Объехать эту баррикаду было несложно, хотя пришлось выпрыгивать из саней и помогать лошадке тянуть транспортное средство по раскисшей земле. Как только обогнули препятствие, заметили в канаве три трупа уже изрядно припорошённых снегом – судя по всему, экипаж танка. Метрах в семидесяти далее обнаружился ещё один обгорелый остов. Бронеавтомобиль не мешал проезду, потому как на половину съехал в канаву. Судя по горбатому профилю, это была двести двадцать первая модель. Рядом валялось ещё два трупа. Вооружение, что естественно тоже отсутствовало. С бронником понятно, но как мои архаровцы, а сомнения что это их работа не было, умудрились с танка пушку снять? Народ оживился – они ещё горелую немецкую бронетехнику не видели. Я, правда, тоже только второй раз. Так в приподнятом настроении, быстро перебросав коробки с медикаментами, расстались с Говоровым и его людьми и двинули в Залесье. Только-только успевали к закату.
Уже расставаясь с Фефером, понял, что меня беспокоило еще с момента его рассказа о капитане-пограничнике. 
- Гера, а фамилия у этого капитана какая?
- Лиховей. Он, оказывается, к началу войны уже на гражданке был, заведовал образованием в Витебске.
- Вот мне что не нравится – со взрыва уже, считай, месяц как прошёл. Аня твоя в комендатуре работает, он тоже, и что они так и не встретились ни разу? Странно это.
- Так он недавно в Полоцк приехал, я же говорю - он из Витебска.
- А если недавно приехал, как же он взрыв-то устроил? Дистанционно?
- Не знаю. Правда, что-то не то.
- Потому поостерегись, попробуй разузнать, но тихонечко-тихонечко, на кошачьих лапах – как бы за засланного казачка не посчитали. Хоть, ты и на самом деле засланный, получается.
Медикаменты разгрузили прямо на лесопилке. Скоро это место опять станет оживлённым, что радует. Так как мужикам лес не только пилить надо, но и валить, то следов будет масса, и не надо сильно маскироваться – всё же наша основная транспортная артерия проходит именно через данную просеку. Глухов с Боровым задание поняли и уже завтра обещали начать работы – всё одно с наступлением зимы делать особо нечего. Не успел распрощаться с мужиками, как уже подкатили на лыжах два десятка бойцов, забрали ценный груз, а ценнее этой фармацевтики для нас, считай, ничего сейчас и нет, и мы вмести двинулись в расположение. Лыжи были не слишком удобны и привычны – по сравнению с теми, что остались в Москве, тяжелы и скользили не очень, даже по пробитой и, можно сказать, накатанной лыжне.
В лагерь опять, уже стало входить в привычку, прибыли в темноте. Несмотря на это, уже через четверть часа Маша притащила обильный ужин, состоявший из горячего, хоть и жидкого. горохового супа, большой порции варёной картошки с редкими вкраплениями мясных волокон, большого куска серо-чёрного хлеба из муки грубого помола, и о чудо, почти настоящего компота из сухофруктов. С учётом того, что обед состоял из полудюжины мелких пирожков, это был просто Лукуллов пир. Как всегда поесть в тишине и спокойствии не дали. Первым примчался Жорка и выпроводил из землянки Машу, с умиленным видом наблюдавшую за мной. Выгнать её было как-то неудобно, поэтому в чём-то я был Байстрюку благодарен, но если судить по тому злому взгляду, которым девушка наградила сержанта, это ему ещё аукнется. Через минуту ввалились Калиничев с Нефёдовым, а уже после зашёл и Кошка. Поздоровались и уселись напротив. Блин, ну прямо четыре Маши. Молчите? И я помолчу. Закончил с картошкой, пододвинул компот и всё же не выдержал.
- Ладно, кто подбил танк?
- А какой из? – хитро ощерился Жорка.
- Ты из себя Нахумовича-то не строй.
- Он это, он, - вступился за сержанта Калиничев. – Точнее его группа.
Дверь отворилась, и, наконец-то, появился Матвеев.
- А вот и второй герой явился, - продолжил начальник разведки.
- Ну, товарищ лейтенант, вот – всё испортили.
