Фронт к тому времени рывком продвинулся и встал на линии Тильзит – Гумбиннен – Голдап – Кистен – Иоханнисбург. Под Летценом шли страшнейшие бои. Фрицы цеплялись зубами за каждый фольварк и в конце концов сумели остановить наступление. Правда  они так только за свою землю дрались, а в других местах откатывались достаточно резво. На юге, наши взяли Белград и освободили уже практически всю Югославию. Очень сильно в этом помогли тамошние партизаны, под руководством Тито. Так что в тех местах бои идут практически на границе Австрии и под Будапештом.
А вот на центральном направлении, происходит что-то странное. Первый Украинский фронт вошел в Чехословакию и долбая группу армий «Северная Украина» освободил Кошице  похоже нацелившись на Будапешт с севера. Первый Белорусский фронт, дойдя до Люблина почему-то остановился и его террор-группы занимаются полным беспределом на правом берегу Вислы. Второй Белорусский фронт подойдя к Варшаве встал и подтягивает тылы. Диверсанты этого фронта тоже не сидят без дела доводя немцев до совершенного исступления. Фрицы даже опять дошли до того, что после долгого перерыва возобновили практику взятия заложников. Это чтобы местные жители, при виде «невидимок» скачками бежали в гестапо, не дожидаясь проведения очередной диверсии. И вот тут ляхи показали себя с неожиданной стороны.…
Как рассказывал Гусев, в Польше вообще твориться черт знает что. У пшеков, как крышу сорвало. Там происходят не только выступления против немцев, но еще и попутно идет уничтожение населением, ребят из наших террор-групп. Особенно усердствует образованная под патронажем Англии - Армия Крайова. Те воюют на два фронта, поэтому советским диверсантам в Польше приходится особенно тяжело и потери на этом направлении, превышают все разумные пределы. Кстати в Кракове поляки подняли восстание, но жестоко обломились. Немцы их в блин раскатали, причем довольно быстро. А после того, как там поработали тяжелые орудия, Краков проще отстроить на новом месте.
Зато в Варшавское восстание до сих пор притягивает к себе большие силы вермахта. В польской столице за оружие взялись не «герои-подпольщики», а  доходяги из гетто. Но хитромудрые дети израилевы, в отличии от АКовцев, координировали свои действия не с англичанами, а с советским командованием, поэтому дела у них шли вполне успешно. Наши их исправно снабжали оружием, боеприпасами и жратвой. Причем в отличии от англичан, которые тоже самое скидывали в Кракове с четырехкилометровой высоты и на 90 процентов, в результате разброса, все попадало к гитлеровцам, советская помощь была гораздо более адресной. ПО-2 с тридцати метров бросали тюки со снаряжением не просто на нужную улицу, а чуть ли не прямо в руки восставшим. Правда немцы их все равно чуть не придавили, но когда в город была переброшена русская воздушно-десантная бригада ситуация опять изменилась. При поддержке авиации, десантники отбивались от гитлеровцев, попутно обучая гражданских, тактике городского боя. Как мне Гусев рассказал, парни из десантуры, были нацелены на выполнение именно этой задачи. Адресные тренировки, у них начались после того, как три месяца назад, к советскому командованию обратились люди из гетто, с предложением скоординировать свои действия в данном мероприятии. Так что поддержка Варшавского восстания была не только чисто армейской операцией, а туда все руку приложили – и армия и НКВД и политики. Работа была проведена – будь здоров но зато и результаты налицо. Армия Крайова - в полном дерьме и показала свою совершенную несостоятельность, зато силы находящиеся под патронажем Союза, сумеют освободить и удержать Варшаву как раз к подходу наших войск. Так что проанглийское правительство Миколайчика, может обрыбиться и ни на что не претендовать.   
А вообще, исходя из направлений ударов, складывается такое впечатление, что в Польше хотят взять в котел большую часть группы армий «Центр», вместе с частью группы армий «Северная Украина» и поэтому остановились, подтягивая тылы и накапливая силы. А немцы, понимая это, занимаются ударным истреблением потенциально враждебного мирного населения. Интересно, после всего этого, от Польши что-нибудь останется?
