Продолжение:

  Елизавета, приведя свою подопечную к императору, тут же заявила, что в шпангоутах и прочих корабельных ребрах она ничего не понимает, в силу чего поддерживать беседу не сможет. И, кроме того, ей надо ехать в Сарское, причем желательно побыстрее, ибо туда привезли окна, кои следует самой осмотреть перед тем, как их начнут ставить на место. И отчалила, пообещав вернуться послезавтра вечером. Сергей проводил даму до дверей приемной, а потом, вернувшись в кабинет, сел рядом с гостьей и предложил:
  - Покажи руки, Лена.
  Та в недоумении показала.
  - Нормальная кожа, ни трещин, ни воспалений, ни бородавок, - хмыкнул император. – Вшей, думаю, у тебя тоже нет. Или все-таки есть?
  - Нету, ваше величество…
  - Очень хорошо. И вообще, от тебя пахнет духами, а вовсе не керосином. Тогда зачем он тебе понадобился?
  - Продать, государь, - покраснев, опустила глаза Татищева.
  - И почем, если не секрет, ты реализовала первую порцию? Кстати, сколько там было?
  - Три шкалика. Хотела продать за двести рублей, но графиня Левенвольде дала только сто двадцать. Говорит, что у нее больше нет.
  - Врет, - машинально уточнил молодой царь, но потом соотнес цифры и возмутился:
  - Почти двести миллилитров керосина за сто двадцать рублей? Да это же наглый демпинг! И как у тебя только совести-то хватило?
  Однако, глянув на воспитуемую и увидев, что она того и гляди расплачется, Сергей решил ее слегка утешить:
  - Не волнуйся, у тебя будет возможность возместить ущерб, после чего все мои претензии исчезнут. На что хоть деньги-то потратила?
  - На портвейн, - смущенно созналась девушка.
  - Да это же будет почти бочка! Куда тебе столько?
  - Не мне, ваше величество, это мужу моему. Очень он португальское вино любит, гораздо больше водки, но денег на такую роскошь у него уже давно нет.
  Новицкий с уважением глянул на собеседницу – он ее вполне понимал. Давно, еще в двадцать первом веке, он от отчаяния иногда и сам собирался сделать нечто подобное. Купить два-три ящика водки и принести их матери! Она же как начнет хлестать, так и не сможет оторваться, пока не сдохнет. Три раза у Сергея появлялись достаточные для проведения такой операции суммы, но он так и не смог решиться. А Лена, получается, смогла… хотя, конечно, муж – это все-таки не мать.
  - И как результат?
  - Да никак, - зло ответила заботливая жена. – Хлещет по ведру в день уже неделю, морда вся синяя стала, а больше ничего с ним, пропойцей, не делается.
  - Если действительно по ведру, то это у него только вторая стадия, - со знанием дела просветил даму император. – Еще бочки три понадобится, не меньше. Хотя, конечно, если время от времени прятать портвейн, чтобы он не мог сразу опохмелиться, то, возможно, требуемый результат наступит и быстрее. В общем, здесь все ясно, и давай перейдем к твоему будущему. Перед тобой сейчас три пути. Первый – оставить все как было, только не забыть возместить мне стоимость украденного керосина. Второй – стать фрейлиной цесаревны, ты ей чем-то понравилась. Третий – служить при мне лейб-инженером. Что выбираешь?
  - А разве бабы могут служить?
  - Интересно ты рассуждаешь. Собаки, и те могут! Кроме того, ты не баба, а довольно красивая молодая женщина, веснушки тебя нисколько не портят. Это я в порядке констатации факта, а не намека на что-нибудь этакое, поэтому можешь не делать вид, что смущаешься.
  - Я, конечно, хочу быть при вашем величестве… но только делать-то мне что придется?
  - Для начала – внимательно изучить вот это, - царь протянул ей папку с чертежами «Спрея». – И составить мнение, что тут хорошо, а что не очень. После чего познакомить с ним меня. Что дальше – пока сам не знаю, но без работы ты точно не останешься.

