Глава 11.

Катер скользил над океаном. Один катер. Два других остались на острове в качестве ненавязчивого напоминания компании «Дистант Констракшн» о том, что решено еще далеко не все. А то ее представители, примчавшиеся как раз туда, где расположились подчиненные капитана Рурка, уж больно нагличали поначалу. И то им не так, и это не этак.
Почему Дивизион до сих пор не покинул чужую территорию? Что делают его бойцы с не принадлежащей им собственностью? Кто позволил?! Как посмели?!
Пришлось предъявить им Дитц и Кристенсена и мягко намекнуть, что оформленное несколько часов назад право на остров (особенно ввиду по-прежнему висящего над островом орбитера) компания может засунуть в… графу «Убытки», скажем так.
Естественно, не прошло и получаса, как поступил вызов от майора Льюиса. Пребывающий на грани истерики командующий базой «Роузхилл» требовал немедленно доставить его подчиненных в расположение. В самом требовании не было ничего необычного, но лейтенанту Дюпре совершенно не понравился тон землегрыза. И теперь она с тщательно скрываемым нетерпением ждала, когда Скунс закончит думать.
Сержант Гашек, получивший свою кличку за широкую черную полосу четко посередине серебристо-белого ежика уставной стрижки, не первый год оставался загадкой для Эрнестины. Разумеется, ей и в голову не приходило спрашивать, в какой области этот занятный тип подвизался на гражданке. Но кое-какие выводы напрашивались сами собой.
Чего стоило, к примеру, блестящее умение Скунса найти нестыковки в самой безупречной логике и слабые места в абсолютно непрошибаемой позиции. Лейтенант ничуть не удивилась бы, скажи ей кто, что в «мирные» обязанности Яна Гашека входило устройство «черного дня» отдельным личностям и целым их группам. Не исключено, что именно это и стало причиной его визита в контору вербовщика. Личности и группы, случается, обижаются со страшной силой.
Разумеется, поставленные на службу взводу, способности сержанта приносили немало пользы. Главным образом тем, что позволяли избегать ям и ловушек, которые время от времени встречаются на любом пути. И теперешняя его задумчивость беспокоила Эрнестину Дюпре куда больше, чем даже собственные смутные подозрения.

- Разрешите, мэм?
- Присаживайся, Ян. До чего додумался?
- Тухлые дела, мэм.
Эрнестина мысленно досчитала до десяти.
- Ты мне не «мэмкай», ты излагай.
Сержант Гашек был заметно старше лейтенанта Дюпре, но роль своего в доску парня и преданного служаки играл столь безукоризненно, что разница в возрасте совершенно не ощущалась.
- У командования «Роузхилла» имеются большие проблемы…
- Удивил! – фыркнула Эрнестина.
- … и хороший, хотя и грязный, способ их разрешить.
Лейтенант села ровнее и разом посерьезнела.
- Не тяни резину, сержант. Конкретнее.
- Во-первых, все эти комбезы, фонари, аптечки и так далее. Собственно, здесь сложностей не предвидится: всплеснуть руками, закатить глаза и с полным праведного гнева воплем «Каков негодяй!» слить ворюгу-интенданта. Но есть еще и во-вторых.
- А именно? – у Эрни вдруг появилось на редкость нехорошее предчувствие.
- Меня настораживает кое-что из того, что сказала Дитц. Сам я не слышал, но ребята говорят, что Ассенгеймер предложил ей и остальным по миллиону галэнов на нос за молчание.
- И что?
- А то, что этот поганец врет, как дышит, но вдруг… Вдруг, упомянув о своей способности договориться с руководством базы по поводу записей регистраторов, он сказал правду? Что, если эти умники в деле? И в доле? Хищения в службе снабжения дело неприятное, но не слишком. Потому что привычное. А тут совсем другой уровень вырисовывается. Та еще бомба. И запал к ней – Дитц, и даже не столько она сама, сколько ее коммуникатор. Уберите запал, и бомба не взорвется.
Лейтенант покосилась через плечо туда, где из-за кормы «Василиска» выглядывал краешек носилок, на которых лежала Дитц. Глаза девушки были закрыты, дышала она ровно, веки не дрожали, но почему-то Эрнестина не сомневалась, что рыжая оторва все слышит.
- И как они могут убрать это «запал», Ян? Как бы ТЫ это сделал?
- Дискредитировал бы Дитц и ее регистратор.
- Хм… а смысл? У нас есть копии.
