Из бумаги и ткани, это прекрасно получилось у братьев Монгольфье.

И продолжение:

  Округлев, шар натянул веревки, крепящие к нему корзину, а верхним краем почти уперся в стрелу. Уткин отдал команду, и ее быстро убрали. Еще пять минут – и корзина начала потихоньку подниматься, и вскоре повисла в метре от земли, удерживаемая только пятью канатами – четырьмя по бокам и одним в центре. Пилот попробовал натяжение всех боковых веревок и поднял два пальца – по этому сигналу ему передали еще две бутыли керосина. Потом в корзину сунули бараний тулуп и меховую шапку – император предупредил воздухоплавателя, что наверху холодно, и чем выше поднимется шар, тем будет холоднее.
  Веревки натянулись до звона. Новицкий, почувствовав, что пора говорить напутственное слово, подошел к корзине, набрал полную грудь воздуха и провозгласил, постаравшись, чтобы его слышали не только ближние, но и собравшийся народ на противоположном берегу Яузы:
  - Лети, русский Икар! Родина тебя не забудет.
  А потом уже нормальным голосом добавил, протягивая Уткину небольшую, но толстую книжицу:
  - На, почитаешь в полете, если станет скучно. Это «Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению», там ближе к концу про правила хорошего тона есть. А то ведь после полета я собираюсь пожаловать тебе потомственное дворянство, так что пригодится, дабы в грязь лицом не ударить. Да, и вот тебе мятные конфетки – если начнет тошнить, пососи, и сразу полегчает. 
  О том, что дворянство будет наименьшей из всех наград, заготовленных для первого в мире воздухоплавателя, император пока не говорил. Он решил устроить шоу, сравнимое со встречами первых космонавтов в двадцатом веке. И уже подписал указ о статусе нового ордена Петра Великого, дающегося за беспримерные личные заслуги перед Российской империей. Орден с номером «1» заканчивали делать на Красном монетном дворе.

  Стартовая команда обрубила четыре боковых каната, и теперь шар, слегка наклонившийся от легкого ветерка, удерживал только центральный. Последний удар – и Новицкий подумал, что вот сейчас все и закончится, причем позором, потому как шар, не поднимаясь, заскользил в строну небольшого холма. Однако это только вначале, а потом корзина потихоньку пошла вверх. Через Яузу она перелетела уже примерно на высоте двадцати метров.
  Дул слабый ветерок с юга, но облака шли довольно быстро и на запад – это говорило о том, что ветер там восточный и заметно сильнее, чем у земли. Шар потихоньку набирал высоту, народ восторженно орал.
  - Питер, ну почему ты такой грустный, - тормошила его Елена. – Смотри, он же летит!
  Тоже мне невидаль, тепловой воздушный шар, подумал император. Такой без всякой моей помощи всего через пятьдесят лет построили бы братья Монгольфье. Правда, этот, хочется надеяться, все-таки улетит подальше. По плану – пока что-нибудь не кончится. Или керосин, или световой день. Правда, кончиться может и сам шар, тогда полет будет продолжаться не так долго.
  Вздохнув, царь сказал своей подруге:
  - Летит-то он летит, это хорошо. Но мне сейчас идти с Вордом торговаться, а это занятие требует предварительной сосредоточенности. Кстати, когда будешь переводить, не показывай удивления, даже если решишь, что я говорю чего-нибудь не того.
  Проводив взглядом шар, поднявшийся уже метров на триста и теперь летевший примерно в сторону Кремля, император пошел к Яузе, за которой стоял его дворец.