Хотя помня то, что гордые сыны Речи Посполитой  творили перед войной, да и во время войны, меня они совершенно не колышут. Особенно когда узнал от летунов, что поляки творили еще в начале войны, с экипажами сбитых над территорией Польши самолетов. Нет, некоторым летчикам везло, и им нормальные люди помогали, а вот другим… Если они попадали в руки « Союзу вооруженной борьбы», как тогда назывались АКовцы, то живыми наших парней обычно не отпускали. Эти хмыри ненавидели русских ничуть не меньше чем немцев, и относились соответственно крайне отрицательно и к тем, и к другим.
А второй польский корпус чего отчебучил? Я про эту так называемую армию Андерса раньше и не знал, а то бы обязательно рассказал про этих «помощников» в борьбе с немцами. В самое тяжелое время, еще летом сорок первого, когда фрицы перли как по бульвару, Англия и польское правительство в изгнании, надавило на СССР с требованием отпустить всех военнопленных и арестованных поляков, создав из них воинское подразделение. Каждый солдат был на счету, поэтому Сталин пошел на это. Их кормили, обмундировывали, вооружали, отрывая от русских бойцов последнее, только армия получилась, как бы помягче сказать – херовая. Настроения в ней были категорически антисоветские, и что характерно, поляки куражась, отказывались идти на фронт, до тех пор пока армия не будет доведена до списочного стотысячного состава. То есть, сформированные и готовые к бою дивизии, просто сидели в тылу подхихикивая над тупорылыми «Иванами», тысячами гибнущими на фронтах. А в конце концов, заявив, что их дескать плохо кормят,  опять таки, при помощи Англии, добились разрешения и умотали из Союза в полном составе. Cначала в Иран, а потом в Палестине добрав людей, мирно влились в английскую армию. Там их наверное кормили лучше… Так что спрашивается - нафиг нам тот геморрой, вообще нужен был? А зная, как они в мое время к нам относятся, то на Польшу и ее будущее, мне вообще чихать с высокой башни, тем более что сейчас у моей группы и так забот полон рот.
Я еще в прошлой жизни и в Калининграде и в одноименной области бывал, поэтому насмотрелся на всякие там остатки укрепрайонов, которые сейчас пребывали в полном здравии и ждали наши наступающие части, всеми фибрами своей железобетонной души. Тогда, глядя на руины очень удивлялся, как их вообще можно было взять? А сейчас похоже на своей шкуре придется испытать как именно…
Нет, нас в переднюю линию атаки конечно не сунут, но вот обычного пехотного Ваню - жалко до невозможности. Это именно ему своим телом затыкать плюющиеся огнем амбразуры… Хотя генерал армии Черняховский, мужик очень толковый, и если в прошлый раз сумел этот орех расколоть, причем с достаточно небольшими потерями, то и в этот раз, я думаю, не подкачает. Только вот с англичан, я теперь за каждого нашего убитого парня спрошу. До икоты спрошу и кровавых слюней. Ведь если бы не эти сволочи, глядишь и войне уже конец бы настал…
Хотя все эти разборки я так думаю будут потом, а сейчас наша личная головная боль заключалась даже не в укрепрайонах, а в просеках. Да-да, в самых обычных лесных вырубках. Оказывается - аккуратисты немцы, уже в это время, очень тщательно следили за природой и все леса у них были расчерчены ровной линейкой проселочных дорог, проходящих по этим просекам. Квадратики такие – километр на километр. То есть, прочесывать такие квадраты – одно удовольствие. Перебрасывай солдат на машинах по хорошим дорогам, оцепляй понравившийся участок и вперед… Ну не козлы?! Как в таких условиях работать – не представляю.
