Вы напомнили мне историю, которую я услышала лет двадцать назад. Вроде бы - от непосредственного очевидца, а там кто его знает, может, перед девушкой покрасоваться хотел...
Рассказали мне ее по случаю того, что я под Ульяновском встретила в лесу трех кабанов и встреча сия произвела на меня сильнейшее впечатление. До сих пор мороз по коже, а ведь они просто мимо пробежали
Итак, место действия - Белгородская область. Гуляет компания по лесу и один из них отстает. Отстает - и нарывается на свинью с поросятами. Свинье эта встреча показалась неприятной. А при себе у парня был хороший, очень хороший нож. И вот взобрался он на сосну, зацепился этим ножом и орет благим матом. Ну, остальные вернулись, свинья решила, что ну их нафиг, товарищ слез... а нож забыл на радостях. Что обидно, потому что нож был действительно хороший, а двадцать лет назад хорошие ножи были не только дороги (они всегда дороги), так еще и хрен разживешься. Так вот в этой компашке было два мастера спорта по альпинизму (но не сам потерпевший), однако достать нож не смог ни один
Это - к вопросу о том, на что способен человек в критической ситуации.

Глава 3.

Утро выдалось дождливым и зябким – не редкость для зимы. Ветра, как ни странно, не было, и рассеянный свет, лившийся с затянутого серой пеленой неба, превращал траву в россыпь мелкого жемчуга.
Вот год и прошел… Конрад усмехнулся, подтягивая повыше застежку плотной куртки. Это для него прошел год. Алайцы измеряют время по-другому.
Впрочем, неважно. Важно то, что сегодня Рождество. И что ровно один земной год назад у него появилась дочь. Конечно, подводить итоги рано. Сержант Дитц вообще не был уверен, что сумеет подвести их, пока жив. О каких итогах может идти речь, если каждый прожитый день меняет Лану и его самого? Может быть, старый хрыч вроде него меняется не так заметно, но все же меняется. А уж девчонка…
Им непросто пришлось. Обоим. Переходный возраст, случается, и ангелочков превращает в сущих поганцев, а ангелочком, как очень быстро понял Дитц, его приемная дочь не была.
Она хотела перемен – и изо всех сил сопротивлялась им. Боялась всего подряд – и боролась со страхом с помощью нелепых выходок. Слушала, что ей говорят, понимающе кивала, никогда не спорила – и частенько поступала по-своему. Почти патологическая привязанность к приемному отцу переплеталась с недоверием к нему же. Доходящее до покорности послушание соседствовало с явными и тайными попытками нащупать слабину и сесть на шею. Прикрикнешь – втягивает голову в плечи и плачет. Смягчишься – начинает дерзить. Поначалу у Конрада просто опускались руки.
Он даже подумывал обратиться за советом к психологу, хотя терпеть не мог мозголазов. Помог – почти случайно – Бронислав Стефанидес, рассказавший Дитцу кое-что о жизни девочки в родной семье.
Когда она появилась на свет, папаша Кронберг был безмерно год: «двойной топаз» Зель-Гар» появлялся очень редко, не в каждом семействе и не в каждом поколении прайда. Разумеется, Кристоф изо всех сил задирал нос перед соседями. Задирал до тех пор, пока у дочери не сменился первый зуб. Зуб сменился, а «Зов» не пришел. Надежда семьи оказалась никчемой, а Кронберг стал посмешищем. Надо ли говорить, кого он обвинил в этом?!
С матерью Ланы, Галиной Ордоньес, он немедленно развелся, и та ушла, в соответствии с законом забрав с собой тех из своих детей, кого сочла нужным. Лана в их число не попала. Как и младшие, еще не вошедшие в возраст «Зова», дети: Галина, должно быть, решила не рисковать. Впоследствии оставшиеся «услышали Зов», но предательства матери единоутробной сестре так и не простили.
Кстати, именно уход Галины послужил причиной того, что на разборку по поводу права собственности на Лану Кронберг позвал приятелей-собутыльников. В отличие от того же Стефанидеса у него попросту не было сейчас взрослых сыновей.
- Видишь ли, Конрад, - говорил Бронислав как-то вечером, примерно через пару месяцев после их первой встречи. Они довольно быстро перешли на «ты»: глупо было бы разводить политесы. – С Тимом все было ясно с самого рождения. А Лане не повезло дважды. Мало того, что не такая как все – так это еще и поняли не сразу. Конечно, она боится перемен, в ее жизни они уже были. И до встречи с тобой все, как на подбор, скверные. Случись ей родиться в образованной или хотя бы не слишком зашоренной семье… говорю же, не повезло. Я пытался объяснить Кронбергу, но…
- Объяснить – что? – Лана с Тимом были отправлены на пробежку и старшие могли поговорить без посторонних ушей, чем и решил воспользоваться Конрад.
- Знаешь, об этом не принято вспоминать, но когда-то все мы были такими, как Лана и Тим. Первый «Зов» был зафиксирован уже на Алайе, после восстания. Считается, что это проявление мутации, следствие того, что наши предки работали на шахтах трансуранидов. Процесс пошел лавинообразно, связь между сменой зубов и «Зовом» поняли очень быстро… и несколько поколений спустя уже забыли, что может быть по-другому. Забыли потому, что на протяжении столетий «Зов» слышали все.
- А дальше? – тихо спросил Дитц.
Солнце садилось, тени стремительно удлинялись, от прогретой за день земли веяло теплом. Глаза Бронислава смотрели куда-то вдаль, голос звучал глухо.
- А дальше случилось то, что и должно было случиться. Конрад, моя семья разводит скот давно. Очень давно. И чего я не знаю о близкородственном скрещивании, того и знать не стоит. Когда наших предков привезли на Алайю, их было мало. Недостаточно для создания нормальной популяции. Браки между родственниками были неизбежны, особенно если учесть, что двойня у мринов норма, а тройня – обыденность. И девочек у нас рождается больше, чем мальчиков, так что полигамия неминуема.
Конрад знал, что у Стефанидеса семь сыновей и одиннадцать дочерей, но посмотреть на проблему с точки зрения заключения браков и рождения потомства ему в голову не приходило. А Бронислав продолжал:
- Рано или поздно должны были начаться неприятности. Какое-то время – довольно долгое – за процессом размножения следили сотрудники купившей мринов корпорации, держа появление потомства под строгим контролем. У подобранных для воспроизводства пар не было права голоса, неполноценным детям не просто не давали вырасти – им не позволяли родиться. Искусственный отбор в чистом виде. Следует также помнить о том, что Отцы применяли для эксперимента исключительный материал. Да еще и мутации. Да еще и вброс крови «вулгов» после восстания. Как показала практика – недостаточный. Но сначала этого не поняли, а затем зациклились на собственной исключительности. Запущенный Отцами и отлаженный после них, механизм работал даже после того, как пришла долгожданная свобода. Работал много лет, но однажды забуксовал. Свобода – странное дерево, Конрад. Не все его плоды бывают сладкими. Галине Ордоньес не стоило иметь детей от Кристофа Кронберга. От Винсента стоило, а от Кристофа – нет. Со старшими прокатило, и с младшими – тоже, даже с близнецом Ланы, а вот на ней самой произошел сбой. В этом нет ни унции ее вины, но девчонку замордовали до такой степени, что… трудно тебе будет, помяни мое слово.
- Ладно, - проворчал Дитц, вставая и прислушиваясь. За распадком громыхал лай Руди: детишки возвращались. – Разберемся.