- Мэм, любой суд, хоть трибунал, хоть гражданская разбираловка, принимает в качестве доказательств только оригинальную запись на оригинальном носителе. Стоит оригиналу потеряться, или возникает хоть тень сомнения в подлинности – и ваша копия не будет стоить даже того места, которое занимает на кристалле.
- Допустим. Хорошо, со смыслом мы разобрались, но остается вопрос «как?».
Скунс потер виски, то ли снимая усталость, то ли стараясь как можно незаметнее пожалеть тупицу-командира.
- Да легко. Внутреннее расследование. Его обязательно назначат, не могут не назначить, так? В ходе расследования Дитц обвинят – или даже заподозрят, неважно – в какой-нибудь хрени. К примеру, в небрежении долгом. Ассенгеймер же заявил, что его бросили. Сюда, кстати, и дезертирство приплести недолго. Я бы еще добавил убийство тех двоих, для комплекта.
Со стороны носилок послышался какой-то звук, но когда лейтенант повернула голову, ее глазам предстало лицо безмятежно спящего человека.
- Девчонку заключают под стражу, коммуникатор отбирают – арестанту связь не положена. Ну а дальше совсем просто. Вмешательство в записи регистратора или даже просто заметные следы попытки такого вмешательства. Больше ничего не потребуется. Рядовую к стенке, все в ужасе – какую змею пригрели на груди! Осадочек останется, конечно. Но когда серебряные ложечки лежат в нужном кармане, кому какое дело до таких мелочей? Деньги не пахнут. Да, и этого парня, Кристенсена, я бы тоже нейтрализовал. В лазарете это сделать легче легкого.
Теперь Эрнестина, уже не скрываясь, развернулась в сторону носилок.
- Все поняла? Не придуривайся, я знаю, что ты не спишь.
- Поняла, - голос Дитц, как с удовлетворением отметила Дюпре, был спокоен. Правда,  лейтенант ради сохранения собственных нервов даже думать не хотела, чего стоит девчонке это спокойствие. – Мэм, Тор… вы сумеете его защитить?
- Разберемся. Ты бы о себе подумала.
- А что, имеются варианты натянуть этих крыс по самое дальше некуда?
- Наш человек, - одобрительно усмехнулся Скунс. – Как ты посмотришь на то, что мы заменим твой коммуникатор? Официально, разумеется, под запись со свидетелями?
Девчонка приподнялась на локте и воззрилась на сержанта с совершенно неуместным в создавшейся ситуации ехидным интересом:
- Сейчас вы скажете мне, что у вас есть запасная «десятка»…
- «Десятки» нет. Но есть «восьмерка». Моя собственная любимая старушенция, цени!
Фырканье Дитц было более чем красноречивым. Ей-то принадлежала как раз «десятка». Лично ей, а не Легиону. Впрочем, сержант не видел повода для зависти.
– Сразу на вид не отличат, а потом шуметь вряд ли посмеют. Да и время выиграем. Так что?

Лейтенант Дюпре повидала за время службы в Легионе немало гнусных местечек, но база «Роузхилл» уверенно боролась если не за первое место, то уж за призовое – наверняка.
Чего только стоила сплошная крыша над проходами между зданиями. Плац накрывал купол – сработанный из дешевого, а потому заметно помутневшего пластика.
Монолитные стены, колючая проволока… излучатели на вышках… местный «внутренний» контингент до усрачки боялся местного «внешнего» контингента, тут двух мнений быть не могло. В общем, садиться пришлось снаружи периметра. А там и встречающие подоспели. Век бы не видеть этих рож – если, конечно, удастся рассмотреть рожи под респираторами.
Впрочем, вряд ли они стоят того чтобы их рассматривать. Взять, хотя бы этого узкоплечего, отрастившего изрядное брюшко капитанишку в непроницаемо-черных очках.
- Капитан Паркер, внутренняя безопасность. У меня имеется приказ об аресте Кристенсена и Дитц.
Чтоб тебе пусто было, Скунс! Опять ты прав…
- Лейтенант Дюпре. В настоящий момент рядовой Кристенсен пребывает в коме.
О том, что кома искусственная, медикаментозная, организованная Кимом, упоминать явно не стоит.
- Он нуждается в постоянном стационарном наблюдении.
- Что ж, мы пока никуда не спешим. А Дитц?
- Здесь, - раздалось за спиной Дюпре.
Ну и когда, а главное – зачем! – ты слезла с носилок? Еще и без респиратора.
- Мисс Дитц, вы арестованы. Сдайте оружие и средства связи.
- Мое оружие осталось на острове Эм-4, сэр
В руках «внутряка» материализовался планшет.
