Начинаю 10-ю главу. (Опять все засушил - похоже, придется сильно переделывать).

Глава 10. Станки, тракторы, алмазы…

10.1.

Сентябрьский Пленум ЦК ВКП(б), помимо принятия постановления о политике в отношении частного капитала, имел и еще одно последствие. После резких нападок Пятакова на политику ЦК и на своего непосредственного начальника он был снят с поста заместителя председателя ВСНХ и на это место Дзержинский предложил меня. Совнарком утвердил, еще раз напомнив, что на мне лежит ответственность за подготовку Генерального плана на пятилетие, в той части, которая касается промышленности.
Что же, от ответственности я бегать не привык. И Планово-экономическое управление с головой ушло в разработку программы по развитию станкостроения и точного машиностроения. Но тут я не спешил с раздачей ценных указаний о целевых установках программы. Здесь очень многое зависело от технических знаний, которых мне явно недоставало (несмотря на образование, полученное Осецким в Брюсселе). Поэтому первое совещание группы было проведено с участием специалистов Государственного комитета по науке и технике и начальника отдела научно-технической разведки ОГПУ Слуцкого.
Во-первых, надо было досконально разобраться в том, что мы собираемся выпускать на тех станках, которые будет производить наша станкоинструментальная промышленность. Во-вторых, надо было понять, что из станков, инструмента и оснастки мы можем произвести своими силами, для чего потребуется закупать импортные комплектующие, а что целиком придется приобретать за рубежом.
Луцкой порадовал: их отделом была получена и уже экспериментально опробована технология получения сверхтвердых инструментальных материалов на основе карбида вольфрама и карбида бора (но я-то знал, что львиную долю работы в этом случае выполнило РУ РККА). Собственным достижением нового отдела ОГПУ была добыча технологии получения карборунда (самого твердого, после алмаза, абразивного материала) в графитовых электропечах Ачесона. Были у наших разведчиков, как подозреваю, и другие технические «находки», но к станкоинструментальной промышленности отношения они не имели.
Однако гораздо больше порадовал Троцкий. Его организаторские способности оказались отнюдь не легендой. В кратчайшие сроки он собрал всех виднейших отечественных специалистов по станкостроению, и даже сумел с их помощью пригласить несколько авторитетных зарубежных консультантов.
– Нам предстоит обеспечить огромный объем работ, рассчитанных на весьма длительную перспективу. Если говорить коротко, то нам нужно научиться производить все, – едва закончив эту фразу, слышу в зале заседаний нарастающий недовольный гул.
– Разумеется, получить все и сразу – нереально, – успокаиваю собравшихся, чтобы меня не приняли за поверхностного авантюриста. – Поэтому надо определиться с ключевыми направлениями машиностроения, которые мы должны обеспечить современным станочным парком в первую очередь. Во-первых, это само станкостроение. Во-вторых, производство автомобильных, авиационных, тракторных, танковых и судовых двигателей. Конечно, и сами автомобили, самолеты, тракторы и т.д. мы тоже будем производить. Но двигатель – сердце этих транспортных машин, и от него в первую очередь зависят их технические характеристики. В-третьих, производство электромоторов, электрогенераторов, турбин, трансформаторов. В-четвертых, производство оборудования для основной химии, нефтехимии, промышленности искусственных удобрений, лакокрасочной промышленности и для производства синтетического каучука. В-пятых, производство строительных машин и механизмов. В-шестых, производство материалов и комплектующих изделий для применения современных индустриальных методов строительства. И, наконец, в-седьмых, производство современной военной техники и вооружений.
Оглядев собравшихся, подвожу промежуточный итог:
– Вот так мне видятся приоритеты, которые мы должны обеспечить станочным парком. Но это только первая приблизительная оценка. Поэтому готов выслушать ваши возражения и дополнения, – и почти сразу у меня мелькнула мысль, вскоре нашедшая зримое подтверждение, что ляпнул я это предложение сгоряча и не подумавши.
