедленно перевести на счет полковника, Сикорский сдался.
Суть дела заключалась в том, что вместо сына сенатора Орчинского, обязательную полугодовую службу в армии за вознаграждение будет проходить некий парень, который впоследствии должен исчезнуть, как нежелательный свидетель, способный очернить биографию, как отпрыска известного политика, так и самого сенатора. 
Бэд и сам не мог объяснить себе, почему до сих пор ограничивался числом «двадцать». Возможно из-за получающейся в результате круглой суммы. Но «Двадцать один» тоже неплохое число, и хоть сам он не увлекался азартными играми, но знал, что у игроков оно является счастливым. И словно подтверждая это, прозвучал сигнал с личного кома, сообщающий, что аванс в размере пяти тысяч кредитов уже упал на указанный Марте Орчинской счет.

                                                              ***

    - Рудик, - Марта в очередной раз связалась с братом, - Извини, что я снова тебя отрываю.
  - От чего ты меня отрываешь? – удивленно уставился на женщину вице-адмирал и, приподняв подбородок и выпятив нижнюю губу, почесал шею.
Сбитая с мысли неожиданным вопросом брата, та некоторое время пыталась сообразить, что следует ответить и, наконец, заговорила:
- Рудик, ты же знаешь, какой ответственный пост занимает Питер?
- Ну?
- И наверняка понимаешь, что он не собирается на этом останавливаться?
- Короче, Марта!
- Ну-у, как бы это сказать-то?
- Коротко и внятно.
- Не торопи меня, Рудик, а то я окончательно запутаюсь, - плаксиво взмолилась женщина. – В общем, если эта история… ну ты понимаешь, всплывет… В общем, Рудик, эта история ни коим образом не должна всплыть.
- Ага, я тебя понял, сестренка – ты трясешься за свою необъятную задницу. Так не лучше ли отправить сопляка оттарабанить положенный срок? А? Тогда и ты будешь спать спокойно, и твой муженек, и ваш подсвинок.
- О боже, Рудик! Армия сделала из тебя отпетого грубияна! - возмущенно воскликнула Марта. – Адиль в любом случае не должен попасть в вашу ужасную армию. Я не хочу, чтобы он стал таким же неотесанным солдафоном, как ты, Рудик. К тому же, я уже заплатила аванс твоему человеку…
- Какому моему человеку? – перебил сестру вице-адмирал, и на этот раз на его конопатом лице не было и тени улыбки, - Запомни раз и навсегда, Марта, ты сама нашла этого человека, и я с ним никак не связан. Я даже знать о его существовании не знаю. Запомни это, Марта.
  Выслушав внушение брата, женщина понимающе закивала и, непроизвольно перейдя на шепот, заговорила:
- Вот-вот, Рудик, как раз по этому поводу я с тобой и связалась. Нельзя ли, после того, как решится вопрос с русским, который будет служить вместо Адика, сделать так, чтобы этот полковник тоже бесследно исчез?
Высоко задрав белобрысые брови Рудольф Штиц несколько долгих мгновений молча смотрел на родную сестру.

Отредактировано Nikin (30-01-2013 22:00:14)