Сержанту Лужину хотелось зло сплюнуть, а еще лучше – дополнить сие действие основательным таким загибом. Хотелось, а как же. Но среди трупов, устилавших примыкающий к центральному ходовому посту коридор, были не только проклятые «джентли». Здесь лежали и свои. И они не заслужили ни ругани, ни плевков.
Из двадцати пяти курсантов «Крыла», не давших пиратам расстыковать корабли и удрать до прибытия подкрепления, выжило девять. Сооруженный ими из подручного материала блокпост стал непроходимой преградой и позволил продержать зону стыковки до прихода подмоги. Видел Лужин это сооружение. И будь у него на голове шляпа – снял бы в знак уважения. Курсанты, «щеглы», даже не родной десант еще, а «перехваченные» «землегрызы»…
Теоретически, в этом коридоре тоже могли найтись живые – изначально-то ребят было сорок. Так то теория. А на практике…
- Курсант Фогель… курсант Рабке… - бубнил Лужин в коммуникатор, озвучивая то, что и так видела камера, для пребывавшего в отдалении командира. – Разрешите доложить, сэр, не сходится. Где-то должен быть еще один. А покойничек-то хорошо программу написал, чипы и браслеты не пашут до сих пор…
- В рубке смотрели? – отозвался майор Джарвис. Фоном для его голоса служила какофония истеричных воплей и нелепых требований: уцелевших пассажиров лайнера начали переводить на корабли Дивизиона. – Нет, багаж придется оставить здесь. Жалуйтесь кому хотите. Извините, мэм, я немного занят. Помолчите, вы мне мешаете! Да, так что там насчет рубки, сержант?
- Дверь заклинило намертво, сэр. Похоже, эти умники пытались ее вскрыть, но сделали только хуже. Надо резать.
- Понял, отправляю к тебе людей с оборудованием. Нет, сэр, вы не можете задержаться. Что?! Какой еще репортаж?! А ну шевели копытами, кому сказано! Только журнашлюх мне тут…
Мысленно пожалев командира, Лужин уставился на проклятую дверь, и принялся ждать обещанную помощь.
Минут через десять двое парней с портативным резаком встали напротив двери у центральный ходовой пост и принялись методично очерчивать контуры будущего проема. Им оставалось дорезать совсем немного, когда сержант велел остановиться и рассредоточил своих людей по бокам. Мало ли что там, внутри? Он уже собрался подать команду заканчивать резку, когда изнутри послышался хриплый голос, не разберешь – мужской или женский:
- Кто?
- Галактический Легион! – рявкнул Лужин.
- Десантура? – поинтересовался голос.
- А тебе-то что? Ну, допустим, Дивизион.
- Кличка начскладов «Крыла»?
- Мухомор, - бросил, не задумываясь, сержант и вдруг сообразил, что означает этот в высшей степени нахальный допрос. А голос уже почти прошептал:
- Здесь курсант Дитц. Поберегитесь, народ, мне руку свело, я эту хрень ни опустить не могу, ни разрядить, ни на предохранитель поставить…
Лужин кивнул парням с резаком, и еще полминуты спустя вырезанный прямоугольник максимально осторожно, стараясь не подставляться, оттащили в сторону. Свет мощного фонаря ударил в проем, и мгновенно сориентировавшийся сержант рыбкой, над самым полом, нырнул туда, где скорчившаяся в кресле фигура держала нацеленный на дверь арбалет.
Выпрямившись уже за спинкой кресла, он быстро оценил обстановку и тихонько присвистнул.
- Ё! Делись все на хрен, шлемы закрыть! Внимание, тревога! Угроза взрыва в центральном ходовом! Тихо, девочка, тихо. Судорога, да? Сколько ж ты так сидишь? Потерпи… потерпи… - арбалет на предохранитель… есть! Теперь несколько уколов кончиком ножа, чтобы пальцы расслабились… - Вот так… умница… отдай дяде бяку… отдай, не упрямься… спички детям не игрушка… сэр, мы нашли Дитц, срочно нужны носилки! Порядок, братва, можно заходить. Отбой тревоги! Нечисть, займись-ка этим фугасом. Скорпи, медицина!