Жорка изобразил огорчённую морду лица.

- Сто восемьдесят снарядов, в кассетах по десять штук. Только бронебойные, - за учёт у нас старшина ответственен, вот и отчитывается.
Это понятно. Фугасное действие двадцатимиллиметрового снаряда, если такой сделать, наверное, будет просто смешным. В воздухе ещё есть смысл, а вот на земле, вряд ли.
- Рация цела ещё оказалась, а вот на Шкоде её грохнули. Хейфец посмотрел, говорит, немецкая. Может, что на запчасти пойдёт, но я сомневаюсь – труха там.
- Хейфец ходил с группой?
- Нет, чего ему с раненой рукой там делать? Здесь уже глянул.
- Фу, от сердца отлегло. Радист пусть здесь сидит.
- Это понятно.
- Было что ещё ценное? На бронеавтомобилях вроде противотанковые ружья  ещё есть, если склероз не изменяет.
- Не было.
Ну да, сняли, небось, зачем их по лесу в тылу таскать. Жаль.
- Зато с «чеха» два пулемёта взяли и патронов две тысячи, снарядов восемь десятков. Четыре автомата, в каждой броне по одному было, это кроме десяти пистолетов. Кое-что из частей: с двигателей – карбюраторы там, шланги, ремни. Сгодятся на что-нибудь.
- В отряде что нового?
- Особо ничего, - капитан потёр подборок, видно, что вопрос его напряг.
- А не особо?
- Старшина новый вопросы задаёт, похоже, под тебя копает. Задаёт не только мне.
Остальные закивали.
- Хрен с ним, пусть задаёт.
- Не скажи, многие так думали, пока поздно не становилось. И не надо говорить, что бояться тебе нечего. С ними всегда есть чего бояться.
- Капитан, не парься, если будет задание накопать, то всё одно накопают. Тут вопрос интерпретации – если выгодно и преступления не заметят, или, наоборот, за чих посадят. Только время сейчас не то - мы им нужны.
- Мы все – да, но могут без отдельных личностей и обойтись.
- Что-то предложить хочешь, или так – предостерегаешь?
- Скорее последнее.
- Считаешь, что когда решали на связь выходить, я такой вариант не рассматривал? Рассматривал, но связь и помощь отряду с Большой земли нужны, если не как воздух, то, как патроны и медикаменты. Нам ещё повезло, что добрались до нас только волкодавы.
- А уверен, что среди них настоящего чекиста нет?
- Есть подозрения?
- Вроде нет, похоже на чистый осназ, но если специалист хороший, то хрен мы его раскроем.
- Тогда не будем умножать сущности сверх меры. Ещё чего срочное есть?
- Вроде нет, а что в городе было?
Эх, как не хочется придавить на массу, но придётся потерпеть. Рассказ занял чуть больше получаса – решил особенно не рассусоливать. История с расстрелом заставила лица мужиков закаменеть, но последние, более радостные новости, растопили холодок к концу повествования.
- Как тебе латыши показались? - задал вопрос Калиничев. Этот сразу вычленил главную опасность.
- Самоуверенные, наглые, злые. Будем надеяться, что вояки из них не очень – скорее каратели.
- Как вояк их недооценивать не стоит, - задумчиво сказал Кошка. – В революцию латышские стрелки показали себя надёжными бойцами, да и дисциплина…
- Нечего гадать, всё одно информации мизер. Схлестнёмся – разберёмся.
Старшина укоризненно посмотрел, но промолчал. Сам понимаю, чистый бонапартизм – главное ввязаться в драку, а там посмотрим. Но ведь информации, и правда, нет. Хватит – выпроводил народ, и завалился спать. И уснул? Хрен там - как отрезало. Лежал, ворочался, думал. Прикидывал варианты с Зиновьевым, подпольем, латышами, с полицаями и бургомистрами, в конце концов. С ними работу строить тоже, теперь, по-другому. Как бы их так умаслить, чтобы нивелировать организованный немцами негатив – оружие же им не вернёшь, фрицы сразу сговор заподозрят. То есть подозревают они его и сейчас, но тогда получат железные доказательства.

Отредактировано Spassk (22-11-2013 13:59:20)