Глава 4 Побег от тоски.
Как говаривал наш сержант: «Лучшее средство от любви – бег в противогазе!» Теперь я проверяю на себе эту нехитрую истину. Срок поставил четыре недели и жесточайший график, чтобы в гору некогда было глянуть. А если вдруг глянул, то только для прокладки маршрута, кратчайшего и безопасного. Вечерами сил оставалось только доползти до кровати и упасть…
Через две недели пробежек подтягиваний, отжиманий, толкания камней, стрельбы, метания свёрел и ещё много чего придуманного воспалённым мозгом тело взбрыкнуло и перестало уставать. Даже не знаю, как объяснить. Упражнения те же, количество подходов больше, повторений больше, но вечерами лежу, смотрю в каменный потолок и думаю ни о чём. Если пытаюсь сосредоточиться на мыслях – в голове сумбур. В общем, на третью ночь плюнул, сполз с кровати и уселся точить наконечники.
Будущий переход до предположительно обитаемых территорий лёгким быть не обещает. Всё время пока я здесь пытаюсь восстановить в памяти книги по туризму и одиночному выживанию. Чаще всего всплывала книжка по альпинизму. Совершенно случайно прочитал пока ездили на монтаж в другой регион, кто её забыл в ремонтируемом помещении – не знаю, но пока парни развлекались с совершенно простой, но ужасно долгой и нудной установкой я погрузился в мир крюков, фалов, ледорубов и альпенштоков. Осталась одна, и ящер её побери, очень серьёзная проблема: я не старался вынести из книги каких-либо знаний, просто убивал время, и теперь в моей голове жуткая каша и короткие обрывки. Прямо по цитате: «Тут помню, а тут не помню…»
Экипировку подбирал долго и старательно. Смутно помню про стрелы, которых или просто мало, или больше не унести. Или речь шла о патронах? Впрочем, не важно. Оружие ближнего боя – тесак, других вариантов не много, вроде булавы из подшипников или кистеня. Рассматривал ещё короткое копьё, но тут невозможно скрытое ношение, потому остановился на тесаке. Хотя, от посоха не отказался, до шаолиньских монахов мне далеко, но отмахаться от собак хватит, не будешь же их рубить сплеча. Достаточно вспомнить российские законы о холодном оружии.
Однако мы отвлеклись. Лук – беру и запас стрел. Да, у местного рогоза, кроме плода и прямых стеблей, нашлось ещё одно применение. Помните про сердцевину «сигары»? Это контейнер для семян. Девять чёрных жемчужин пряных и острых, невероятно вкусная приправа, правда, к этому времени съедобная часть становиться тухлой на вкус и запах. Сам стручок, хранивший пряность, тоже весьма интересен. Во-первых: очень прочная и цеплючая оболочка, те маленькие иголочки, позволявшие стачивать дерево, теперь великолепно цеплялись за шесть животных, от привычной липучки отличие только в естественном происхождении. Во-вторых: раскрытие стручка извне возможно только очень сильным механическим воздействием, проще говоря, растоптать или размозжить камнем, но, в воде или влажном помещении оболочка размокает и раскрывается красивым пятилучевым фонариком.
Хитрая природа. Водяное растении размножается там, где много воды, а острые кончики позволяют воткнуться в податливую почву, причём любой стороной. Ещё один сюрприз преподнесла местная сосна после созревания шишек любой срез или слом начинал истекать жидкостью с резким химическим запахом, застывая, она превращалась в подобие янтаря. Без миллионов лет, быстро, практически на глазах. Эпоксидная смола растительного происхождения, застывающая от контакта с воздухом, закупоренная в герметичном сосуде, например, очень большой наплыв. Засохнув, внешняя оболочка создаёт контейнер, и… Я находил старые, поваленные стволы, уже потерявшие кору и ветки, но в дуплах сохранилась жидкая смола.
Однако я опять отвлёкся. Три десятка стрел, небольшой, но весьма приличный запас. Килограмма два сушёного мяса в полосках, горсть соли. Вещевой мешок типа «продвинутый сидор», скроенный из баннера, ремней безопасности и автомобильных чехлов. Несколько дней возился с конструкцией, но удалось получить удобный и даже масштабируемый предмет. В смысле объём рюкзака можно менять, но вот из креплений только шнуровка, поскольку замки автомобильных ремней слишком уж тяжёлые. Из остатков баннера сотворил непромокаемый плащ, плохо белого, но другого нет. Котелок, фляга с водой, тоже из баннера кроеная, для прочности обшил шкурой, немного дублёной и изрядно попахивающей. Ну, это я привередничаю.
