Бах!
Бесшумно возникший за спиной старший лейтенант негромко, но восторженно докладывает:
- Три десятки, девять!
Так, это он в бинокль смотрит. Неслабо легло. Продолжим.
Размеренно, раз в три секунды добиваю магазин. При перезарядке полный энтузиазма подчиненный озвучивает результат:
- Две девятки, остальное - «яблочко».
Из коридора доносится ответное ликующее:
- Батя жжёт!
Я вам «отожгу», охламоны! Насмерть застрою, но пить перед соревнованиями отучу. В сортир в ногу ходить будете! Трезвыми, с песней... Но это позже, а сейчас дожгу здесь.
Бах! Бах!
- Девять, десять. Ий-е-ес!
Не оборачиваясь, даю команду:
- Тихомиров, исчезни.
- Есть!
Унесся, как жеребец застоявшийся. Мальчишка еще совсем.
- Подполковник Михайлов стрельбу закончил. Отказов и задержек при стрельбе не наблюдал.
То ли озвученный результат подпортил людям настроение, то ли звезды так сошлись, но коллеги по огневому рубежу результатами не впечатлили. А у меня одна девятка стала десяткой — пуля легла четко в разделяющую зоны линию. И, главное, все попадания - кучно.
Командный результат еще не озвучен, но совершенно ясен. И мне, и, судя по кислому выражению лица, начальнику службы ракетно-артиллерийского вооружения. Ну вот, товарищи штабные, первое место вам опять помахало ручкой. Снова моему отделу тортом «давиться». А «наполеон», кстати, дамы из кулинарии делают прекрасно, с легкими, воздушными коржами и сочным, свежим кремом.
Наверняка проклиная свой длинный язык и ту минуту, когда ему в голову пришло вежливое предложение, майор бросает:
- Повезло.
Тон на грани оскорбительного. Такое спускать нельзя:
- Вы так считаете, господин майор? Предлагаю пари. Девять патронов, три мишени, стрелять по-одному с центральной позиции. Проигравший ставит коньяк.
- Какой?
- В магазин завезли вполне пристойный кубанский «Атаман».
- Я предпочитаю «Хенесси».
- Вы его сначала выиграйте.
Конечно, стрелок он сильный. Лучший в команде штаба. Но во мне, похоже, бурлят прошлые жизни, добавляя азарта и молодости. И во всех трех я был отличным стрелком. Впрочем, и в этой не валенок.
Крутнувшись в воздухе, пятирублевая монета определяет очередность. Я первый! Что же, надо поддержать тенденцию.
Граничащий с упоением кураж помогает вести руку, мягко утапливая спусковой крючок и всаживая пули в мишени. Не опуская оружие и не отдыхая, словно это настоящий бой, а не мишенное поле.
Выстрелы гремят подряд, слишком часто для учебной стрельбы. Но я чувствую — пули кладу, куда надо.
Едва заканчиваю стрельбу, как пристроившийся с биноклем неугомонный Тихомиров излишне спокойным голосом докладывает:
- Две девятки.
Ловлю снисходительную усмешку равовца, отдавшего команду:
- К мишеням.
Подходим. Ну да, старлей не соврал, две девятки. Остальное - «яблочко».
Выражение вытянувшегося лица штабного майора полностью соответствует негромкому диалогу за спиной:
- Походу, кто-то попал.
- Кто-то попал, а вот кто-то - влетел.
- А бате каково придется? Запивать торт коньяком!.. Это же извращение!
- И катастрофический ущерб для здоровья — сплошной холестерин.
Стою с непроницаемым видом, типа «старый подполковник ничего не слышит». 
Конкурент выцеливал мишени долго. Слишком долго. Опускал руку, чтобы передохнуть. Не помогло. Все его старания сгубила выпавшая третьей «восьмерка».
Но проиграл достойно — пожал руку, поздравил и обязался доставить коньяк к завтрашнему вечеру.
Мои подчиненные обзвонили парней из отдела, поэтому прибытие здоровенного победного торта в офицерском кафе встретил радостный, дружный хор.
- Александр Васильевич, давай тарелку под «львиную» долю. Ну, ты сегодня и выступил! Такого результата не пом...
Голос распределяющего куски товарища словно обрезала внезапно ударившая, перехватившая дыхание жестокая боль.
Несколько невыносимых мгновений чувствую, как тело прожигает горящий напалм.
Мучительное ощущение исчезает одновременно со звоном об пол выпавшей из руки тарелки.
- Васильевич, ты что?!
Все еще не веря, что боль прошла, опускаю руку с потемневшей до темно-багрового цвета кожей.
- Васильевич?!.
Называю первое пришедшее в голову:
- Да, «радик» что-то стрельнул, Михалыч. Сейчас вроде полегчало. Как там, тарелка не разбилась?
Парни поднимают уцелевшую тарелку, начальник второй группы комментирует:
- Блин, ты побелел весь, и зрачки сильно расширились. Мощно дернуло?
- Не то, чтобы сильно... Резко очень. Да все нормально уже. Товарищи офицеры, мы торт собрались изничтожать, или о моих болячках рассказы слушать?
В общем, посидели хорошо, и не только с чаем. Правда, водку я не пью, но рюмочка того самого «Атамана» пришлась очень кстати.
Получив кусок «наполеона» на себя и дочку (а также узнав о положенной денежной премии) жена обошлась без привычного ворчания, потом мы втроем убрали квартиру, вечером пообщались по «Скайпу» с нашим студентом, посмотрели новый блокбастер на DVD, в общем, я только собираясь ложиться спать сообразил, что сегодняшняя ночь третья. И в этом сне прапорщик Ростислав, скорее всего, погибнет.
- Марин, я ложусь на кухне. Давай достанем раскладушку.
- Ох, горе ты мое... А спокойно, как все люди, ты поспать не можешь?
Ненавижу, когда жена говорит: «Как все». Все — это никто.
- Нет. Мы же обсуждали этот вопрос?
- Ой, ее доставать, раскладывать, постельное белье тебе искать... Ложись вон в детской комнате, а Ольга будет спать со мной.
Гм-м, моя жена временами очень умная женщина. Почти такая же, какой была до свадьбы. Согласно киваю:
- Ты права. Так и сделаем.

Отвык я уже спать один — как-никак четверть века в законном браке. От дочкиной подушки попахивает духами. Совсем уже невеста. Сын на четвертом курсе политеха, с симпатичной девчушкой встречается... Вот так служишь, живешь потихоньку, детей воспитываешь, а потом — бац! Ты - дед.

Отредактировано niklom (15-09-2013 12:44:56)