Есть у меня одно предположение. Но озвучивать не буду.

Последняя выкладка в этом году и в этой теме. С наступающим праздником, коллеги! Спасибо, что были со мной всю эту книгу.

Там! Та-там!
Серый дождливый день. Личный состав базы «Лазарев» выстроен на плацу в каре. За спинами бойцов кучка штатских, и капрал Маркс в черных кружевах выглядит еще более нелепо, чем в пестром платье, которое было на ней в клинике. Эми Рипли, которой родители решили не портить рождественскую вечеринку сообщением о смерти старого знакомого, сжимает плечо брата. Мальчик морщится, но не протестует.
Барабаны рокочут – отрывисто, резко, скорбно.
Там! Та-там!
В центре плаца – аккуратный параллелепипед, на котором лежит тело Конрада Дитца, накрытое черным с золотом знаменем Легиона. Те знамена, что на флагштоках, приспущены и слабо колышутся на влажном зимнем ветру.
Там! Та-там!
Суетливого служащего похоронного бюро, порывающегося дать дополнительные указания, оттеснили за оцепление. Здесь и без него справятся.
Там! Та-там!
Речей никто не произносит – так решила приемная дочь Зверюги Дитца, и никто не посмел с ней спорить. Рядом с девушкой – трое, одетые, как и она, в парадную форму. Командующий базой держит что-то продолговатое, сияющее золотом даже в этот пасмурный день. В правой руке лейтенанта Дюпре горящий факел. Руки капрала Дерринджера пока пусты.
Там! Та-там!
Барабаны рассыпают по плацу обжигающе-ледяную дробь и затихают.
Дерринджер делает два шага вперед, бережно снимает с тела знамя Легиона и, свернув его, застывает статуей. Лана «Локи» Дитц принимает от своего командира факел и подносит его к одному из углов параллелепипеда. Потом к другому, третьему, четвертому. Пламя взметается вверх – яркое, неугасимое.
Факел отдан обратно, и теперь приходит очередь майора Рипли. То, что он держал, оказывается ослепительно-рыжей косой, и она летит в огонь, брошенная рукой Ланы. Дерринджер разворачивается на каблуках и почтительно протягивает девушке сложенное знамя. На похоронах легионеров редко присутствуют их родственники за полным, как правило, отсутствием таковых, но если они есть – знамя, накрывавшее тело в момент прощания, принадлежит им. Таков закон.
Тучи немного расходятся, мутное пятно за ними превращается в полноценное солнце. Да, всего на несколько секунд, но и их хватает, чтобы над полыхающим погребальным костром вспыхнула радуга.
- Ну вот, - улыбается бледными губами Лана Дитц, - а говорили – не мрин!

***
Как ни странно, в кабинет майора Рипли Лана попала впервые. На базе бывала очень часто, гостьей в доме тоже стать сподобилась, а вот кабинет…
Хороший кабинет, правильный, ничего общего с пустоватым и абсолютно нерабочим помещением, в котором происходило разбирательство с участием покойного уже майора Льюиса.
Впрочем, оценивать обстановку пришлось наспех. Потому что за столом командующего базой сидел отнюдь не Джеймс Рипли. Лана назвала бы этого человека незнакомцем, но это соответствовало бы истине только отчасти. Она уже видела его. В клинике.
Правда, теперь давешний «бродяга» облачился (разнообразия ради, надо полагать) в полную форму Легиона. Волосы, лохматые и засаленные три дня назад, были сейчас такими чистыми и гладкими, что золотой полковничий зигзаг на левом плече отражался в них почти как в зеркале. Нашивка с именем отсутствовала.
Несколько обалдевшая Лана отрапортовала о прибытии и, повинуясь нетерпеливому жесту, опустилась на самый краешек жесткого стула для посетителей. В кабинете повисло молчание.
- Месячное жалованье за ваши мысли, капрал, - нарушил его полковник.
- Они того не стоят, сэр.
- А дневного стоят?
- Так точно, сэр.
- Ну и?
Капрал Дитц демонстративно подтянула левый рукав и вопросительно уставилась – сначала на дисплей браслета, потом на своего визави. Разумеется, это было не нахальство даже, а самая натуральная наглость, но полковник лишь усмехнулся с заметным одобрением и побарабанил по своему браслету. Тихий писк возвестил о прохождении транзакции. Ага, ну так и есть… поступление средств в размере дневного жалованья…
- Я думаю, сэр, что имею честь разговаривать с полковником Натаниэлем Горовицем. Или мне следует называть вас «мистер Браун»?
- А это уж на твое усмотрение, - развеселился тот, закидывая руки за голову и удовлетворенно щурясь. – Ты оказалась даже более сообразительной, чем я ожидал. Кстати, если не секрет, когда ты поняла, что Тима Стефанидеса уволок из «Сан-Квентина» именно полковник Горовиц?
- Не сразу, сэр, - поморщилась Лана. – Вы льстите мне, говоря о моей сообразительности. Собственно, я даже не сразу задумалась об этом. А потом сопоставила то, что говорил Тим о методах убеждения, использованных мистером Брауном, и его слова о полученной от па рекомендации. Оставалось только узнать, кто из бывших подчиненных отца занимает достаточно высокое положение, чтобы выдернуть перспективного курсанта из тренировочного лагеря. И чьим целям соответствует экзамен, состоящий в выборе между правильным и выгодным. Получился полковник Горовиц
- Молодец.
- Благодарю вас, сэр.
- Не стоит. Ладно, не буду ходить вокруг да около. Ты мне нужна.
- Зачем?
Полковник изменил позу, слегка нависнув над разделяющим их столом. Локти уперлись в столешницу, пальцы сцепились в замок.
- Не совсем за тем, зачем мне понадобился Тим. Кстати, извинений за то, что я вас разделил, ты не дождешься. Так было лучше для вас обоих. И для Легиона. Прими это как данность.
- Приняла.
- Умница. Теперь о деле. Мне нужны толковые агенты, и полученная тобой подготовка заточила тебя под меня и мою службу. Там, куда я намереваюсь тебя засунуть, от девчонки-идеалистки не было бы никакого проку. Принадлежащая мне кухня испытывает потребность в хороших горшках, а их обжигают не боги. Я ждал, пока ты, с одной стороны, закалишься в должной мере и степени, а с другой – поймешь, что Планетарно-десантный Дивизион не совсем то, чего ты ждешь от жизни. Думаю, сейчас подходящий момент. Что скажешь?
Лана помедлила.
- Сэр, вы сказали – агенты. Но агенту полагается быть незаметным, так? А это, - она поводила ладонью перед лицом. Кончики ногтей прошлись по родовым знакам и, на секунду задержавшись, обозначили глаза с вертикальными зрачками, - не косметика и не линзы.
Горовиц многозначительно покивал и вдруг усмехнулся:
- Я в курсе. Но, во-первых, на нынешнем уровне развития технологий это не такая большая проблема, как тебе кажется. А во-вторых… ты когда-нибудь слышала присказку: «Темнее всего под фонарем!»?

Москва, март-декабрь 2013.