Rusiok, поправил. Вообщето там должен был быть унтер-офицер.

С момента взвода взрывателей прошло уже двадцать две минуты. Мы, что взрывная команда, что мужики из Залесья сидели вокруг самовара и пытались пить чай. Точнее мы с Тихвинским, уже переодетые, пытались, а остальные нормально себе пили и заедали натуральными баранками. Дело в том, что из соображений секретности, прибывший вчера «дровяной обоз» был не в курсе нашей сегодняшней операции, но всё равно мужики поглядывали на нас с интересом – понимали, что телодвижения наши не с проста.
И тут шарахнуло! До школы было не меньше полукилометра, но удар был силён, особенно полами по ногам, причём этот удар пришёлся чуть раньше, чем грохот от взрыва. Что-то зазвенело и посыпалось на пол. С резким щелчком треснуло стекло в оконной раме. Степан поглядел в нашу с Евгением сторону уважительно и слегка ошарашено.
- Ну, вы, блин, даёте!
Отвечать ничего не стал. Чего я на самом деле могу сказать? Жаль, не удастся сегодня вечером к Ольге проскочить, вряд ли после нашей диверсии ей поспать придётся – хирургу работы на всю ночь должно хватить. И, остался ли жив часовой? По сути, не должен, до него там меньше тридцати метров  было, даже если сменился, то тоже вряд ли – машина возле караулки немецкой как раз и стояла. Меня он фиг признает, я опять имел вид желтомордого задохлика с синяками под глазами, а вот Женю нужно опять перегримировывать. Но для этого у нас всё было, по крайней мере пара свежих фингалов ему не помешает.
- Степан, тебе придётся с Евгением немного подраться. Смогёте?
- В лучшем виде отделаю.
- Но-но, у меня второй разряд по боксу, так что отделаю тебя как раз я.
- Забьёмся?
Ну, прямо как дети.
- Так, бить будете по очереди. Аккуратно, но сильно. Понятно.
Народ поскучнел – ну да, выпить, закусить, подраться, что ещё надо, чтобы снять стресс.
- Что с листовками? – спросил у Фефера.
- Передал. Сказали: спасибо, но мало.
Триста листовок для города это конечно капля в море, остальное ушло на просвещение окрестностей.
- Про бумагу спросил?
- Клятвенно обещали что будет. Сам Павел Ильич обещал кровь из носа.
- Кто?
- Да Лиховей.
- Кстати, как прошла встреча?
- Нормально, как вы и обещали, даже не удивился.
- О беседе с командованием не просил?
- Нет, даже не упоминал. Завтра должны были ещё раз встретиться, но боюсь после этого, - Герман мотнул головой в сторону окна. – Не получится. А чего рванули-то?
- Угу, вероятно многие сегодня и завтра будут сильно заняты. А сегодня из дома лучше не выходить. А рванули казармы.
- Сильно!
Как бы подтверждая мои слова, за окном раздался выстрел, затем ещё два и короткая автоматная очередь. Нет, дома лучше.
Стрельба на улице, хоть и редкая велась до ночи, ночью же только усилилась – похоже немцы здорово перенервничали и палили по каждой тени.

Количество немецких патрулей в городе не возросло, но теперь они передвигались не меньше чем по пять человек. Похоже, сегодня в лес никого не погнали или наша диверсия не удалась – слишком уж много немцев на улицах. Документы, пока дошёл до госпиталя, проверили трижды. У входа так же стоял усиленный пост из трёх солдат. Снега перед входом почти не было – какая-то смёрзшаяся  темно-бурая масса. Промурыжили меня на входе минут двадцать, но в здание госпиталя всё ж таки пустили. Первое ощущение это запах! Такого насыщенного запаха карболки, крови и гниющей плоти раньше здесь не было. Амбре было много сильнее чем в наших санитарных землянках.
Просидев ещё два с половиной часа, наконец, увидел Ольгу, точнее её полупрозрачную бледную тень. Да уж, измотали сивку крутые горки.

