Растут детки... наглеют... как вам вчерашний  мой диалог с дочерью?
- Лиза, в пятницу дядя Паша открывает свое заведение.
- Ясно. Вернешься в субботу утром с похмельем!
И ведь всего четырнадцать...
Ладно, прода.

- Три!..
Курсант Дитц колоссальным усилием воли постаралась сдержать предстартовый мандраж. В абордажной капсуле она выбрасывалась всего седьмой раз, но и предыдущих шести хватило, чтобы понять – не нравится ей эта затея.
Одно дело, когда подвесом или крылом управляешь ты сама. А тут приходится доверять оператору, в процессе обучения – такому же курсанту. И что-то изменить невозможно в принципе, потому что от тебя практически ничего не зависит. Маневренность капсул более чем ограниченна. Хотя ради нынешнего случая за пульт сел инструктор, так что надежда есть. По крайней мере, для тех, кто выбрасывается. Для тех же, кто остается на борту… не думать!
В «Крыле», куда ее отправили непосредственно из «Роузхилла» на предмет поучиться взаимодействию в десантном подразделении, ей поначалу не понравилось. Разумеется, и в «Сан-Квентине» хватало самого разнообразного народа. Но в тренировочном лагере Планетарно-десантного Дивизиона количество отморозков на единицу площади было, на скромный вкус Ланы, явно чрезмерным.
Причем если со старшими, уже чего-то повидавшими в жизни (а то и на войне), можно было договориться, то молодняк Лана Дитц бесила в силу самого факта своего существования.
Самая младшая во всем лагере (по земным меркам едва-едва девятнадцать), а уже «знаменитость». Чего-то там нашла, кого-то там спасла (или ее спасли), самому Старику понравилась, в действующую роту «перехватили» без надлежащей подготовки…
Последний фактор, собственно, большой роли не играл: сводная группа, в которую попала Лана, целиком состояла из таких же, «перехваченных». И как раз там-то ее не задевали. Народ подобрался тертый, а потому относительно спокойный. Или дело было в том, что им попросту нечего было делить.
У каждого из них, в отличие от обычных курсантов, на левой стороне груди помимо личного номера красовались «грифоны» и номера частей. Тех самых частей, в которые правдами и неправдами перетащили их нынешние командиры. Частей, в которых их ждали.

- Два!..
Программа обучения в группе заметно отличалась от общей. К примеру, никто и не думал донимать их строевой подготовкой. Правду сказать, шагистикой в «Крыле» вообще не увлекались, но «перехваченные» и вовсе были от нее избавлены. Зато было довольно много индивидуальных занятий.
Инструкторы виртуозно находили слабые места и старательно их выправляли. К немалой досаде Ланы, у нее одним из таких мест было признано фехтование.
После первого же спарринга седой дядька раза в три старше нее, легкий на ногу и гибкий как молодой мрин, недовольно покачал головой и потребовал показать руки. После чего тихо, но предельно зло поинтересовался, где сейчас находится нехороший человек, изрезавший «клинку» запястья… чем? Наручниками?! Урыть сволоту! Ах, расследование, с трибуналом в перспективе? Ну, хоть что-то. 
Восстановишься, восстановишься, никуда не денешься, не дергайся. Скажи-ка лучше, где ты своего «рубаку» потеряла. А что тут знать, я же не слепой. В офицерскую школу взяли? Кретины! Разбить «клинковую пару»! Офицеров хоть жопой жуй, а они… хреново, курсант. Хреново. Ладно, попробуем компенсировать. Ты ведь обоерукая? А двумя клинками работать не пробовала? Ясно, пошли, посмотрим, что у нас есть.
И жизнь превратилась в ад.
Боязнь не справиться и вылезшая из подсознания неуверенность в себе обеспечили все, что смогли: глупейшие ошибки; прорывающееся все чаще раздражение по пустякам; отсутствие аппетита; бессонницу. Лану мучили кошмары, она отчаянно не высыпалась. Попытки поправить дело дополнительными тренировками ничего не дали: уставала она до того, что ноги подкашивались, но сон не шел. А когда приходил…
К концу третьей недели Лана вымоталась до предела, и ей уже было абсолютно все равно, кто вошел в фехтовальный зал, в котором она сидела, уткнувшись лицом в колени и бессильно уронив руки. До отбоя оставалось около часа и следовало, по идее, использовать время и пространство для отработки навыков владения двумя клинками, но силы уже окончательно покинули ее.
- Так я и думал, - укоризненно произнес знакомый голос, и Лана, подняв голову, увидела перед собой Хесуса Вилью.
Черноволосый, смуглый в красноту обладатель медального профиля вроде бы подбивал к ней клинья. Вроде бы – потому что в отличие от завсегдатаев «Белого котенка» и, скажем, того же покойного Проныры и доброго десятка здешних красавцев, действовал не напролом. Описываемые им деликатные круги сужались очень медленно, и Лана уже отчаялась понять, чего ему, собственно, от нее надо.
Присев на корточки, одногруппник, с явным неодобрением покачивая головой, расстегнул утежеляющий браслет сначала на левой руке, потом на правой. Вздохнул, подхватил Лану под мышки и прислонил к стене. Обнял, бережно прижимая к себе.
- Загонишь ты себя, - серьезно, как ставящий диагноз врач, произнес он. – Тренируешься как проклятая, не спишь… нельзя так. Сдохнешь же, дурочка!
И Лана вдруг расплакалась, уткнувшись в так вовремя оказавшееся поблизости плечо. С детства не приученная ныть по поводу жизненных трудностей, она и теперь не жаловалась. Просто плакала.
А потом дружеские объятия стали недвусмысленно настойчивыми… губы, шепчущее какую-то утешительную чепуху, все чаще начали задевать ухо… стена за спиной пришлась как нельзя кстати, потому что ноги вдруг перестали держать девушку…
Больше у нее проблем со сном не было.

