Иван, а знаете, что мне заявило мое "лицо с обложки"? Что серия, дескать, ни разу не закончена и надо продолжать. Ему мало, он хочет, настаивает и готов подбросить идей. Я ему - кто это напечатает? - а он ржет как лошадь и утверждает, что оторвут с руками. А у меня работа, которую надо работать, дом, который надо домоводить и дочь-подросток. И текущая писанина. Ну не сволочь ли герр Хофбауэр?
Я-то перспективы не вижу, для меня история МГ закончена... но ведь, что самое забавное, Лешка не один такой... пока держусь

А меня нет Какая разница, за какие книги я денег от издательства не вижу?

Ким действительно молчал, ограничившись коротким «Потерпи!», произнесенным одними губами в самом начале. Первое, что он сделал, даже не снимая повязок – вколол обезболивающее в несколько точек на нижней границе изрядно запачкавшихся, все еще мокрых бинтов. Подождал. Осторожно снял пародию на куртку, выданную Лане на гауптвахте. Добавил еще несколько уколов, теперь сверху. И только потом начал срезать повязки блестящими кривыми ножницами, холода которых Лана уже не чувствовала. Она вообще не чувствовала сейчас свои руки, и это было восхитительное ощущение. Оказывается, ничего не чувствовать приятно…
Почти ничего. Спина и мышцы плеч – все-таки она довольно много времени провела в наручниках – тупо ныли. К спинке удобного кресла прислоняться тоже не стоило. Но Ким исправил и это: сначала уколами в районе ребер, по которым Лана получила от Паркера, потом массажем. Огромные ручищи были нежны и суровы, ласковы и настойчивы, вспышки «правильной» боли под ними означали, что все идет так, как и следует быть.
Оттянутое веко, яркий свет тонкого фонарика, какие-то капли, принесшие ноющим глазам ощущение блаженной мягкости; неодобрительное покачивание головы, еще один укол.
- Вставай. Осторожно. Я страхую, не дергайся.
Ободрение было отнюдь не лишним: бездумная, веселая голова совершенно не собиралась предоставлять пространство чувству равновесия.
- Идем.
И они вышли в кабинет. Новых лиц в нем не прибавилось, зато прибавилось сигарного дыма. Курил генерал Саиди. Курил незнакомый полковник с нашивками юридической службы (такие же совы, каких использовал в качестве герба прайд Зель-Ли; теперь, когда прайды перемешались, знак совы носили все минервари вне зависимости от происхождения). Нервно дымил майор Льюис.
Незнакомцев вообще-то, помимо командующего Дивизионом, было трое. И поскольку за ту минуту, что Лана провела в кабинете до этого момента, никто кроме генерала не открывал рта, она не могла привязать голоса к лицам. А привязать хотелось.
К примеру, кто в ответ на высказывание Паркера о ее склонности нарушать дисциплину, поинтересовался, где, в таком случае, отметки о дисциплинарных взысканиях в личном деле? И почему капитан полагает безобидное предложение выпивки участникам боев подстрекательством к бунту?
Уж точно совсем молодая лейтенант с кожей цвета молочного шоколада, опасливо косившаяся на невозмутимого генерала, не могла высказаться таким образом. Или могла? В тихом омуте… да и после знакомства с Эрнестиной Дюпре Лана не была уверена в своей способности определить пол человека по голосу.
Впрочем, у нее хватало забот и помимо анализа услышанных через дверь фраз. Взять хоть голову. Что ей вколол медик, Лана не заметила, но голова так и норовила склониться на грудь. Хотя, по идее, должно было быть наоборот: склоняются под тяжестью чего-то, а ни одной связной мысли не осталось.
Руки болтались так, словно не были частью ее тела. Ким, придерживающий Лану за онемевшее плечо, деловито огляделся, оставил ее на секунду, и тут же подкатил кресло с высокой спинкой. Кресло принадлежало майору Льюису. Но поскольку генерал Саиди даже и не подумал садиться в него (а майор, надо думать, не посмел), оно оставалось свободным. И теперь было предоставлено в распоряжение Ланы.