Одно хорошо – Макс говорит, что тамошние леса труднопроходимы. Наличествуют буераки, кусты и прочие прелести, в отличие от довольно просторных Белорусских лесов, так что возможность спрятаться даже в таком маленьком «квартале» леса, у разведгруппы будет.  Кстати хищников у немцев нет вообще – они даже памятник поставили последнему убитому волку. Вот балбесы… Да еще, ко всем прочим неудобствам, можно добавить крайне недружелюбное население. Хотя, когда мы первый раз мотались в Хайшенс - мелкий городишко к востоку от  Голдапа, это самое население, было дружелюбным до оскомины. Правда жители города, в основном состояли из детей и баб со стариками. Мужиков призывного возраста я там практически не увидел. Небось все сейчас на фронте. Тотальная мобилизация она потому и тотальная, что гребли и хромых с косыми, не взирая на возраст, лишь бы оружие держать могли…
А я, пока ехал в джипе по узенькой брусчатой мостовой, с интересом оглядывался. Хайшенс, наши взяли сходу и уличных боев здесь не было, так что разрушенных зданий практически нет. Зато физиономии всех встречных немцев были сильно похожи друг на друга. Я сначала даже не понял, почему мне  это так кажется и только потом дошло – их всех объединяло выражение удивления и страха. Гитлер то зуб давал, что на территорию Рейха ни один вражеский солдат не ступит, вот ему сдуру и поверили. А теперь, глядя на наших бойцов, не верят своим глазам и ждут, когда же русские Иваны их резать начнут. Город уже неделю как наш, и фронт ушел чуть дальше на запад, а они все в ожидании резни пребывают…
Мы то, в этот Хайшенс, следом за квартирьерами приехали, посмотреть, что нам подобрали в качестве жилья.  Поэтому, возле центральной площади, я вышел из машины и спросил у первого попавшегося старикана, который вместе с двумя молодухами тащили куда-то сетку от панцирной кровати, где здесь находится  Линденштрассе? Так эта троица, сетку моментально бросила, девки спрятались за старика, а тот, сдернув с головы суконную кепку с большим козырьком, поклонился и дрожащим голосом пустился в объяснения. При этом все тряслись настолько, как будто по окончании объяснения, я им голову откушу. Зрелище было довольно неприятное, поэтому плюнув на заикающегося фрица, прошел чуть вперед по улице и узнал о местонахождении Липовой улицы у нашего регулировщика. Дядька довольно толково объяснил, как туда добраться и мы двинули дальше, в сторону усадьбы которую нам определили под постой. В общем, в тот раз так и не вышло пообщаться с настоящими гражданскими немцами гитлеровского разлива.
Зато потом, когда мы переехали, наобщался - по самое не могу. Пока мы ждали сведений от «тихонь», то в свободное от изучения обстановки время, прогуливались по городу. Так вот что хочу сказать – немцы откровенно лебезили. Вывесив из каждого окна по простыне, типа – сдаюсь, сдаюсь, они и на улицу лишний раз старались не появляться. А те кто осмеливался высунуть нос, старались прошмыгнуть как можно быстрее и незаметнее, а если к ним обратишься с каким-нибудь вопросом, обязательно снимали свои прикольные шапки с длинными козырьками и только тогда, отвечали.
В самой же усадьбе, произошла неожиданная встреча. Этот здоровый дом стоял на окраине и был окружен какими-то хозяйственными постройками. Мы подрулили к самому крыльцу и вместе с Пучковым вошли в эти хоромы. По сохранившейся обстановке, было видно, что здесь жили люди далеко не бедные. Там даже настоящий рояль «Беккер» присутствовал и масса картин, развешанных по стенам. Картины были как на холстах, так и нарисованные внутри больших фарфоровых тарелок. Леха снял одну из них и удивленно покрутив ее спросил:
- Слушай Илья, а зачем они в тарелках рисуют? Или у фрицев посуды слишком много и девать ее просто некуда? Ведь уже в который раз вижу – висит суповая тарелка, а в ней картинка…
- Хрен его знает – традиция наверное, а может просто мода такая… Ладно, пойдем второй этаж проверим.