Ухожу раньше намеченного срока. Путь отвлечёт гораздо лучше, к тому же надвигается осень. Дни короче, ночи длиннее и прохладнее. Количество блюд резко сократилось, а питаться одним мясом вредно для моего хрупкого здоровья. Нужны овощи, каши, если конечно придётся возвращаться. С этим возникает вопрос транспортировки всего этого добра. Сколько смогу притащить на себе за один раз? Мало? Правильный ответ: очень мало, значит нанимать «водителей кобылы» причём знакомых с горами, а за какие шекели? Думаю, местные за спасибо даром не работают. Ладно, будем создавать проблемы по мере их разрешения!
Хлопаю по бревенчатой, собственноручно сложенной стене и подпираю колом дверь. Дымовое отверстие на кухню заткнул ещё с вечера. В путь!
Первые метры спуска давались с трудом. Приходилось не только смотреть под ноги, выбирая куда ступить, но и постоянно оглядываться, иначе не буду знать, куда возвращаться. Другой проблемой стал глазомер. В горах совершенно нельзя подходить к предметам со стандартной, равнинной меркой. Любое, даже самое незначительное расстояние, приходится перепроверять. Больше часа я спускался на первую террасу, вылакал половину фляги. Каким-то чудом удержал себя от прыжка с двухметрового карниза. Вместо двух, там оказалось три метра, а толстый и массивный, на вид, камень – пластом какого-то мягкого песчаника и мой прыжок завершился бы далеко внизу – по острому щебню.
Пополняя запасы воды, основательно задумался, выразив сомнения в вопросе:
– Камо грядеши, человечище? – и почесал затылок.
Вопрос не праздный, поскольку я не ручей и раздвоением не страдаю. Ни личности, ни, тем более, тела. Попробуем обратиться к классикам.
– Чего тут думать, прыгать надо, однако – так говорил Гром, а значит, ноги несите меня на лево! – Проворчав банальность, сворачиваю в указанном направлении.
Пройти первую террасу хватило полутора часов, но везение на этом закончилось. В приемлемом для спуска месте, где нижние деревья подступали почти к обрыву до земли метров пять, а почти это метра два, два с половиной, ветки, конечно, тянулись в мою сторону, но подвиг Джеки Чана повторять не хочу, поскольку это не второй дубль и не китайский боевик. Потеряв два часа времени на блуждание вдоль обрыва в поисках лучшей доли плюю на такое дело. Ладно, зайдём с другой стороны.
Деревьев и наверху хватает, верёвка есть обвязываем верёвку вокруг ствола и… Нет, не пойдёт. Потом за верёвкой лезть наверх? Так, а если сделать скользящий узел? Главное не схватиться за распутывающий конец… Блин, долбанное воображение нарисовало как я хватаюсь за эту верёвку и кувыркаюсь вниз по склону. А чего это я прикалываюсь? Просто сложить вдвое и спуститься, а на руки, во избежание проблем те самые кожаные рабочие перчатки, зря ли я их месяц в холодной воде отстирывал! Сказано-сделано, и через пять минут я сматывал верёвку, с превосходством посматривая на вредный уступ. Когда придёт время подниматься, просто свалю дерево.
Нахлынуло желание бросить всё и вернуться. Нехорошее такое желание. Подленькое. Подхватив вещи, бегом бросаюсь прочь от обрыва. Знаем мы такие желания, чуть дашь слабину и на тебе можно ставить крест, ты больше не человек, а либерал, или хуже того демократ. Марш бросок вышел коротким. Не могу на вскидку определить высоту, на сколько спустился, но густой подлесок остановил меня метров через сто, вдоль ручья, уже довольно широкого сильно не побегаешь: завал на завале и буреломами переложен, но главное пораженческий настрой сбит и можно двигаться дальше. Если считать по прямой, то отошёл от дома ну километра на три, может пять. Маловато будет.
– Но, не будем огорчаться, жизнь и вправду хороша – промурлыкал я детскую песенку. – Не теряйте веру, мой друг, и ваша щетина превратится в золото!