Капрал осторожно пристроил руки девушки на подлокотники – сама она была не в состоянии сделать это – удовлетворенно кивнул и ловко закатил кресло в центр подковы, образованной несколькими столами. После чего уставился на сидящего в центре Саиди и щелкнул каблуками:
- Мой генерал! Разрешите задать вопрос?
- Задавайте, Ким.
Капрал развернулся к Льюису и Паркеру и медленно, раздельно, словно с трудом держа себя в руках, произнес:
- Кто это сделал?
Несколько секунд в кабинете висело настороженное молчание, прерванное все тем же Кимом, который буквально заорал, бешено раздувая ноздри и скалясь:
- Я спрашиваю, мать вашу, КТО ЭТО СДЕЛАЛ?!!
Судя по всему, все навыки субординации из медика вымело. Метлой. Возможно – поганой.
Рассудительный голос генерала, которому было не привыкать к вспышкам ярости у подчиненных – он вообще не любил молчунов, носящих все в себе – подействовал на окружающих, как холодный душ:
- Сделал – что, капрал?
Поежившийся Ким немедленно начал занимать примерно вдвое меньше места, чем несколько секунд назад, что все равно было немало.
- Оставим в стороне удары по треснувшим ребрам и ожог сетчатки, сэр. Но рядовая Дитц сильно повредила предплечья, запястья и ладони, когда ползла по пещерам. Я произвел все необходимые действия, но для полного заживления не хватило времени. Кто-то снял с Дитц повязки, затянул наручники поверх ссадин так, что прорезал запястья до крови, а потом втер в раны смесь соли и красного перца. После чего снова намотал бинты и застегнул поверх них наручники, чтобы она не могла даже промыть руки. Сэр, я врач. Солдат. Человек, наконец. Я хочу знать, кто это сделал, сэр.
Выражение лица Саиди не изменилось ни на йоту. Но даже Лана, внутри черепа которой удушливо-сладкие овцы, грозно щелкая зубами, гонялись за звенящими волками, почувствовала исходящий от него леденящую стужу.
- Я разделяю ваше возмущение, капрал, - проговорил командующий таким тоном, что овцы вдруг вспомнили, что им полагается блеять, а не рычать. Одна даже лопнула, как воздушный шарик. – Даю вам свое честное слово, мы разберемся с этим… эээ… прискорбным эпизодом. А пока я приказываю вам не обсуждать за пределами этой комнаты повреждения, полученные рядовой Дитц. Вы меня поняли? Это приказ. Мне не нужны здесь столкновения между частями.
Приподнятая бровь, истончившиеся губы:
- Я сказал что-то смешное, капрал?
Ким вытянулся, как на плацу. Улыбка исчезла так быстро, что ее, казалось, и вовсе не было.
- Никак нет, сэр! Просто именно нежелательностью столкновения между частями аргументировала рядовая Дитц свой запрет нести ее, как следовало бы. Она, правда, высказалась несколько иначе, но…
- Свободны, капрал, - усмехнулся Саиди. – Хотя нет. Подождите в приемной. Так, на всякий случай.
- Скоро Дитц захочет пить, сэр, а с тем, что я вколол, стакан ей не удержать, - предупредил пятящийся к двери медик.
- Я прослежу, Ким, - решительно кивнула лейтенант Дюпре. – Ступай.

Некоторое время Махмуд Саиди молчал, подбрасывая и ловя тяжелую зажигалку. Потом вдруг хлопнул ей о столешницу и тихо, почти задумчиво произнес в пространство:
- Интересные дела. Рядовая соплюшка, птенчик без году неделя из тренировочного лагеря, не только понимает опасность непродуманных действий руководства базы, но и выправляет возможные последствия. Своими собственными руками. Точнее, тем, что ей соизволили оставить от рук.
