Да, кстати. Я, как и обещала, проконсультировалась с практикующим хирургом и переработала сцену оказания Конрадом Лане медицинской помощи в первой главе. Критиковавшие меня коллеги были совершенно правы: чушь я там написала.

- И ты еще раздумываешь?! – возмущение Ланы не знало пределов. – Офицерская школа! Сейчас! Когда ты даже рядовым не служил!
Тим приподнялся на локте, откровенно любуясь девушкой. Сидящая на покосившемся стеллаже заброшенной каптерки, она была не просто хороша – великолепна. Особенно если смотреть снизу, с пола, заваленного сброшенной одеждой. Завидуйте, мистер Браун! Или не завидуйте. Тут уж на ваше усмотрение. Главное, что вы оказались правы.
- Он говорил о еще каком-то экзамене…
- Чепуха! Ты сдашь все, что угодно! И вообще, у нас увольнительная! Хватит валяться, пошли, пошли!
Юноша ухмыльнулся – противостоять бьющей через край энергии подруги было решительно невозможно – и зашарил по полу в поисках своего и ее белья.
А потом они вдвоем завалились в битком набитый курсантский бар. Заведение было предусмотрительно расположено в километре от проходной, дабы перебравшие особи успели проветриться и миновать дневального в хотя бы сравнительно прямоходящем состоянии. Руководство «Сан-Квентина» не без оснований полагало, что во всех отношениях непростому контингенту лагеря следует дать возможность выпустить пар без опаски попасться на глаза прямому начальству. Это, разумеется, не отменяло наличия в округе патрулей ЭмПи , ну так на то и акула в море, чтобы дайвер не дремал.
От пива Тим отказался, хотя и не без внутренней борьбы. Вообще-то, выпить хотелось, но останавливала хитрая усмешечка мистера Брауна, сообщившего на прощание, что вызов на экзамен может поступить в любой момент, и тогда – десятитиминутная готовность и не приведи бог опоздать! Километр до проходной – тьфу, десяти минут хватит и на добраться, и на отдышаться, и на собраться… но вот на протрезветь – это вряд ли.
Так что он сидел у стойки, с некоторой завистью поглядывая на Лану с ее пивом, и пил горячий чай с мятой. Как же его достала здешняя промозглая сырость! И это называется «весна»?! Хоть бы уж обещанная офицерская школа располагалась в месте с пристойным климатом!
Коммуникатор пискнул, принимая входящий, курсант-капрал щелкнул ногтем по экрану, выслушал пару коротких фраз и спрыгнул с высокого табурета.
- Что? – повернулась к другу Лана, мгновенно теряя интерес к байкам, которые травил лысый бармен в клетчатой рубашке, еле сходившейся на внушительном пузе.
- Вызывают. Мистер Браун. Велел поторопиться. Я пошел.
«Удачи!» Ланы досталось уже его протискивающейся через тяжелую тугую дверь спине.
Погода в очередной раз старалась перещеголять свои же собственные достижения по части мерзости. Холодный, переполненный водяной пылью ветер завывал среди хаотично разбросанных пакгаузов. До тяжелых, угольно черных туч можно было, казалось, дотянуться поднятой рукой. В прыжке так уж точно. Свет редких фонарей расплывался и тонул в мороси.  Прохожие отсутствовали, да оно и понятно – кто ж в такой вечер гулять… время для неспешных раздумий о метеорологии закончилось резко и сразу.
Откуда-то спереди и слева донеслась крайне неприятная на слух возня, задыхающийся женский голос выкрикнул:
- Помо… - и захлебнулся, как будто кричавшей заткнули рот оплеухой.
«Не вздумай опоздать», наставительно повторил в голове курсант-капрала голос мистера Брауна, «пунктуальность и еще раз пунктуальность, второго шанса не будет!». Да к поганым крысам эти шансы!

С уходом Тима Лане почему-то стало неспокойно. В чем причина, она сообразить никак не могла, но пиво вдруг сделалось совершенно безвкусным, а взрывы раздающегося со всех сторон хохота раздражали с каждой секундой все сильнее. Откуда-то появился страх не успеть. Не слишком задумываясь над тем, куда, собственно, она может не успеть, Лана, походя подсунув браслет под кассовый считыватель, вышла из бара. И почти сразу же услышала в отдалении то ли вой, то ли рычание.
Что-то знакомое было в этом жутковатом звуке. Лана ускорилась, привычно (теперь уже привычно) бросая организм в то, что у обученных марсари именовалось спринт-режимом, и метнулась туда, где кто-то задыхался то ли от боли, то ли от ярости. Спешащий в том же направлении патруль ЭмПи она заметила, но грозный окрик проигнорировала. Не до этих придурков. Некогда.