На третий день нелёгкого пути природа окончательно сменила убранство. Хвойный лес, простиравшийся вокруг, сменил дерево тип сосна, на дерево тип кедр или как-то ещё, но кора, хвоя, шишки стали другими. Плоские, чуть наклонные террасы сменились покатыми склонами, иногда выходящие на обрывы, но час-другой пути в любую сторону и обрыв сходил на нет. Резко увеличилось количество дичи, и самое главное появились грибы! О, бесценный источник питания, позволивший уменьшить потери стрел, и пусть я захватил запас наконечников, как из рогозных шипов, так и из металла, да и сам рогоз присутствовал в изрядных количествах, хотя семена потеряли пряные свойства. Короче, тратить время на рукоделие не хотелось, а четырёх стрел уже нет.
Следующим открытием стали кролики. Или зайцы. Одно слово – ушастые. Утром четвёртого дня, наполняя флягу заприметил примятую траву и капли крови. Свежей крови. Осмотр места происшествия показал наличие разрытой норы – одна штука, клочков шерсти – несколько и кроличья лапка – одна штука. Расследование дедуктивным методом установило: хищник, с развитыми передними конечностями обнаружил нору, раскопал её и прикончил содержимое, скорее всего крольчат, поскольку лапка весьма малого размера. Суд постановил, поскольку преступник убивал только на пропитание, но не ради развлечения, хищника не трогать, а дело закрыть в связи с отсутствием состава преступления. ВотЪ!
Пополнив запасы воды, я двинулся дальше. Долгий, но относительно безопасный путь закончился через час. Весьма беспечно я вывалился из леса на поляну и…
…Замер, подбирая челюсть. Поляна, усыпанная кроликами это нечто. Пока я торговал лицом, зверьки прыснули во все стороны и пропали. Так, жить стало лучше, жить стало веселее, в смысле можно поохотиться и попробовать свежачка. Для начала нашёл дерево с толстыми нижними ветками, угнездился на них поудобнее с луком в руках и приготовился ждать.
С высоты моего насеста виден приличный участок поляны, значит, хоть один зверёк покажется в пределах выстрела. Ожидание, не то чтобы затянулось, просто я устал и, прикрыв глаза, задремал.
Глазки открылись, но информация, попавшая в мозг, переваривалась некоторое время, прежде удалось сообразить – поляна опять заполнилась жующими ушами. Теперь я понимаю австралийцев, назвавших кроликов самым страшным бедствием континента.
Выстрел – и кусок меха замер на траве, а остальные… Остальные повторно исчезли. Вот это уже очень интересная новость: кто-то также стрелял по грызунам, причём тоже из лука. Охотники, рассказывали, когда кто-то вместо ружья притащил на охоту арбалет, то первые выстрелы живность просто не замечала, просто обходя то место, где от стрел погибали их собратья. Спустя год, щелчок тетивы и посвист летящей стрелы уже означали чёткую опасность, не меньшую, нежели ружейный выстрел.
Посмотрим, какова моя добыча? Ребятки, такая штука называется пруха! Не сильно крутая, но всё одно приятно – на мою стрелу нанизалось два зайца. Или кролика. Связав добычу за задние лапы, покидаю Большую Кроличью Поляну. Надеюсь, Алиса не заглянет сюда, иначе писателей не хватит рассказать все истории про неё.
По дороге рассматриваю ужин, тут опять возникает интересная коллизия. Ну, к примеру: отличить китайца от японца можно, просто я не знаю их примет, хотя вижу разницу. Ушастые грызуны с Земли это как японец с китайцем, а местные скорее удмурт или калмык – общие черты есть, но отличие абсолютное!
На ночь выбирал место и устраивал бивак тщательнее обычного. Отужинав свежим мясом, подвесил остатки на ветку повыше. На ночлег устроился метрах в десяти от потушенного костра, забившись глубоко в кусты, и пока не пришёл сон, принялся рассуждать. Если есть кролики, знающие, как убивают стрелы, значит, есть те, кто эти стрелы пускает. Из маленького наблюдения можно сделать следующие выводы: вариант первый – примитивное общество. Тут диапазон от первобытного общества и до… Пусть будут средние века. Плюсы: я на голову выше в быстродействии, в смысле скорости принятия решений, любого из королей средневековья, причём это не моя заслуга, а моего суматошного времени в котором провёл большую часть жизни. Минусы – даже короли мёрли от голода, холода и болезней. Про щастье вроде горячего душа или микроволновки можно забыть, как страшный сон.
