Немного сбавив бег, достав карту и сориентировавшись, батя махнул рукой вправо. Хутор? По-моему, там только густой кустарник.
И тем не менее, хутор там был. Повезло: обширный погреб на месте дома оказался цел, только лестница сгнила. Теперь бы найти колодец... Заросший орешником холмик оказался частично завалившимся, обугленным деревянным срубом. Осторожно растаскиваем рассыпающиеся под руками бревна, заглядываем в пахнувшую блаженной влагой шахту... и далекое зеркальце воды отражает наши головы. Обвязав веревкой, в колодец опускаем самого легкого паренька. Худой, но словно свитый из одних жил Игорек аккуратно набирает фляги, привязывает, дергает за вторую веревку.
Самое тяжелое — это правильно пить. Подержать во рту, перекатывая за щеками, подождать пока вода согреется... А хочется приникнуть к фляге и глотать, глотать холодную, безумно вкусную влагу.
Завтра с утра выдвигаемся на охоту. Километрах в тридцати отсюда на карте обозначено озерцо, наверняка у косуль там водопой.
Тридцати?! Песец. У меня ноги точно отвалятся. Батя словно читает мысли:
- Артем, ты с Николаем — к минному полю. Подбираете место и готовите позиции.
«Да».
Николай тоже молча кивает.
- Сейчас ополоснуться, перекусить и отдыхать.
Какое блаженство вымыть ноги холодной водой! Понемногу поливая из фляжки, растираю гудящие от усталости конечности, и в очередной раз поминаю добрым словом покойного Чифа. Прав он оказался насчет портянок. Никакие носки не выдержали бы таких переходов. Потом, пожевав копченого мяса, запив водой, отдаю часы бате, падаю и отрубаюсь. Последняя мысль вызвала угрызения совести: ребятам еще нести караульную службу.
С утра узнаем хорошую новость — изрядно подсевший уровень воды в колодце за ночь восстановился почти до первоначального значения. Значит, есть надежда, что и озерцо подпитывается почвенными водами.
Дядя Коля проверяет амуницию, трогает меня за плечо. Побежали.
Память не подвела — то самое место. Судя по зелёным иголочкам травы в колее, саперы сюда не заезжали давненько. Что же, тем естественнее будет выглядеть визит. Подхожу с планшетом к краю поля и проверяю правильность одной не очень радостной, но закономерной мысли. Так и есть — пароли сменены, рассчитанный не подходит. Следовало ожидать после моего исчезновения и подрыва трубы. Что же, придется позаимствовать у наемников. Мне нужны всего две бумажки.
Что приятно — полезно быть предусмотрительным человеком. Две полностью исправные мины не зря оттягивали мой рюкзак. Сейчас посмотрим, где их установить.
Побродив по колее вдоль холма, подбираю место. Перетыкая специально вырезанную палочку,  примеряю лежащую в памяти высоту машины к ориентировочному уровню подрыва фугасной части. Нет, точно надо немного ниже — зрительные ощущения запомнились хорошо.
Вот я подхожу, «сажусь» в джип... Поворачиваю голову: очищенный от коры конец прута точно на уровне глаз. Можно делать гнездо для первой.
Отойдя три метра, нахожу точку установки и для второй. Поставив пока не взведенные мины, маскирую противопехотки сухой травой. Получается неплохо — с двух шагов уже совершенно незаметно. Отмечаю места установки прутиками и отправляюсь помогать Николаю с позициями. Нужны три лежки. Одна, поближе к минам, окоп для меня. Моя задача самая простая — как проедет джип, перевести противопехотки в параноидальный режим. Отцу и дяде Коле предстоит еще стрелять, для них места нужны удобные и с хорошим обзором. Поскольку они будут выше по склону, землю можно не рыть. Надо ли упоминать, что от дороги позиции должны быть совершенно не видны?
Последнее достигается использованием уже знакомых по лагерю, сплетенных из веток и травы щитов. Снова чувствую угрызения совести: кто-то этим занимался при свете моргающей коптилки, пока я бессовестно дрых.
Теперь рюкзак используется для переноски вынутого грунта. С обратной стороны, у подошвы холма найдена низина, вот туда, предварительно срезав дерн, я и таскаю землю.
На подготовку позиций ушел целый день. Уже вечером, снова изнемогая от жажды, возвращаюсь во временный лагерь, и сразу вижу, что охота удалась. В орешнике, тревожно прядая ушами, лежат две спутанные веревками косули. Судя по обалденному запаху, на ужин  жареное мясо третьей. Так оно и оказалось. После жесткого копченого сочное и хорошо прожаренное умялось со свистом. Эх, еще бы хлебушка!
Перед сном набираю на планшете тревожащий вопрос:
«Папа, вы точно справитесь двумя животными?»
- Опасаешься, что удерут мимо минного поля?
«Да».
- Не волнуйся, все уже отработано. Ложись спать, сынок, завтра вставать рано.