На втором этаже тоже никого не было и были видны только следы поспешных сборов. Всюду валялись какие-то тряпки, а из распоротой подушки, лежащей посреди длинного коридора, высыпалась целая куча пуха. Пока я оглядывался, прикидывая где и как мы разместимся, Пучков уже убежавший вниз, завопил:
- Илья! Смотри что я нашел!
А нашел этот неисправимый желудок несколько банок с вареньем. Пока я добрел на его крик, он одну уже вскрыл и прицелился откушать:
- Во, гляди – вишневое, без косточек! Будешь?
Леха зачерпнул варенье, но больше ничего сделать не успел. Я отобрал и ложку и банку, возмущенно сказав:
- Гек, ты что - сбрендил? Помнишь, что на инструктаже говорили? Фрицы специально продукты оставляют отравленные, а наши лохи и рады стараться халявой воспользоваться. В 236 дивизии – два отделения так же компотику попило и все – никого не откачали… А взводного, который хоть  сам и не пил, но это не пресек  – под трибунал…
Лешка глядя на банки только вздохнул и заметил:
- Надо будет их не выбрасывать, а на собаке испытать, вдруг не отравленное. Я там на улице пару шавок видел, вот их и покормим. Если не сдохнут – сами съедим. – он опять вздохнул добавив – Вишневое - это мое любимое…
- У, проглот! Только собак сам ловить будешь, я тебе в этом не помощник. Я собак живых люблю…
Уже выйдя на улицу, и вдохнув свежего воздуха, несмотря на конец февраля уже  пахнущего весной, я унюхал какие-то посторонние запахи:
- Лешка, чуешь - вроде гуляшом пахнет?
Гек, покрутив носом уверенно указал направление:
- Вон оттуда несет. Глянем, кто там?
- Конечно…
Мне самому стало интересно, кто это на территорию нашего будущего объекта вперся. И почему сидят не в доме, а в дальнем сарае, похожем на длинный свинарник. Взяв на всякий случай автоматы на изготовку, по большой дуге приблизились к строению. Узкие окошки проходили высоко и глянуть в них не получилось, поэтому подойдя к двери я ее распахнул пинком и сразу уйдя с линии возможного выстрела гаркнул:
- Хальт! Хенде хох!
В полутьме строения что-то звякнуло, бумкнуло и задребезжало, а испуганный тонкий голос охнул:
- Ой, лышенько!
И все затихло. Кхм… похоже что не немцы, но соваться все равно как-то стремно… По уму гранату бы катнуть, только судя по голосу, там или ребенок, или деваха. И когда испугались, то крикнули вовсе не – «о майн гот», значит - не немцы. А вдруг там и фрицы есть? Поэтому не суясь в проем и показав Геку, чтобы не расслаблялся, громко сказал, на этот раз по-русски:
-  Кто там есть, выходи по одному, а то гранату кину!
Опять что-то звякнуло и уже другой женский голос крикнул:
- Не стреляйте товарищи, мы свои!
Хе, похоже действительно наши. Пригнувшись, я вошел в сарай и увидел, что там, возле перевернутого парящего котелка, стоят три замотанные в платки фигуры. Девчата, лет по двадцать. Одна из них увидев мою форму прерывисто выдохнула и сказала:
- Леська, Стешка, это точно наши – и уже обращаясь ко мне- вы нас так напугали, мы сначала подумали – немцы опять вернулись…
Я с удивлением разглядывал девушек, а потом поинтересовался:
- Вы откуда здесь взялись? Или из угнанных? Тогда почему в комендатуру не пошли? Там бы вам помогли…
- А мы товарищ командир только вчера вечером из Ольдштадта сюда пришли. Там сейчас стреляют сильно, вот нам  один дяденька солдат и посоветовал уходить на восток.
После упоминания про дяденьку солдата, я пригляделся получше и скинул возраст девчонок года на три – четыре. Они просто грязные и измотанные, а так им лет по шестнадцать не больше. Глядя как они жмутся друг к другу и преодолевая спазм, внезапно перехвативший горло спросил:
- Девчата, а почему в сарае то сидите? Почему в дом не пошли?