Он резко поднял голову и уставился на Паркера. Людей, подобных этому типусу, генерал повидал на своем веку немало, и терпеть их не мог. Уверенные в собственной непогрешимости, предсказуемые до тошноты, стелящиеся перед начальством и в клочья рвущие всех остальных…
Таких, как сидящий справа Джордж Красин, среди внутряков было до обидного мало. О, майор Красин умел быть жестоким до полной отмороженности, но его жестокость была рациональной. Просто инструментом, применявшимся крайне редко и только по делу, потому что майор не получал никакого удовольствия от его использования.
Что же касается этого местного слизняка…
- Вы рехнулись, капитан? Да, Легион – не кружок цветоводов. Признаю, к солдатам и шпионам противника во время боевых действий мы применяем самые разные методы воздействия. Но вы-то чего добивались? И от кого? Где война? Где противник, я вас спрашиваю? Легион не пытает своих людей!
Слизняк раздулся до размеров вполне приличного осьминога, слегка полиловел и хриплым фальцетом провозгласил:
- Мне нужна была информация, а неадекватная реакция на препараты…
- Пользоваться надо уметь, - с нескрываемым презрением пробормотал майор Красин.
- Я умею! – совсем уже по-бабьи взвизгнул Паркер. – С людьми – умею. Легион не пытает людей? Да, не пытает. Но эта… эта тварь… она же не человек! Она – животное!
Дальнейшее произошло почти одновременно. Время как будто замедлилось.
Лейтенант Дюпре начала вставать. Она вставала, вставала и вставала. До Паркера, кажется, стало доходить, что в этом кабинете полосы на лице и вертикальные зрачки есть не только у обколотой всем подряд девчонки, сгорбившейся в кресле. Вполне здоровая комвзвода десантников ростом под метр восемьдесят обладала такими же. Капитан Рурк напружинился, явно не будучи уверенным, что подчиненная услышит сейчас хоть кого-нибудь… но тут замухрышка с перебинтованными руками подала голос:
- А кто на каждую тренировку приходил и захлебывался слюной в уголке? Страдаете зоофилией, сэр? Или наоборот, наслаждаетесь?
Хватающая ртом воздух Дюпре обескуражено хлопнула ресницами, как только что разбуженный человек, и рухнула в хрустнувшее кресло. Красин поперхнулся. Лейтенант Лидделл сдавленно пискнула и тут же, смутившись и покраснев до корней волос, почти сползла под стол. Рурк, пытающийся удержать рвущийся наружу хохот, опасно побагровел. Полковник Гейхман разгладил усы. А слизняк опять стал слизняком.
Саиди, которому серьезность давалась с превеликим трудом, пожалел, что Ната Горовица здесь нет. Ему бы понравилось. Без вопросов. Однако пора было возвращать беседу в практическое русло.
- И какую же информацию вы хотели получить столь сильно, что не погнушались и пыткой?
Глаза Паркера забегали. Он попытался поймать взгляд Льюиса, а когда это не получилось, взмемекнул что-то неопределенное.
- Возможно, коллега, на этот вопрос сможет ответить рядовая Дитц? – бесстрастно вклинился Красин. Майор явно считал «коллегу» позором всей службы внутренней безопасности, и изо всех сил старался не дать воли раздражению.
- Капитан Паркер хотел узнать, где мой коммуникатор, сэр, - отозвалась девушка.
Должно быть, она начала приходить в себя. Глаза перестали разбегаться, спина несколько подтянулась. А то, что напрямую ее никто пока не спрашивал… что ж, спишем на препараты и свойственную многим мринам склонность лезть вперед, невзирая на последствия.
- И где же он?
Красин уверенно брал разговор в свои руки, и Саиди не считал нужным препятствовать ему в этом. В конце концов, его основная задача сейчас – служить угрожающим фактором. А допрос следует предоставить профессионалу.