- Утрата личного оружия? Так и запишем. Впрочем, это такая мелочь в сравнении с основными обвинениями… взять!
Коммуникатор был немедленно снят и передан Паркеру. И, что характерно, ни один из «принимающих» болванов не обратил внимания на отсутствие потертостей на браслете, характерных для того, кто полз по пещерам. Землегрызы, что с них взять! А вот наручники…
- Это обязательно… сэр?
Существенная пауза перед «почтительным» обращением была то ли не замечена, то ли проигнорирована. Поза «внутряка» оставалась такой же высокомерной. Выражения глаз за очками было не разобрать. Эрнестина решила сделать еще одну попытку:
- Рядовая Дитц не оказывает сопротивления и…
- МИСС Дитц обвиняется в небрежении долгом, дезертирстве и убийстве рядового Нельсона и рядового Варгаса.
Сукин ты сын, сержант. Полезный, но сукин. Без вариантов.
- Эээ… сэр…- лейтенант Дюпре сознательно повысила голос. «Солдатский телеграф» - весьма полезная штука. – Я вот тут подумала… РЯДОВАЯ Дитц очень нравится моим ребятам. А ваша база не нравится вовсе. Вы бы это… поаккуратнее.
- Вы мне угрожаете, ЛЕЙТЕНАНТ?
- Ни в коем случае. Просто размышляю вслух.
Спины удалявшихся конвоиров чуть заметно вздрогнули. В отличие от заносчивого кретина они понимали, чего стоят в устах командира взвода десантуры такого рода «размышления».
- Размышляйте про себя, лейтенант.
Надо же, какой ты храбрый. А голос-то посипывает, вот-вот «петуха» даст.
- Как скажете, сэр.
- Доставьте Кристенсена в лазарет и можете быть свободны.
- Мой медик присмотрит за Кристенсеном. Понадобилось серьезное вмешательство, чтобы сохранить ему жизнь, а теперь речь идет о здоровье.
Проклятые респираторы, ничего-то через них не разглядишь. Но почему-то Эрнестине показалось, что капитан Паркер улыбнулся. Противной такой улыбочкой мелкой сошки, дорвавшейся до власти.
- Полагаю, что здоровье ему уже не пригодится. Не доживет до трибунала – ему же лучше. Короче, лейтенант. Никаких медиков. Вообще никого. Мне ваши дуболомы на базе не нужны. Все ясно?
А вот это уже была наглость, граничащая с беспределом. Внутряков не слишком жаловали, и этот конкретный клоун, раздувшийся от сознания собственной значимости, служил яркой иллюстрацией того, почему. Капитан самым беспардонным образом зарывался, не понимая, похоже, что нарывается.
- Сэр, следует ли мне подать рапорт о том, что бойцов Легиона не пускают на принадлежащую Легиону базу и препятствуют им в исполнении служебных обязанностей?
Ну же, ну! Последний намек, придурок!
- Гм… думаю, не стоит. Проходите, лейтенант. Но за поведение ваших людей отвечаете вы.
- Разумеется, - оскалилась Эрнестина Дюпре. Забрало шлема было опущено, но Паркер, должно быть, почувствовал этот оскал, потому что сделал полшага назад. – Я отвечаю. Но, что характерно, не перед вами. Вперед, ребята.
Теперь следовало связаться с Рурком, который, уж наверное, не обрадуется развитию событий. Так и оказалось.
- Эрни, - тихо, проникновенно проговорил капитан, выслушав доклад. Коммуникаторы были переведены в режим конфиденциальности. - А что, перехватить Дитц ты не догадалась? Вроде она и тебе нравится, и остальным, и во взводе у тебя некомплект после увольнения Кнута, Конфетки и Вепря…
«Перехватом» на жаргоне Легиона называлась ситуация, когда командир одного подразделения предлагал бойцу другого перейти к нему. В случае согласия бойца мнения его командира, мгновенно ставшего «бывшим», никто не спрашивал, что создавало здоровую (а иногда не очень) конкуренцию между частями. В данном конкретном случае перехват Дитц обеспечил бы Эрнестине, как действующему командиру, возможность активно участвовать во всех процедурах.
- Крысий хвост… - выругалась лейтенант. – Вот ведь идиотка-то! Мальк, я…
- Замоталась, понимаю. Ладно, мы еще посмотрим, кто кого. Они тут выпендриваются? У меня тоже найдется способ выпендриться. Хороший такой способ. Надежный. Называется «Старик». Код «Комета».