- Нам, в господские дома запрещено заходить. За это убить могут.
Кхк… Я только глаза вытаращил, не находясь что сказать, поэтому вступил Пучков:
- Вы что, здесь же наши кругом, какие еще господские дома? Кто вас убьет?
Говорившая потупилась и тихо ответила:
- Это да, только мы за эти два года привыкли, что в усадьбу, пока не позовут, входить нельзя… Нам это накрепко вбили…
Твою мать! В этот момент у меня как-то резко пропало все сочувствие к гражданским немцам. Значит лебезите суки? Вот так теперь и будет! Ведь в этих девчонок не каратели и не эсэсовцы «вбивали» понятия про «господские дома» и про то, как положено вести себя рабам с востока. Обычные законопослушные и чадолюбивые главы семей этим занимались. Чувствуя, что начинает трясти от злости, и что сейчас вполне могу поехать в город и крошить этих  униженно-испуганных дойчей, пока патроны не кончаться, резко сказал:
- Слушай меня девочки. Быстренько собирайтесь и пошли за мной.
Пока бывшие рабыни собирали свои узелки, с сожалением поглядывая на опрокинутый котелок с каким-то варевом  Лешка тронул меня за руку:
- Командир, в уазике  НЗ есть, я принесу?
- Само собой, мухой давай, а мы в дом пойдем.
А потом мы кормили отощавших девчат разными вкусностями. То есть, это для них обычные консервы деликатесами казались. Стеша, самая младшая из подруг, похожая на маленького взъерошенного воробушка, в своей деревеньке, находящейся в Западной Белоруссии, такую штуку как сгущенное молоко, пробовала один раз в жизни. В сороковом году, ей отец из города подобное лакомство привозил. И теперь, глядя на эту пигалицу, которая тоненьким слоем мазала белую тягучую массу на галету, сначала умилился, а потом не выдержав сказал:
- Эй, ребенок, я ведь каждой по банке дал, чего ты ее так размазываешь? Ведь и вкуса не почувствуется.
На что она ответила, серьезно глядя на меня:
- Нет, дяденька командир, очень даже чувствуется. Спасибо вам, храни вас господь…
Я опять сглотнул комок и погладив ее по голове отвернулся… Пипец вам фрицы настал! За время войны, разных зверств насмотрелся по уши. Но они творились солдатами вражеской армии и чего либо другого я от них и не ожидал. Только ведь здесь гражданские немцы были! А девчата рассказывали, что у них даже не хозяин был, а хозяйка. Причем у нее было трое детей. Двое мелких пацанов и дочка - ровесница пригнанным с Союза девчонкам. И вот  эта муттер, четвертую рабыню – тихую украинку с Полтавы, насмерть кнутом забила, за то что она за свиньей не уследила и та простудилась.
- А Галя не виновата была. Она от голода совсем слабая стала, а свинья огромная, ее с ног сбила и убежала. Галя ее всю ночь искала сама заболела, но нашла… А потом хозяйка про это узнала и избила Галю. Но когда свинья кашлять начала, то еще раз Галю кнутом так исхлестала, что у нее горячка началась, а через два дня она умерла…
Леха, который внимательно слушал девчонок вдруг рывком встал с места и вышел их комнаты. Я показав рукой, дескать – кушайте, кушайте, рванул за ним. Только далеко бегать не пришлось. Пучков стоял упершись лбом в стекло и когда я подошел к нему резко повернувшись сказал:
- Командир, я их своими руками душить буду. Всех этих бюргеров, муттеров, фатеров, господ! Это не люди!
Я его в этом начинании поддерживал, но задавив в себе все чувства, сказал:
- Отставить Гек! И чем ты тогда от них отличаться будешь? Еще киндеров в свой список добавь – и точно каратель получиться! Да и немцы разные встречаются. Это баре у них так развлекаются, вот с них и спросим по полной. А обычный работяга, он ведь себя совершенно по-другому ведет, ты же сам видел… Да и сколько их здесь этих «господ»?