Однако приступить к серьезной работе они не успели. Голос адъютанта произнес в ухе Саиди: «Мистер Ассенгеймер прибыл, сэр!», и генерал сначала бросил: «Запускайте!», а потом только сообразил, что мизансцена не выстроена. Командующий знал за собой некоторую склонность к театральным эффектам, но времени не оставалось, дверь уже начала приоткрываться… знакома ли девчонка с «семафором»? Поймет ли, что от нее требуется? Успеет ли?.. К чести своей, Лана Дитц поняла.
В ответ на горизонтальное движение указательного пальца из стороны в сторону она вывернулась совершенно немыслимым образом – по крайней мере, немыслимым для человека с почти не действующими руками. Вывернулась, поджала ноги, втянула голову в плечи, свернула себя в клубок… и вошедший в кабинет осанистый, начавший заплывать жирком мужчина мог видеть только пустое кресло, для какой-то надобности развернутое спинкой к двери.
- Здравствуйте, мистер Ассенгеймер! – нарочито негромко выговорил Саиди.
Его опыт говорил, что вынужденный прислушиваться собеседник начинает нервничать и теряет бдительность, что в данный момент и требовалось. В качестве разминки.
– Рад, что вы нашли время посетить нас.
Слегка растерявшийся Ассенгеймер вопросительно покосился в сторону совершенно индифферентного Льюиса, но никаких подсказок не получил.
- Прошу прощения, сэр, я полагал, что меня пригласил командир базы «Роузхилл» и…
- Генерал Махмуд Саиди, командующий Планетарно-десантным Дивизионом Галактического Легиона. В данный момент базой «Роузхилл» руковожу я. Вы на редкость вовремя, мы как раз начали разбирать досадный инцидент, имевший место на острове Эм-4.
- Отлично, сэр! – перешел в атаку Ассенгеймер. – В таком случае, вероятно,  именно у вас я должен спросить, почему ваши подчиненные до сих пор пребывают на упомянутом острове, являющемся собственностью компании «Дистант Констракшн».
- Должны, сэр? Кому конкретно должны? – сузил глаза генерал. – Впрочем, это не столь важно сейчас. Полагаю, для начала всем нам следует познакомиться.
Саиди обвел глазами присутствующих, не позволив взгляду задержаться на Дитц, сидевшей тихо, как мышка. Кажется, она даже не дышала.
- Майор Льюис вам, несомненно, известен. Как и капитан Паркер. Мои подчиненные, капитан Рурк и лейтенант Дюпре, в рекомендации также не нуждаются. Полковник Гейхман представляет здесь юридическую службу Легиона.
Гейхман обозначил приветствие незначительным движением подбородка и снова замер.
- Майор Красин – внутренняя безопасность. Лейтенант Лидделл – большой специалист по используемому Легионом оборудованию связи.
Названные персоны  по очереди кивнули. Генерал не мог не отметить, как насторожился Ассенгеймер при упоминании специалиста по связи. Растягивая удовольствие, он помедлил, давая объекту возможность слегка расслабиться и снова прищурился:
- Ну и наконец… полагаю, в данном случае слова неуместны!
Саиди резко выбросил указательный палец из до сих пор сжатого кулака правой руки и Дитц, мгновенно спустившая ноги с кресла, развернулась лицом к Ассенгеймеру. Нынешний хозяин кабинета не мог со своего места увидеть выражение ее лица, а оно определенно стоило того: служащий (топ-менеджер?) «Дистант Констракшн» отшатнулся так, что чуть не запутался в собственных ногах. Интересно, улыбнулась она? Ощерилась? Изобразила ледяную маску? Ничего, записи еще никто не отменял.

Niklom
Знаете, Александр, я сама не очень довольна. Буду вычитывать с листа. Вот допишу - даст Бог, сегодня - последнюю главу, положу неделю на устаканивание и начну вычитку.
Тем не менее, за комплимент - или бессовестную лесть? - спасибо