* * *

- Старшина, давайте подведём итоги. Что мы поимели с гуся?
- Так, начну с вооружения. Пистолетов разных - двадцать шесть штук, маузеровские карабины и винтовки – шестьдесят две штуки, пулемёты тринадцатой модели – три штуки, все под ленточное питание, четыре автомата. Это вместе с разгромленной подмогой. Кроме того на аэродроме захвачены две тридцатисемимиллиметровые зенитные пушки, Вальтер назвал их Флак восемнадцать. Кроме того с самолётов сняты десять пулемётов винтовочного калибра, пять крупнокалиберных пулемётов – три по тринадцать миллиметров и два по пятнадцать и одна двадцатимиллиметровая пушка. Большая часть авиационного вооружения требует переделки и изготовления станков или других видов крепления.
- А что с боеприпасами, - продолжал я допытываться, пытаясь осознать, что же мы всё же приобрели.
- К пистолетам и автоматам примерно шестьсот пятьдесят патронов, винтовочных больше восьми тысяч, четыре с половиной тысячи сняли только с самолётов, но там боеприпасы особые, в том числе бронебойные и зажигательные. К тринадцатимиллиметровым пулемётам тысяча двести, к пятнадцатимиллиметровым четыреста - тоже специальные, хотя бывают ли там другие, кто знает. К двадцатимиллиметровой пушке семьдесят пять снарядов, к зениткам двести восемьдесят.
- Неплохо, - улыбнулся Матвеев.
- Угу, а теперь поделите это всё на пятьсот человек, - капитан был отнюдь не в восторге от таких, на первый взгляд больших, цифр. – По двадцать патронов на человека?
- Да, - Жорка дёрнул себя за мочку уха, - Не разжиреешь. А потратили сколько, старшина?
- Считай пять сотен.
- Когда успели?
- Вы всё успеваете - на вас ни жратвы ни патронов не напасёшься. Бой на аэродроме - три сотни патронов долой, засада на немцев - ещё две, да та группа, что полицаев ходила в Борки пугать, два десятка сожгла.
- Кстати, а как Борках всё прошло? - спрашиваю Калиничева.
- Нормально. Говорят, пришли, несколько пуль полицаям в окна засандалили и отошли. Тем, естественно, не до ночных прогулок стало.
- Ясно, что ещё ценного в хозяйстве образовалось?
- Продуктов захватили, но немного, нашей ораве и на неделю не хватит, немного же медикаментов и перевязочных материалов, зато бензина считай четыре тонны, но он авиационный – на авто клапана прогорать будут, но вряд ли машины именно от этого испортятся.
Да, тоже так думаю, не факт что немцы нам вообще скоро позволят с комфортом кататься.
- Ещё две бочки керосина, ну и прочая бытовая мелочь – ложки, плошки, поварешки. Электростанцию забрали, слава, что она на колёсном ходу была. Радиостанцию, с ней сейчас Кондратьев разбирается, сказал, что и рации с самолётов вполне можно к делу пристроить, только у них диапазон пожиже. Что это я, честно, не понял.
- Вот, вспомнил. Мне показалось или бойцы крышу разбирали?
- Не показалось, железо там хорошее было, на землянки пойдёт, а то текут с обычным дёрном. Ещё одёжка кое-какая, в основном форма, хорошо её штопать и отстирывать не надо – вражины не успели одеть, а мы соответственно попортить. Инструмента много, в том числе и шанцевого, даже не знаю куда девать. На обмен бы с крестьянами что пустить, но опаска есть, как бы немчура не прознала – по его виду понятно, что не наш. Бронестекла много взяли, но вроде не особенно оно и бронированное – ну на что-нибудь пойдёт. А вот настоящая броня тоже есть – пару десятков листов сняли, остальное некогда было, но это так, у нас ещё и щитки от «максимов» без дела лежат. Проводов и труб много надёргали, да и ещё масла немало слили, жаль не постное, а машинное, тоже две бочки вышло.
- Что за трубы?
- Разные, и масляные и пневматика, на что пустить их не знаю, но пригодятся. Вот вроде и всё, не считая личных вещей, но их бойцы больше по карманам распихали. Непорядок конечно, но не отнимать же. Обидятся.
- Найдите тех, кто не хомячил и премируйте. По-серьёзному – пистолеты выдайте, ещё чего, но сами разберётесь.
Откуда взялся у меня в голове сам термин «хомячить» не помню, но здесь он был неизвестен, хотя, после неоднократного повторения, вполне прижился и вопросов не вызывал.
- Сделаю.
- Если удастся ещё чего выкроить, то и тем, кто на операции не был, подкиньте. Те же мыло, бритвы, зеркала – хоть на несколько человек.
- Посмотрю, но кулаков и так не уважают, все, в общем, делятся чем могут, а, что небритых хватает, то больше от лени.
- Вот зима наступит, посмотрим, а пока пусть в порядке себя содержат. Мы же, в конце концов, не банда. Вы, товарищ капитан, поддержите старшину авторитетом.
- Есть, - Нефедов снова потёр небритый подбородок. Мне проще, я медленно обрастаю, а вот капитану и другим кто постарше, с этим сложнее.