Избавившись от арбалета, Лужин разогнулся и огляделся уже предметно. И чем больше он смотрел, тем более непреодолимым становилось желание разинуть рот. В ухе раздался свистящий звук: судя по всему, майор Джарвис с силой втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
Казалось, по помещению прошлась взбесившаяся мясорубка. И сопоставить увиденное с раненой, окровавленной девицей, над которой уже склонился, дружелюбно матерясь, один из подчиненных, не получалось никак.
- Слышь, Дитц… - подпуская в голос почтения (так, на всякий случай), проговорил он. – Это все ты нашинковала?
- Может, и я, - отозвалась она. – Не помню. Правда, не помню. Спата в пульте точно моя, и второй клинок тут где-то валяется… покороче и поуже, зеленая кромка… вы найдите его, он денег стоит.
- Найдем, - кивнул сержант и покосился на уже закончившего вводить обезболивающее Скорпиона.
Тот кивнул и молниеносно набрал сообщение. На дисплее браслета Лужина высветилось: «Синдром берсерка».
Не повезло девочке. Не повезло.

Мрин средних лет, с нашивками медицинской службы на повседневной десантной форме, в очередной раз развернулся на каблуках и навис над столом командира лагеря «Крыло».
- Я не знаю и знать не хочу, что там увидел этот мальчишка! Ну что за бред! Ставить диагноз, исходя из десятка - и это еще в лучшем случае – слов! Слов, произнесенных изрубленной девчонкой, «плывущей» от боли и передоза стимуляторов!
- Сядьте, Сантуш. Сядьте!
Полковник Митчелл боднул врача тяжелым взглядом и тот, в последний раз возмущенно фыркнув, дошагал до своего места и с самым независимым видом плюхнулся в кресло, засаленное множеством побывавшем в нем задов.
«Мальчишка», уступавший мрину в возрасте лет десять, в пределе – двенадцать, угрюмо молчал.
Сейчас в прокуренном кабинете Митчелла решался не самый простой вопрос. Что делать с курсантом Дитц? Ну, вылечить – понятно. А дальше? Причем отвечать на вопрос надо сейчас, а не когда она выйдет из госпиталя.
Если прав капрал Лаури и речь идет о «синдроме берсерка», Дитц надо увольнять. Жестоко, да. Но держать даже в тренировочном лагере, не говоря уж о действующих частях, бойца, который в любой момент может слететь с катушек и порубить всех вокруг, не разбираясь, где свои, где чужие…
Как понять, говорит ли сейчас в капитане Сантуше профессионал или соотечественник-мрин?
Митчелл кивнул капралу, жестом разрешив не вставать, и тот ядовито осведомился, развернувшись к капитану:
- У вас есть другое объяснение, сэр?
- Есть, - не менее едко отозвался Сантуш. – Причем получше вашего. Потому что синдром, с которым вы тут все носитесь, как курица с яйцом, ни разу не фиксировался у уроженцев Алайи. А то, что произошло с Дитц, ни в какой мере и степени не выходит за рамки достаточно обычной медицинской практики моей родины.
- Превратить пять человек в начинку для кровяной колбасы – обычная медицинская практика? – глаза капрала Лаури картинно вытаращились в насквозь фальшивом изумлении.
Врач-мрин досадливо поморщился. Мелькнули и пропали кончики клыков.
- Не передергивайте, юноша. Одним из побочных эффектов Зова Баст является обретение родовой памяти. Случаи, когда кто-то из задействованных в момент Зова доноров-предков забирает контроль над телом, редки. И, как правило, эта способность сходит на нет через год-два после Зова. Но так – бывает. Бывает, зарубите себе на носу!