- Все равно тошно мне Илья… Чувствую – стервенею…
- Блин, думаешь мне легче? Возьми себя в руки и хватит сопли распускать! Сейчас лучше пойдем, поможем - пусть девчата себе из оставшегося барахла одежду нормальную подберут, а потом их в комендатуру свозим для регистрации.
- Так репатриантов же еще не эвакуируют. Куда их комендант сейчас денет?
- Здесь будут жить, при нас, пока команда на эвакуацию не соберется. Я с Гусевым договорюсь!
С Серегой удалось договориться в пять секунд. Глядя на наши белые от злости физиономии и выслушав рассказ о судьбе девчат он дал команду, после проверки оставить их с нами, пока не начнут работать эвакокоманды.
Проверка подтвердило все сказанное девчонками и они перешли под руку Грини. В суровом хохле  неожиданно проснулся столь мощный родительский инстинкт, что мы только диву давались. Он  не только начал откармливать своих подопечных как на убой, но и еще мотаясь по округе постоянно привозил им подарки. Количество разнообразного барахла в конце концов превысило все разумные пределы и Гусев его урезонил, напомнив о том, что отдельный вагон для подарков, девчатам никто предоставлять не будет. А их и в самом деле набралось если не на вагон, то уж  на грузовик - это точно. Правда старшина совсем от презентов девчатам не отказался, а только несколько сбавил напор.
Ну а у нас наконец стали появляться некоторые наметки по интересующим нас объектам. Наиболее перспективных насчитывалось два. Один - пункт Аненербе в Пиллау а второй располагался в старинном замке Бальга. Причем тот, что в Бальге был наиболее «вкусным». Именно там терлись «черные монахи» - так назывались консультанты с Тибета и именно там, гитлеровцы чего-то мутили по-крупному. Во всяком случае по сведениям агентурной разведки, почти три тысячи наших военнопленных были переведены туда в последние пол года и пропали - как в воду канули. Причем никаких видимых строительных работ в тех местах не велось. Значит там находиться или что-то сильно замаскированное и скорее всего подземное, или я чего-то не понимаю. Только вот все равно, нам туда сейчас ход заказан. Фронт еще слишком далеко от тех мест находится, поэтому и соваться на разведку в ту же Бальгу – смысла нет. Ползая вокруг замка ничего все равно не увидим, а взять его штурмом не получится – немецких войск вокруг слишком много. Даже если десантную бригаду скинуть – только людей зря положить, потому что помощи ждать будет неоткуда. Да плюс у нас сведения сильно расплывчатые. Знаем только, что там трутся «черные монахи», какие-то физики и что туда проложена новая ЛЭП. То есть объект возможно ОЧЕНЬ перспективный, но пока еще мы не готовы. До наступления еще недели три, если не месяц, так что будем сидеть на месте и работать с наиболее интересными для нас пленными, предоставляемыми ребятами из армейской разведки.
Только вот толку от этих «языков» не было никакого. Они говорили много чего, но того что нас интересует, просто не знали. Я уже начал маяться от безделья, как вдруг, от одного из пленных узнал, что в Ангербурге - это город совсем недалеко от передовой, состоится эсэсовский парад. Так сказать – для поднятия духа населения.  Причем эсэсманы были из 20 дивизии СС! Как раз те, кого я люблю особой и пламенной любовью – эстонские фашисты! Их остатки,  после разгрома под Биржаем успели отойти в Восточную Пруссию и теперь  они небось должны демонстрировать непокобелимую дружбу нацистов всех стран. Парад должен состояться в воскресенье, после утренней молитвы, а сегодня день понедельника, так что можно будет использовать мою давнюю, но так и не выполненную задумку, изобретенную как раз для подобных мероприятий. Поэтому после вдумчивого допроса пленного, я резвым козликом поскакал к Гусеву.