Продолжение:

И, кстати, у меня остался еще один вопрос. Как ты смогла дотянуться до лампы, понятно. А дальше-то что? Все равно в таком положении сливать керосин очень неудобно.
  Вместо ответа Татищева подняла руки к шее, на которой красовалось нечто вроде тонкого серебряного обруча, и в три движения развернула его. Теперь у нее в руках была примерно полуметровая трубка с загнутым концом.
  - Если немного отсосать и, как керосин пойдет по трубке, прекратить, то в рот ничего не попадет, - пояснила она. – А флакончик в юбке, между двумя слоями ткани. Я, когда спрыгивала туда, успела его спрятать, ваше величество ничего и не заметили.
  Ну-ну, прикинул император, в изобретательности девушке не откажешь. Но ставить ей обратную задачу, то есть не отлить керосин, а, наоборот, придумать, как что-то кому-то незаметно подлить, еще рано. Надо получше присмотреться, что она за человек. Хотя по первому впечатлению – такой, какой надо. Но почему же, черт побери, она оказалась здесь в общем-то случайно? Ведь поиском талантов в области кораблестроения занимался Меньшиков, и не может быть, чтобы он не знал про дочку Верещагина. Или все-таки может? Пожалуй, это можно выяснить прямо сейчас.
  - Скажи, Лена, а знакома ли ты с Гаврилой Авдеевичем Меньшиковым?
  - Знакома, - снова смутилась Татищева. – Он все с Федосеем Моисеевичем ругался – мол, не место девке на верфи, а когда отчим помер, и вовсе перестал меня туда пускать. 
  - Ясно, - кивнул император. Потом достал из ящика стола рабочую тетрадь, открыл на странице, где перечислялись ответственные за поиск способных людей, нашел там Меньшикова и поставил рядом с фамилией вопросительный знак. После чего предположил:
  - И ты, ясное дело, тут же на верфь ходить перестала.
  - На Галерную – конечно. А на Адмиралтейской Гаврила Авдеевич не командир, там господин Най заправляет, а он меня не гнал.
  - То есть его ты неплохо знаешь? Тогда расскажи мне, что это за человек.
  Минут десять молодой царь слушал славословия в адрес Осипа, а если точнее, то Джозефа Ная. Однако когда они закончились, заметил:
  - Мне почему-то кажется, что ты хочешь еще что-то сказать, но не решаешься. Коли так, то зря.
  Девица замялась, но потом решилась и выпалила:
  - Он слишком старательный! Если нужен корабль, чтоб был не хуже, чем у кого-то, то он его обязательно сделает. А вот когда понадобится лучше, то может и не справиться. Лучший же в мире корабль ему не сделать никогда, он о таком и не помышляет вовсе. Все его корпуса слишком широкие, он не умеет рассчитывать их прочность, поэтому делает с запасом. Его так учили, и ничего другого Най знать не желает, отчего, хоть и дружил с Федосеем Авдеевичем, часто с ним ссорился.
  - Интересно, - улыбнулся Сергей. – Най, значит, построить выдающийся корабль не сможет. А у кого, по-твоему, это получится?
  - Ни у кого, государь, потому что мой приемный отец уже четвертый год как умер. Вот он, пожалуй, смог бы.
  - А ты?
  - Так у меня же опыта нет совсем!
  - Хорошо, упростим задачу. Пусть требуется сделать не корабль, а кораблик. Но все равно лучший в мире.
  Дальше Сергей подробно рассказал, зачем ему понадобились яхты типа «Спрея».
  - Я, наверное, смогу такую яхту начертить, - неуверенно начала девушка. – Но вот построить – вряд ли. Тут надо уметь мужиков в узде держать, а у меня не получится.

  Вообще-то император планировал закончить беседу с Татищевой до обеда, однако она затянулась почти до ужина. И только в восемь вечера бывшая керосиновая воришка отправилась домой. Сергей же, проводив ее, задумался. Вроде все хорошо, но все-таки что-то не дает покоя. Во-первых, так и не прояснилось, чем именно Елена заинтересовала цесаревну. И, кроме того, Сергею казалось, что он не поговорил с гостьей еще о чем-то важном, но молодой человек не мог сообразить, о чем именно. Оставалось утешаться тем, что эта беседа была не последней.

Отредактировано Avel (06-07-2013 12:34:26)