«Тут тогда началось – не опишешь в словах…». Первый раз Высоцкого вспомнил. Но и в самом деле, с таким яростным накалом страстей мне еще сталкиваться не приходилось. Всю свою силу воли я мобилизовал на то, чтобы удержать этот неописуемый гвалт в рамках как-то допустимого, принуждая господ (а так же и некоторых товарищей) специалистов говорить хотя бы по очереди. И то, без помощи харизматического рыка и мечущих молнии глаз Льва Давидовича, наверное, не справился бы.
По итогам этого бурного обсуждения в список приоритетов было добавлено еще два: оборудование для черной и цветной металлургии, а так же прокатные станы, и оборудование для легкой и пищевой промышленности. Можно было дописать к получившемуся перечню еще много всякого, – недаром же в начале своей речи сказал, что нам нужно все, – но на этом моим волевым решением список был закрыт. Понятно, что будем и полиграфическое оборудование выпускать, и для целлюлозно-бумажной промышленности, и для оптико-механического производства, и для радиопромышленности, и для фармацевтики… Перечислять можно до бесконечности. Но то, что попало в список приоритетов, надо дать – кровь из носу! Без этого полноценной промышленной структуры не создать. Будет перечисленное – подтянем и все остальное.
Начиная с этого этапа, главную скрипку играли инженеры и конструкторы. Без них разобраться в структуре необходимого нам станочного парка, инструментов, оснастки и т.д. было невозможно. Единственная нота, которую я внес в обсуждение программы по станкостроению – настоял на необходимости разработать и начать производство кузнечно-прессовых машин, предусмотрев обеспечение их соответствующим листовым прокатом. Другой путь обеспечить заметную экономию металла в машиностроительном производстве пока не просматривался. Да, еще сверхточное литье – но это уже не по линии станкостроения.
После того, как структура выпуска была, после чрезвычайно горячих многодневных прений, как-то согласована, настал черед специалистов Планово-экономического управления. Надо было вписать эти замыслы в балансы кадров, металла, электромоторов, капитального строительства, финансов и всего прочего, без чего станки не выпустишь. И опять, как и в нашей первой программе – размахнулись чересчур широко, и пришлось свои аппетиты урезать.
Нашу программу по станкостроению принимали на Совнаркоме уже ближе к зиме. Тоже спорили и ругались, но не так, как по предыдущей программе. Далеко ведь не все из наркомов знали, что такое, например, координатно-расточный станок, или для чего нужен карбид бора. Страсти вскипели по другому поводу. Троцкий выступил за значительное увеличение заложенных в программу ассигнований на прикладные исследования и опытно-конструкторские работы. На него дружно накинулись главы прочих ведомств, отстаивая неприкосновенность каждый своего куска бюджетного пирога.
Неожиданно для многих (но не для меня) в защиту позиции председателя Госкомитета по науке и технике выступил Дзержинский. Отношения между ним и Троцким, некогда довольно сносные, сильно испортились в 1923 году, в период общепартийной дискуссии. И теперь мало кто предполагал, что эти два политика выступят в унисон.
– Вопрос относительно того, чтобы мы подняли на высшую ступень науку и создали товарищеские условия работы нашему техническому персоналу, как низовому, так и верхушечному, является основной задачей, без которой мы экономически победить буржуазную Европу не сможем! – решительно заявил председатель ВСНХ. – Если бы вы ознакомились с положением нашей русской науки в области техники, то вы поразились бы ее успехами в этой области. Но, к сожалению, работы наших ученых кто читает? Не мы. Кто их издает? Не мы. А ими пользуются и их издают англичане, немцы, французы, которые поддерживают и используют ту науку, которую мы не умеем использовать. Это положение совершенно нетерпимо, и отказ повернуться лицом к науке я не могу расценивать иначе, как капитуляцию перед техническим превосходством империалистов! – рубил с плеча Феликс Эдмундович.
Однако там, где речь шла о разделе денег, логические доводы и даже идеология играли не главную роль. Тем не менее, совсем плюнуть и на логику, и на идеологию руководители Советского государства еще не были готовы. Со страшным скрипом (главным генератором которого был, конечно же, Сокольников) финансирование опытно-конструкторских работ по программе станкостроения увеличили на 17%.