Отредактировано Spassk (11-09-2013 13:43:36)

Блин, сам же потешаюсь над самиздатчиками, у них там сплошь "одеть". Это мне месть.

- Сделаем, дорогой Михаэль Нахумович. От себя оторвём, но поддержим отечественную промышленность. Лучше скажите как дела с тем заказом, что вам передал Кошка?
- Пока Леонид Михайлович дал мне только один парашют. Я уже прикинул, как его раскроить. Купол у него не слишком большой, да и форма для кроя неудобна, потому гарантировать больше семи, если будем соединять обрезки, то восьми, халатов не могу.
Так, всего мы взяли тридцать восемь парашютов, значит, под три сотни маскхалатов мы сможем получить.
- Как скоро будут готовы?
- Молодой человек, у меня не трест Москвошвей. Сколько вам их нужно?
- У нас ещё тридцать семь парашютов.
- Вы режете меня без ножа, одними своими словами. Месяц.
Ну, месяц это не так уж и плохо, тем более что получать мы их будем ежедневно, а не всей партией одноразово.
- Спасибо Михаэль Нахумович, - похоже, он готовился к ожесточённой торговле по срокам, и очень удивился моей покладистости. – Только у меня будет к вам ещё одна просьба – поговорите со старшиной и с другими опытными бойцами и обсудите с ними вопросы обвеса. Нет, обвешивать и обсчитывать их не надо. Так как от парашютов останется много строп, то надо попробовать сочинить из них нечто вроде сбруи, используя которую бойцы смогут удобно располагать на теле оружие и снаряжение. Проблема ещё и в том, что эта сбруя должна быть удобна как при передвижении на лыжах, так и во время боя. Да чуть не забыл, на оружие тоже нужно смастерить чехлы, да и вещмешки должны не бросаться в глаза на снегу.
- Тогда больше семи халатов с одного парашюта не получится.
- Вы уж постарайтесь, дорогой мой человек, от того как хорошо вы сделаете свою работу, будут зависеть жизни людей.
Что-то дрогнуло в глазах немолодого битого жизнью мужчины, но тут же они снова стали колючими.
- Вот ещё, никто никогда, кроме недоброжелателей, не мог упрекнуть старого Михеля, что он плохо делает своё дело.
- Ещё раз спасибо, извините, спешу.
- Идите уж, не мешайте работать.
Не успел отойти и на пару дюжин шагов, как услышал, что еврей уже распекает кого-то из своих родственников, причём на этот раз с гораздо большим пылом, чем до моего прихода.
Оставшийся день прошёл в большой нервотрёпке. Довёл до старшины требования начальника пошивочного цеха. Прикинув, решили, что в наших условиях единственно приемлемым способом, будет установка самолётного плексигласа прямо в скат землянки. Течь, конечно, будет в дождь, никаких нормальных изолирующих материалов под рукой нет, но и так течёт. Чёрт с ним. Заодно решили таким же образом поправить землянку оружейника – гулять, так гулять.
На парашютный шёлк также нашлось много желающих. Например, фельдшер объяснил, что из него лучше бельё пошить. Будто бы в древние времена, благородных рыцарей и прекрасных дам, очень ценилось нижнее бельё из шёлка, типа полезно для кожи и вши в нём плохо приживаются. Предложил «айболиту» придумать историю поправдоподобнее – не носили ни рыцари, ни их дамы нижнего белья. Они вообще мылись только раз в жизни – при рождении, некоторые считают что два, но обмывание после смерти не считается, так как к жизни отношения не имеет. Один парашют всё ж пришлось отдать, ибо операционную всё одно отделывать надо, чтобы хоть с потолка мусор не сыпался на открытые раны. Самые мелкие обрезки тоже пообещал, то ли нитки что-то шить, нашему доктору нужны были, то ли в корпию подмешивать, не совсем понял, но позарез. Надо, значит надо.
Спать ложился с некоторой неуверенностью, страхом, но одновременно с надеждой – вдруг сейчас будет сон, которой хоть что-то поможет понять про себя несчастного. Снилось что или нет – не помню, спал как убитый.

Глава 4.

- Товарищ командир, - Калиничев был какой-то взмыленный, но довольный. – Взяли мы «лесорубов».
- Где?
- Ну, так в четвёртом лагере.
- В том самом? Всех?
- Ну, они говорят всех, только мы-то знаем, что их не шестеро, а семеро. Вот седьмой, как дружки его не вернулись, так сразу и припустил в город. Думаю, уже к полудню на месте будет.
- Он что, не пёхом?
- Лошадь у старосты отнял, грозился страшными карами, если не даст.
- Когда гостей собираешься ждать?
- Считаю, завтра к обеду и нагрянут.
- Хорошо, действуй.