- Раз!..
Как это ни удивительно, мгновенно разнесшаяся по лагерю весть о том, что Дитц не такая уж недотрога (попробуйте что-то утаить в таком коллективе!), сыграла ей на руку. Начавшая было создаваться у нее репутация выскочки, задаваки и где-то даже стервы канула в небытие, толком не оформившись. Вместо этого очень быстро заговорили о том, что «эта рыжая – правильная девчонка и своя в доску».
Был и еще один положительный момент. Женский контингент «Крыла», крайне немногочисленный в силу специфики обучения и последующей службы, состоял исключительно из мрин. Независимые, самодостаточные, из тех обухов, на которые не напасешься никаких плетей, женщины-курсанты сами выбирали себе мужчин. И после того, как выбор состоялся, оспаривать его было не принято. Во избежание. Дама выбрала? Жди, пока ей или мужчине не надоест ее выбор.
Так что Вилья махом решил не одну проблему, а две. За что, с точки зрения Ланы, заслуживал всяческого поощрения. Даже если вовсе не имел в виду решать ЕЕ проблемы.
Кроме того, бродить по «тушке» - той части города Марна, которая примыкала к «Крылу» - вдвоем было куда приятнее, чем в одиночку. Многочисленные бордели Лану не интересовали, а ее спутнику были уже не нужны. К кабакам оба испытывали что-то вроде равнодушия. А вот магазины, магазинчики и лавчонки…
Стандартные абордажные скафандры, комплекты брони и мелкая амуниция вроде тех же аптечек, выдавались прямо в лагере. Но именно стандартные. А вот чем решит (если решит) дополнить стандарт конкретный индивидуум, являлось сугубо личным делом означенного индивидуума.
Поступали по-разному. Кто-то вполне обоснованно опасался, что не имеет достаточно опыта для того, чтобы понять, что нужно, а что нет, и потому откладывал приобретение дополнительного оборудования на конец обучения. У кого-то элементарно не было денег на что-то серьезное. Курсанта Дитц с некоторых пор деньги не беспокоили.
Через пару дней после того, как вмешательство Вильи обеспечило Лане время на отдых, на ее счет упали призовые за базу на острове Эм-4. Упали – и погребли под собой не только несчастный счет, но и всякие представления девушки о реальном и возможном. Да, это был не миллион. Но сорок две с половиной тысячи галэнов вогнали ее в ступор с не меньшим успехом.
Пришлось даже связаться с отцом, потому что она не имела ни малейшего представления, что же ей делать с этакой кучей деньжищ. Конрад покачал головой, шутливо попенял дочери, что она теперь богаче его самого, и предложил сорок тысяч сунуть на депозит, а с остальными поступить на свое усмотрение. Да хоть пропить. Только не в одиночку!
Лана распорядилась советом по-своему. Сорок тысяч действительно легли на депозит, хотя сама мысль о том, что участок, равный отцовскому, она на одни только проценты сможет купить всего через три года, казалась странной. Часть (крохотная) остатка была потрачена на то, чтобы закатить пирушку одногруппникам и тем, кто успел ей понравиться помимо них. А вот дальше… дальше она развернулась.
В торговых заведениях «тушки» можно было приобрести все. Ну, почти. О тяжелых наркотиках речь не шла – пушера, пойманного с товаром, патрули расстреливали на месте. Курсант, в крови которого обнаружили следы употребления, мгновенно вылетал из Легиона и получал в качестве довеска необходимость выплатить колоссальную неустойку. Но Лану наркотики не интересовали ни в какой форме. В отличие от разнообразных прибабахов.
К примеру, она, наученная горьким опытом, стандартным аптечкам не доверяла. Хватит, наигрались. И потому не затруднилась  обмерить, в частности, объемистый внешний карман на левом рукаве абордажного скафандра чуть пониже плеча. А потом почти до обморока загоняла продавцов-консультантов. В конце концов, к привередливой клиентке вышел сам владелец магазина и мгновенно навел порядок. Выбранный Ланой вариант наполнения обошелся в сорок галэнов, что составляло почти половину месячного жалованья рядового десантника, но экономить она не собиралась.
Торс скафандра усилили тонкой и легкой марготтовой пленкой, которая сводила на нет попытку прорубить его или прострелить из арбалета: огнестрельным оружием в остающихся на ходу кораблях предпочитали не пользоваться, дабы свести неизбежные в бою случайности если не к нулю, то хотя бы к минимуму.
Разумеется, в действующих подразделениях все скафандры были такими, более того, марготта обтягивала их целиком, но с учебными решили не заморачиваться. Правильно, в общем-то: удовольствие было не из дешевых. Куратор, у которого Лана чуть не с боем выцарапала разрешение на вынос скафа за пределы лагеря, поначалу предложил ей обратиться к доктору и провериться на паранойю. В ответ желчный, умученный курсантами дядька услышал кусочек истории про планету Гарден и выдранные из комбезов системы терморегуляции, после чего разрешение выдал. Хоть и ворчал потом неделю.
Кроме того, пришлось купить небольшой складной арбалет, лучше ложащийся в руку, чем стандартный, и пестрый комплект болтов к нему… удобные ножны для спаты и второго клинка… сам клинок, с выбором которого помог заметно гордый оказанным доверием инструктор… десятка полтора гранат различного назначения… ее даже не хотели пропускать через КПП. Вызванный бдительным дежурным куратор выразительно покрутил головой, но ничего не сказал, только хлопнул по плечу.

Не думаю. Тут речь о том, что в процессе обучения оператор - такой же курсант. Уточнение.