Поворот… тело… явно мертвое… вот и пусть лежит. Еще одна безвольная кукла, кажется, живая, но вполне безопасная. И еще одна. Четвертый, который, похоже, решил, что ему не хватило пряников, одной рукой зажимал левый бок, а другой пытался дотянуться до валявшегося примерно в метре ножа. К несчастью своему, располагался непонятливый болван как раз между Ланой и Тимом, бьющимся в конвульсиях на выщербленном бетоне дорожного покрытия. В данной ситуации было вполне естественно перемахнуть через шустрика, опереться на руки и отоварить кретина ногой в голову – не до тебя! Миг, и Лана остановилась в паре шагов от Тима.
Что уж там себе думали три месяца назад Рой Бертуччи и Мигель Рэнсон, ее сейчас не интересовало. А вот Тим – интересовал. Слыша, как где-то в мозгу отщелкиваются мгновения, она ткнула на браслете вызов медиков, сбросила куртку вместе с рубашкой, быстро, но плавно приблизилась к другу со стороны дергающихся ног и рухнула на него сверху. Задержалась на одной руке, другой рванула застежку его куртки, развела полы в стороны, располосовала рубашку и припечатала собой содрогающееся горячее тело. Знание пришло само, и теперь она впитывала жар, охлаждая Тима, не давая крови свернуться.
- Тим! Тим, это я, Лана!
Скребущие бетон в тщетной попытке зацепиться хоть за что-то пальцы впились ей в спину, вспарывая кожу крепкими ногтями, но это было совсем не важно.
- Тим, держись! Все будет хорошо, Тим, вот увидишь, ты только не паникуй, ладно?
От входа в проулок донеслось:
- Военная полиция, не двигаться!
- Пошел на х***! – ответила она тем же мягким, мелодичным голосом, которым успокаивала друга и через силу – а больно же! – улыбнулась:
- Тим, это Зов! Ты понимаешь меня? Наша Мать зовет тебя, Тим! Услышь ее, не сопротивляйся! Тим!!!
- Вы арестованы!
Из своего положения девушка видела только несколько пар тяжелых ботинок.
- Пошел на х***! – повторила она. – Лучше медицину поторопи! Тим, не отключайся!
Зрение плыло, уши слышали только надсадное дыхание и редкие вскрики Тима. Внезапно что-то изменилось – она даже не сразу поняла, то именно. Ботинки в поле зрения были по-прежнему тяжелыми, но – другими. К сожалению, в этот момент руки Тима сомкнулись на горле Ланы, и ей стало не до анализа.
- Надо колоть транк и фиксировать парня! – сказал кто-то.
- Нет! – прохрипела она. – Тим, не сопротивляйся, слышишь?! Нельзя фиксировать! И колоть нельзя! Отойдите! Это Зов, сейчас Тим любого чужака и любое его действие воспринимает как агрессию! Отойдите, или он меня убьет! Тим, наша Мать рядом, откройся ей!
Ботинки попятились. И в тот момент, когда в глазах Ланы почти окончательно почернело, один из них вдруг метнулся вперед и удивительно точно ударил Тима под правое ухо. Тело парня обмякло, душащие ее руки ослабели и бессильно упали, спасительный воздух хлынул в горящие легкие, а чей-то голос над головой размеренно и наставительно произнес:
- Правильно. Транки действуют не мгновенно. В отличие от хорошего удара. Вы в порядке, мисс?
Чьи-то лапищи ловко и бесцеремонно стащили ее с тела Тима, давая свободу действий нескольким мужчинам, на куртках которых светились красным обвитые змеями крылатые жезлы.
У Ланы вдруг брызнули из глаз слезы: неостановимые, конфузящие, обжигающие щеки.
- Это Зов! – собственный голос показался ей слабым, жалким писком. – Я не знаю, что де…
- А мы знаем, - негромко, внушительно произнес тот, кто поднял ее. – Нам поступила информация от некоего Мигеля Рэнсона с Алайи. Он предполагал возможность такого развития событий.
- А… - просипела Лана. – Проф Рэнсон… да… делайте, что он советовал.
Она наконец смогла повернуть голову и разглядеть перепаханное шрамами и морщинами лицо того, кто ее держал.
- Не волнуйтесь, мисс. Мы выскочили сразу же, как только чип вашего друга начал выдавать околесицу, так что подоспели вовремя. Все будет хорошо.