Поднялись мы действительно рано — только начало светать. Без лишних разговоров группы прихватили привязанных к длинным слегам косуль и отправились  на позиции. Итак, мы первые. Смотрю на часы. Самое начало пятого. Достаточно времени, чтобы данные о сработавших минах уже сегодня поступили к саперам.
Отец с Николаем мастерят хитрую веревочную петлю на шее косули. Вот освобождают ей ноги, отходят... Она пытается рвануть назад, к лесу. Не тут-то было. Натянувшиеся с двух сторон веревки останавливают, а потом, синхронно потянув, партизаны заставляют животное двигаться в нужном направлении. Хлопая сзади в ладоши, даю косуле дополнительный стимул. Она уже быстро бежит, бойцы, едва успевая, контролируют с боков и сзади. Скачки все увеличиваются, путь животного направлен точно на поле. Вот почти полностью уходит слабина веревок, до мин уже совсем близко... развязывается хитрый узел, петля слетает с шеи косули, она прыгает на усеянный противопехотками участок, а мы втроем падаем на землю.
Ба-бах! Бах!
Над головой противно воют ролики. Приподнимаюсь, смотрю. Батя и дядя Коля по-пластунски возвращаются назад. Потроха несчастного животного «украсили» несколько метров поля. Если заявятся падальщики, будет совсем хорошо, но и так рванули три мины. Удачно.
Потянулось томительное время ожидания, прервавшееся через полтора часа. Взвожу и ставлю свои «гостинцы». Опять ждать.
В районе девяти часов утра залегаем в окопчики. Мне со скукой и нервами бороться есть чем - работаю с планшетом. Бате и Николаю сложнее — переговариваться нежелательно.

Знакомый звук мотора «Лендровера» раздался уже ближе к обеду. Едут! До прибытия саперов на поле грохнул еще один взрыв, следом раздался затухающий, отчаянный визг животного.  Кто-то  из хищников напоролся. Хорошо!                     
Как обычно, для выполнения работ проследовал один экипаж. Ага, сведения разведчиков подтвердились: усиление отменено, выезд двумя машинами прекращен.
Смотрю на знакомые лица. Совсем недавно ездил с этими солдатами, а теперь мы по разные стороны баррикад, и я несу им смерть.
Честно — мысли неприятны. Эти парни не такие уж и плохие люди. Но они вражеские солдаты, оккупанты, а я больше не раб и не послушное животное. Я боец Подполья.
Джип не спеша проезжает мимо холма, пулеметчик за своим крупнокалиберным агрегатом внимательно контролирует местность. Показалось, что его глаза на миг встретились взглядом с моими, следящими за экипажем через узкую щель под покрытым дерном щитом.
Где у них планшеты? К счастью о том, что мины могут менять свое местоположение, наемники пока не задумывались. Сапер сканирование не ведет.
Оценив состав экипажа, испытываю небольшое облегчение: из «вспомогательных сил» еще никого нет. Не хотелось бы лишать жизни такого же паренька с рабским ошейником, каким являлся недавно сам.
Автомобиль проехал, шум мотора постепенно удаляется. Перевожу противопехотки в параноидальный режим. А ведь наемники и сюда ехали медленно, вполне можно было задействовать мины раньше. Нет, действовать надо так, как решено.
На сей раз ожидание дается гораздо труднее. Нервы. В голову лезут бесконечные «а вдруг».
Вдруг они все-таки засекут мины, вдруг противопехотки не сработают, вдруг я ошибся с местом установки...
Плевать. В худшем случае получу сегодня пулю, и все наконец закончится. Один раз важнейшая задача уже выполнена, проклятая труба простояла на ремонте больше недели. Подполье есть и оно действует, теперь об этом знает каждый русский, носящий ошейник раба и мечтающий о свободе.
Не давать людям смиряться со своей участью, служить живым примером несломленных патриотов — вот что сейчас является одной из целей партизанского движения.
Стараюсь бросить взгляд в сторону поля, потом принюхиваюсь: может, они обедать сели? Мысль о том, что вторая группа не смогла «задействовать» свою косулю, даже не возникла. Наверняка взрывы отгремели, но почему здесь столько копается штатный военный сапер, представить не могу. Я бы уже давно воткнул новые мины, скинул выстрелившие цилиндры в багажник, попил водички и выруливал к новому заданию. При воспоминании о воде снова накатывается жажда. Солнце изрядно нагрело склон, в земляной норе становится душновато.

Отредактировано niklom (28-04-2013 17:36:26)