Полковник Митчелл азартно качнулся вперед:
- Вы хотите сказать, что кто-то из предков Дитц?..
- Я хочу сказать, что такое возможно.  Мне довелось обследовать мальчишку, который совладал с взбесившейся лошадью. Он, знаете ли, тоже утверждал, что не помнит, что произошло. А очевидцы из стариков поминали его давно покойного прапрадеда: дескать, и посадка та же, и манера держать поводья. Что касается Дитц, то ее зовут, в частности, Светлана Лазарев, а значит, один из ее предков был потомственным офицером и служил в войсках специального назначения. Разноцветные глаза, «двойной топаз Зель-Гар», бывают только у прямых потомков Лорана Хансена, лидера лучшей в свое время команды гладиаторов. Мой наставник, знаете ли, любил повторять: «Гены пальцем не разотрешь!». В общем, так.
Сантуш помолчал, упрямо поджал губы, немного помолчал и выпалил:
- Я категорически против расторжения контракта с Дитц.  А вы поступайте, как знаете. Трусите – увольняйте. Только прямо так ей и скажите: ты молодец, пользы от тебя Легиону уже сейчас два торговых конвоя и один линкор, но мы тебя боимся, поэтому пошла вон. Надеюсь, хоть по состоянию здоровья вышвырнете? Или стребуете неустойку, как с наркомана?
В дальнем углу кабинета сидел еще один человек. Наверное, человек. Поле отражения скрывало его фигуру целиком и, должно быть, заметно искажало голос. Ну не может существо из плоти и крови так скрежетать:
- А может быть, полковнику Митчеллу просто стыдно?
- Что-о? – взвился хозяин кабинета. Взвился – и рухнул на место, срезанный предельно холодным:
- То, что слышали. Вопрос о покрытии учебных скафандров марготтовой пленкой поднимался раз пять. И вы, именно вы всегда зарубали эту идею на корню. Дескать, на вес и подвижность практически не влияет, а стоит дорого. Ну зачем она курсантам, не пойдут же они в настоящий бой! Вот, не пошли. Потери в первой высадившейся на лайнер группе – семьдесят пять процентов. Семьдесят пять! И если бы кошка, на свои кровные обтянувшая марготтой хотя бы торс, не устроила в рубке то, от чего всех вас, кисейных барышень, тошнит до сих пор – было бы сто. Хотел бы я знать, как вы собираетесь смотреть в глаза командирам тех, кого завтра ждут торжественные похороны?
Лейтенант Эрнестина Дюпре, присутствующая на совещании, как и капитан Рурк, в виде изображения на большом дисплее и до сих пор не произнесшая ни слова, кроме стандартного приветствия, негромко кашлянула, привлекая к себе внимание.
- С вашего позволения, сэр, у меня вопрос к капитану Сантушу. Как скоро вы рассчитываете поставить рядовую… эээ… капрала Дитц на ноги?
Капитан потер подбородок, провел ладонью по уставной стрижке – мягкие, как у младенца, волосы в процессе спора встали дыбом – и ненадолго задумался.
- Протез ключицы прекрасно приживается, но дело это небыстрое. Нормализация сустава и трещина в грудине тоже требуют времени… мышцы бедра я подшил хорошо, без хвастовства… однако две недели в «бочке» нужны, как ни крути. Ну, еще неделю положим на первичную реабилитацию. Хотя это приблизительно, у нее ненормальная для ее возраста скорость регенерации.
- Вот уж новость! – хмыкнула лейтенант, пожимая плечами и переглядываясь с Рурком. – Да она вся ненормальная! Хорошо, сэр, я все поняла. И как действующий командир Дитц говорю: я перехватила эту девчонку; она мне нужна; я полностью осознаю опасность и готова рискнуть. Капитан Рурк поддерживает меня, как и весь личный состав. Если вы не хотите держать Дитц в «Крыле», отправляйте в роту немедленно по выходе из госпиталя. Вам она, может быть, и без надобности, а нам очень даже пригодится.