Фэнтези. Только этого нам не хватало. Магия, конечно, штука приятная, но появится какая-нибудь зараза вроде Гэндальфа и пошлёт куда подальше колечки искать, а поскольку никакого Ородруина я в округе не видел, квест может сильно затянуться, а там… Такой расклад не подходит по причине отсутствия у меня всяких магических способностей, а танковать и паладиниться – нет таланта воинского. Вором быть не желаю, ибо согласен с Глебом: «Вор должен сидеть в тюрьме!» Остаётся крестьянствовать и рукодельничать, что, увы, тоже не очень умею.
Печально, однако… Вариант третий: охотнички-примитивисты. Откат к корням, «честная» борьба охотника против дичи, на медведя – с топором, и прочий бред. Бред! И не надо мне рассказывать сказки. Даже если найдётся такой идиот, то зачем ему медведь? Готовить? Всего сразу? Или он будет как Шаляпин в медвежьей шубе расхаживать? Ага, жене подарит. А жена – чемпионка мира по тяжёлой атлетике. Поржал. Тихонько так, про себя. Версия, конечно, имеет место быть. Охота с простонародным скифским блочным луком из углеволокна ради развлечения. Такое возможно только в сытом обществе, а значит, цивилизация в этом мире далеко продвинулась в сторону прогресса и голодная смерть мне не грозит, зато грозит переучивание, вливание в общество или дурка, если местные гомо не станут разбираться в проблеме а пойдут по пути наименьшего сопротивления. Это я себя жалею и не беру во внимание радикальные решения.
Постап. Самый унылый расклад. Радиация или химия, мутации, кстати объясняет разницу между калмыком и японцем… Ой… Между кроликами теми и этими. А белки превратились в саблезубых котов. Грустно… Остаётся только прихватить Сулика или шерифа Маркуса и отправиться искать Анклав. Нэхачу!
Уснул на этой печальной ноте.
…Большая кошка, изогнув спину, повернулась ко мне, царапнув передней лапой асфальт, несколько тягучих мгновений узнавания и шерсть улеглась, а прижатые уши встали
– Муррр?
– Привет! – отзываюсь на мурчание и, протянув руку, чешу хвостатой шею, прямо под огромными клыками. – Как дела, саблезубая?
– Норррм…
На короткое мгновенье мелькнула глупая мысль, будто я уже убил эту кошку, даже обратил внимание на переднюю лапу: хоронить пришлось частями, поскольку не было возможности выкопать достаточно большую яму, и, разрубая тушу, промазал, срубив палец вместе с когтем. Коготь, кстати прихватил и повесил на шею. Но у этой все когти на месте, если судить по глубоким бороздам в асфальте.
Киска прикрыла оранжевые глаза и томно потянулась, стараясь потереться об руку уголком рта. Оглядываю пейзаж. Фалаутненько, однако. Пустынная серая полоса, когда-то именовавшаяся шоссе. Остовы машин, скелет автобуса, трава разорвавшая асфальт. Непонятные, но явно колючие кусты перебросившие корни через четыре полосы. Среди колючек можно различить тушки животных. Нормально приспособились. Кусто-пауки. Расставили на удобной тропе ловушки и ждут пирогов с блинами в гости.
Кошка ткнулась мне в бедро.
– Нуурр?
Теперь грудь её прижата к земле, а хвост устремился в небеса, только кончик с легкомысленной кисточкой подрагивает и подёргивается, а задние лапы мелко переступают на месте. Что-то щёлкает в горячем воздухе и марево развевается. Вместо огромной кошки, якобы убитой мною, возникает женщина, самая обычная женщина пустоши: кожаная броня, снайперская винтовка, мешок с хабром и сарказм, закалённый в кислотных пещерах:
– Яр, ты становишься предсказуемым. – мешок летит под колёса машины. – я опять нашла тебя на этом месте. Стареешь?
Снайперская винтовка легла на крышу. Какой цвет был у машины? В городе я видел каталог с ярко-синей, представлю эту такой же. Теперь в пыль упала броня, ветер охватил стройное тело, сорвал с него неповторимый женский аромат и швырнул мне в лицо. Следом прилетело армейское нательное бельё.
– Я тоже тебя люблю, родная.
Горячая волна пробегает по телу и заполняет пах. Сбрасываю с себя портупею из толстенной кожи вместе с чем-то шестиствольным и расстёгивая штаны…
…Мать… Чуть не заорал на весь лес. Приснится же такое, а потом объясняй всем, мол, не виноватый я, она сама захотела. Возбуждение отступало медленно и неохотно. Плавные, глубокие выдохи немного отвлекли, но оставшееся время до утра спал урывками, дёргаясь, едва начинали мерещиться плиты убежища или выжженные городские пейзажи.