Даже радости в глазах, при виде меня не появилось, одна глухая усталость. Это что охлаждение чувств или, правда, до того умаялась?
Поговорить нормально не удалось. Оля сунула мне в руку какую-то коробку и шепнула что через пару часов, если ещё чего не случится, будет дома. Коробка была увесистой, кроме таблеток там оказались и ключи. За два часа сумел, ничего не спалив, ну если только излишне пережарил, приготовить сносный обед.
Хозяйка не вошла, а чуть ли не вползла в дверь.
- Я спать…
Э нет, так не пойдёт.
- Ты когда ела в последний раз?
- Не помню. Вчера…
- Тогда ещё полчаса без сна переживёшь.
Пришлось сначала умыть девушку ледяной водой, а затем кормить едва ли не с ложечки. Всё же я чувствовал за собой вину – работы хирургам госпиталя мы подбросили порядком. По словам очевидицы, что клевала носом передо над тарелкой, после взрыва в госпиталь доставили тридцать два человека. Но это было просто последней каплей, до этого в течении месяца нарастающим потоком везли раненых. В основном из-под Москвы. В последние дни этот поток особенно усилился, и что самое неприятное для хирургов, массово пошла гангрена. До того тоже попадались запущенные ранения, но сейчас, вероятно, на фронте истощились запасы медикаментов и перевязочных материалов, кроме того большое количество обморожений, вносило свою лепту. Вот почему у них вонь такая стоит.
- Каждая ампутация, это не просто кошмарная работа, где кровь, гной и вонь, - произнося эти слова девушка продолжала монотонно жевать, похоже это никак не действовало на её аппетит, да и аппетита того было чуть-чуть. – Это ещё слёзы и крики. Здоровые мужики ревут как дети, отказываясь от ампутаций. Им объясняют, что иначе они просто умрут, но сначала сгниют заживо, но те ничего уже не понимают. Я помню, как такие же немцы ещё осенью шутили и пытались заигрывать, сейчас их как будто подменили: худые, обмороженные, глаза затравленные. Костя, по-моему в них что-то ломается, не во всех, но во многих попавших к нам.
Ну да, ещё месяц назад это были победители, пусть даже кому-то из них и не везло, но теперь из несущих смерть и боль они превратились эти смерть и боль принимающих. Тяжело – из сверхчеловека в измученного болью и страхом калеку.
- В городе тоже всё плохо… - глаза у Ольги уже закрылись и теперь она отхлёбывала теплый напиток из морковного чая скорее на ощупь. – Медикаментов нет, а среди гражданских тиф, скарлатина, пневмонии, грипп, даже несколько случаев холеры. В таких условиях почти всё это смертельно. Вы у себя там внимательно…
Её голова окончательно упала на грудь и девушка засопела. Раздевать не стал, просто перенёс на кровать и укрыл получше. Похоже, она так проспит сутки. Если дадут, конечно.
Проснулась Оля к вечеру, точнее встала по нужде. Тут я уже усадил её ещё раз за стол, за которым она уже кое-как проснулась.
- Никто не приходил?
- Стучались пару раз. Ты не слышала, а я не вылезал. Тебя насколько отпустил?
- До утра. Ты извини, но я сейчас поем и опять спать – неизвестно когда следующий раз домой попаду.
- Да ничего, я терпеливый. Если что я знаю недалеко один бордель. Так себе конечно, но при длительной голодовке…
- Ого, - в голосе девушки прорезался язвительный интерес, хорошо – значит оживает. – Это с каких это пор ты стал подобными заведениями интересоваться.
- Точно пору не скажу, но интерес давний, наверное, а вот само заведение с месяц как обнаружил. Не понравилось, пришлось одну особу из местного личного состава даже силой забрать. Вам, кстати, медсёстры не требуются в госпитале?
- Ты разговор на медсестёр не переводи.
- А я не перевожу, я его для того и завёл. Надо одну девушку на работу устроить, а то по моей милости она теперь безработная, хотя точно могу сказать, что работа та ей не нравилась. А к вам в госпиталь, небось, без протекции никак?
- Медсестрой вряд ли, санитаркой можно попробовать. А теперь рассказывай, что за история.
По мере рассказа, едко-гневный взгляд слушательницы всё более теплел, пока в уголке одного из глаз не показалась слезинка.
- Ладно, пристрою я твою Джульетту, Ромео, но гляди - если что я на ампутациях руку набила. Колонку топил?
- Да, но может уже не очень горячая.
- Тогда я мыться, и если в процессе не сильно устану, то, может, и не сразу усну. Лови момент.
- Ага, всё таки опасаешься, что в бордель ночевать уйду? Или поняла на сколько я лучше, чем грелка.
- Не льсти себе, человек-грелка, это всё мягкое женское сердце, которое тебе удалось разжалобить своей сказкой.

Отредактировано Spassk (25-03-2014 14:04:05)