Впрочем, это был далеко не самый трудный из новобранцев Зверюги Дитца. И он не просто знал способ ввести ситуацию в рамки, но давно опробовал его и отточил почти до идеала. Все просто. Меньше свободного времени – меньше дури в голове. Так что как только Лана немного окрепла, Конрад начал нагружать ее, с каждым днем все больше. Учеба в школе, помощь по хозяйству, ежедневные тренировки… бывало, она едва доползала до постели.
С учебой, кстати, не все выходило гладко. Никто особенно не следил за успеваемостью никчемы – зачем? Да и сама Лана особенно не старалась – зачем, опять же? Теперь, когда она сделалась свободной дочерью свободного человека, спрос стал совсем другим. Пришлось Дитцу напрягать мозги, растолковывая то, что сам он успел крепко подзабыть. А ведь девчонке следовало не только наверстывать упущенное и усваивать новое, но и отбиваться от тех, кому не понравилось изменение ее социального статуса. И таких было до черта. В первую голову усердствовали братья и сестры.
Порой из занимаемой девочкой комнаты доносился по ночам жалобный скулеж. Услышав его (микрофон располагался над притолокой, приемник – рядом с кроватью чутко спавшего сержанта), Конрад, ни слова не говоря, заходил к дочери. Делал массаж, разминая натруженные мышцы. Просто гладил по голове, бормоча утешительную чепуху. Однажды она перестала вздрагивать и замирать при звуке приближающихся шагов, и это было первое очко, которое Зверюга Дитц занес на свой счет.
Вечерами – ласковый отец, днем он был суровым наставником. Сержант… далее – по тексту. Результаты не замедлили проявиться. Сначала крохотные, почти незаметные, однако Конраду было не впервой раздувать тлеющие угли. Лане по-прежнему доставалось от сверстников, но отставной легионер изо дня в день ободрял, объяснял, показывал. Терпение и труд перетирали слабость и неуклюжесть, страх и неуверенность.
И настал день, когда Лана вернулась из школы с очередным фингалом и полуоторванным рукавом. Вернулась, остановилась в дверях и с насквозь фальшивым безразличием сообщила: «Лукас огреб». А увидев торжествующую улыбку приемного отца, принялась взахлеб рассказывать, что и как она сделала. Металась по комнате, демонстрировала диспозицию и свои действия, тараторила (что ей, обычно немногословной, было совершенно несвойственно)… еле угомонилась. И когда все-таки заснула, Конрад церемонно чокнулся с зеркалом: дело пошло!
А там и Тим поверил в себя. В мальчишке начала проявляться здоровая агрессивность, он перестал прятаться за родственников, и однажды встал рядом с Ланой. Формально детишки тогда проиграли, но победа их противников оказалась насквозь пирровой.
Окрыленные успехом ребята скалили зубы, и Дитцу пришлось даже закатить им изрядную лекцию о разнице между самоуверенностью и уверенностью в себе. И о том, чем жесткость отличается от жестокости. Превращать дочь и ее друга в отморозков он не собирался. Точнее, собирался, и многое делал для этого превращения, но отморозки бывают разные.
Вот к примеру. Не далее как вчера он отправил мелочь на охоту. За гусем. Рождество у нас, в конце концов, или что? Озеро, кстати, было новым. Рукотворным.
Старое, на берегу которого Конрад подобрал Лану, располагалось слишком близко от участка Кронберга. Пакостить по-крупному Кристоф не решался, но птицу постоянно распугивали, в воде обнаружилась какая-то гадость… можно навесить камеры (что Дитц и проделал с новым озером), но как успеешь что-то предпринять, если от дома до озера куда дальше, чем от озера до границы? Не устанавливать же дистанционно управляемый стрелковый комплекс, в самом-то деле. Вопрос даже не в цене оборудования. По кому палить, по умирающим от зависти к сестре сорванцам, настропаленным папашкой-промокашкой?
Спасибо Стефанидесу, помог с выбором места для озера, а его старшие – с углублением и расширением небольшой естественной котловины. Что значит – большая семья и наличие у этой семьи нужной техники! Полдня и готово!
Вызванный из Лазарева подрядчик пробурил скважину прямо в центре будущего водоема, пульт управления подачей воды находился в доме Дитца. Тут уж возможность диверсии была сведена к минимуму: плавать, а тем более нырять мрины не любили.
В воду напустили подходящие водоросли и (для комплекта) рыбью молодь, берега засеяли кормовыми травами. В общем, гусям понравилось. На новом озере их было даже больше, чем на старом. Случалось, конечно, что их гоняли и здесь: Конрад учил «молодежь» плавать, нырять и задерживать дыхание. «Никогда не знаешь, что и когда пригодится!» - повторял он, а юные подопечные лезли из кожи вон, лишь бы доказать, что достойны своего наставника.
И у Ланы, и у Тима имелись уже собственные арбалеты, курс скрытного перемещения по пересеченной местности они в первом приближении усвоили… но такого результата Дитц не ожидал.
Не было их довольно долго, Конрад даже начал волноваться. Проверил камеры… пусто. То ли еще не дошли (с чего бы?), то ли уже ушли. Правда, с детьми отправился Руди, а это давало некоторую уверенность в благополучном исходе если не всего предприятия, то хотя бы его части. Когда же ребята вернулись…
Каждый из них нес по гусю. Третьего, изрядно помятого, тащил в зубах донельзя довольный собой пес. Как выяснилось тут же, двух птиц они подстрелили сразу же. Потом потревоженная стая начала взлетать, но Тим успел перезарядить арбалет, и третий гусь был подбит в тот момент, когда уже поднялся в воздух.
Выстрел оказался не особенно удачным, пришлось ловить подранка в разлившемся по случаю зимних дождей озере. И ведь поймали же! Вымокли и перемазались с ног до головы, все трое, продрогли как последние цуцики, но результат был налицо.
Двух гусей, которых упромыслил Тим, Дитц торжественно вручил мальчишке с наказом отдать матери. Ему, что уж греха таить, хотелось продемонстрировать Стефанидесам, что обучение паренька сулит не только убытки в виде исправно поставляемой провизии, но и некоторую прибыль.
Тим укатил, сияющий как пряжка ремня парадного мундира.
А потом, уже ближе к ночи, с Конрадом связалась Беттина, и где-то на самом дне восторженной скороговорки – сын стал добытчиком! – отставной сержант услышал слезы.
Услышал, но промолчал.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