Тяжёлая ночь завершилась неприятным утром. С гор спустилась волна холодного воздуха, и липкий туман лёг на землю. Вчера, в поисках ночлега я прошёл чуть ниже по течению и оказался возле устья крупного ручья, впадавшего в мою речку. Ниже река становилась шириной метров десять, а рядом с ночлегом ещё оставалась метров шесть. Выбираться из природной ловушки вплавь, перед сном желание отсутствовало, а утром не осталось причин сидеть на месте. Выше по течению на такой подвиг вряд ли решился, здесь проверяю и щепками и шестом, если не устою – снесёт и поминай, как звали.
Рисковать или искать более удобное место для переправы? Вопросики, однако жизнь подбрасывает. Форсирование горной речки в одиночку это не просто экстрим, это ближе к самоубийству. Пятнадцать метров верёвки, не альпшнура, конечно, но пару вывесок килограмм по стопятьдесят-двести мы поднимали, а значит и мою тушку выдержит. Далее. Одежду и поклажу доставим отдельно от себя путём метания. Посох… Вариант первый – взять с собой. Плюсы: можно проверять дно, и есть некая гарантия не провалиться в яму или споткнуться о камень. Минус: если рухну, скорее окажется помехой, нежили помощником… Беру, упаду – брошу, а оказаться в ледяной воде с подвёрнутой или сломанной ногой… Бр-р-р…
Раздеваюсь. Нет, ботинки пожалуй оставлю, мало ли какая гадость на дне валяется, а одежду мочить не хочется. Одежду в узел и перебрасываю на другой берег. Ой… Чуть не остался голышом: узел, перелетев через воду, шлёпнулся на крутизну, покатился вниз и почти рухнул в реку. Ладно, немного слабее бросок. Мешок перелетел поток и упал между камней. Хорошо получилось. Завожу верёвку за толстый ствол стоящего на берегу дерева, а свободные концы связываю, оставив хвосты, потом хвосты обвязываю вокруг пояса и контрю кончики – не хватало им развязаться в самый неподходящий момент.
Всё, хватит тянуть время. Сделав несколько глубоких выдохов, вступаю в поток. Место надеюсь, выбрал правильно. Разлившись, по меньшей мере, в три-четыре раза река из мечущегося по камням потока превращается в ленивую лужу.
Вода, хлынувшая в ботинки, казалось просто холодной, но когда намокли икры, суставы заломило. Зарычав, делаю пару шагов, а река уже по колено. Воздух будто выбило из лёгких тяжёлым ударом. Не закричал только на остатках инстинкта самосохранения – мало ли кто бродит рядом. С композитным луком и стрелами из стеклопластика. Посох упирается во что-то твёрдое, приходится потратить некоторое время на ощупывание препятствия. Камень большой, и лезть на него нельзя – снесёт. Обхожу ниже по течению. Я уже на середине, осталось немного, я смогу. Я дойду!
Упёршись шестом в дно, щупаю ногами камень. Хорошая новость: водной растительности нет. Плавно переношу вес на ногу. Стою. Делаю следующий шаг, и чуть не падаю назад. Мать!.. Веревка!.. К ящеру всё… На одном вдохновенье рвусь к такому близкому и берегу и сбивая колени ног выбираюсь из потока рядом с рюкзаком. Наплевав на экономию, ножом перехватываю верёвку и, привалив конец камнем, подхватываю штаны и начинаю растираться. С верёвкой сглупил однозначно! Если бы течение сбило с ног, то верёвка распилила бы меня на пару замечательных кусочков. Ага, прямо по линии обвязки. Но всё равно я справился. Дал, так сказать, стране угля…
Форсирование водной преграды в студёной воде, пусть даже и по колено, прогнало остатки вожделения, но не прибавило настроения. Озябший, продрогший, кое-как натягиваю одежду. Вот блин, воды чутка, досталось всему телу, даже голова мокрая. Отойдя, а точнее отбежав по берегу реки на пару километров от переправы остановился. Устроившись в корнях чего-то большого, прозванного дубом за непомерные размеры, положил на колени тесак и закрыл глаза.
Отредактировано Barro (12-01-2014 16:32:48)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
