Окончание главы:

  Гость с Урала был принят императором почти сразу после приезда. Он явился в Москву поздним вечером, а аудиенция была назначена на четыре часа дня. Новицкий специально выбрал такое время, когда Елена заведомо должна быть на заводе. Потому что однажды молодая жена сказала ему - ей просто страшно смотреть, как иногда на месте ее милого и доброго Питера вдруг появляется холодное равнодушное чудовище, которому ничего не стоит отдать приказ стоящему рядом Федору, дабы тот свернул виновному шею или просто прибил его одним ударом своего огромного кулака. Она, конечно, понимает, что это просто маска и на самом деле настоящий Питер никуда не девается, но ей все равно страшно.
  Новицкий тогда еще немного удивился. По его мнению, страшно должно было быть в случае, если бы он никак не реагировал на нерадивость в исполнении своих приказов, ибо тогда долго просидеть на троне, да и просто остаться в живых у него вряд ли получилось бы. Но, разумеется, спорить с женой не стал, а просто отныне старался проводить воспитательные беседы в ее отсутствие.
  Началась беседа строго по плану, то есть император вежливо рассказал гостю про его делишки с серебром, а потом про то, что за такие фокусы полагается по указам их величеств Петра Первого и Петра Второго. Однако дальше все пошло немного наперекосяк – Демидов не испугался. То есть он, конечно, не усомнился в том, что от уже упомянутой виселицы его отделяет до удивления малое расстояние, но такого ясно видного ужаса, как, например, у Остермана в гораздо менее опасных ситуациях, гость не продемонстрировал. Вместо этого он хмыкнул:
  - Да, крепко я влип на старости лет. Но ведь вы, государь, наверняка хотели сказать мне что-то еще? Для сообщения, что меня повесят, приглашать во дворец было необязательно.
  «Молодец дядя», мысленно поставил ему плюс Новицкий и рассказал про рельсы.
  - Сделаем, - без особого удивления согласился Демидов. – Сам рисковал, сам просчитался, самому теперь и убытки нести. Не сомневайтесь, ваше величество, слово мое нерушимое, это все знают. Но вот только куда вам столько рельсов? Если по ним тележки с рудой или углем гонять, то ведь такого количества на сотню заводов хватит.
  - Давай на «ты», Акинфий Никитич, раз уж мы с тобой так хорошо договорились, - предложил император. – Рассказать я тебе, конечно, могу. Но, наверное, показать все-таки будет лучше? Только предупреждаю – бумага, что ты сейчас подпишешь про секретность, она очень серьезная. Если хоть кому даже случайно проболтаешься, мне придется иметь дело уже с твоими наследниками. Согласен? Тогда подписывай тут и вот тут, и пошли. До завода недалеко, всего версты полторы.
  Завод, а особенно паровоз, лихо таскающий уже три тележки, потрясли уральского промышленника.
  - Да, государь, великое дело ты задумал. И нужна такая дорога не столько между Москвой и Питером, сколь на Урал. Тогда мое железо здесь вдвое дешевле будет. Постой, а ежели оную машину на баржу поставить, дабы она ее вместо бурлаков тянула – поди, у нее намного быстрее получится? Или саму баржу можно будет сделать больше.
  Тут Демидов глянул на согласно кивнувшего Новицкого и предположил:
  - Небось генералы с адмиралами тебе уже предложили ее на военный корабль поставить. Не слушай ты их, ваше величество! Один корабль ничего не решит, а больше машин на этом заводе не построить. Многие десятки их нужно, тогда у России и армия, и флот станут такими, с коими ни один враг совладать не сможет. И где же сии заводы ставить, как не на Урале? Дай мне пару человек, умеющих станки и машины строить. Я тогда чугунную дорогу до Камы или даже Волги дотяну, а уж оттуда мое железо по всей России разойдется и за ее пределы.
  - Кого это я тебе отдам – Нартова или жену свою беременную? – возмутился молодой царь. – Ты хоть думай, прежде чем предлагать такое. Сам найдешь у себя людей и пришлешь их ко мне на учебу.
  - Так ведь времени сколько на то уйдет…
  - Каких людей пришлешь, столько и уйдет времени. Коли отправишь дураков, так они, действительно, до самой смерти тут ничему не научатся. Ищи грамотных, и чтоб инструмент в руках держать умели, да еще имели большое желание учится всяким наукам, для строительства машин необходимым. Пришлешь человек сто таких – глядишь, из них и получится десяток пригодных. Вот так, а пока еще один пункт, о котором я чуть не забыл. Про соляную монополию даже не заикайся, ежели не хочешь со мной поссориться. Не будет ее тебе ни за какие деньги! Ясно?
  Тут наконец Демидова проняло. Ведь про желательность соляной монополии он только-только начал задумываться сам, и никому пока об этом не говорил. Неужели правда, что государя исцелил самый настоящий ангел? И после исцеления подарил ему способность видеть людей насквозь. Ежели так, то с таким императором надобно вести себя еще осторожнее, чем с его дедом, Петром Великим.

Отредактировано Avel (26-10-2013 21:22:00)

Продолжение:

  - Правильно, - согласился Миних. – Если бы верфи уже не было в Лодейном Поле, я бы предложил поставить ее в устье Волхова. Но там, во-первых, все-таки довольно людно, это же известный торговый путь. И с лесом хуже, так что пусть стоит там, где ее Петр Великий поставил.
  - А ничего, что дотуда Ладожский канал не дотягивается? – поинтересовалась Елена. – Ведь Ладога – она хоть и озеро, но во время осенних штормов становится злее иного моря.
  - Придется, конечно, дотягивать до Свири, - кивнул Миних, - а пока возить грузы с осторожностью. Я тот, что имеется, канал строил, и в его продолжении больших трудностей не вижу.
  Император ограничился кивком, тихо радуясь, что не успел озвучить свою идею насчет острова. Ведь туда же придется возить и лес, и металл, и вообще все! А по Ладоге, оказывается, плавать настолько опасно, что приходится рыть каналы вдоль берега.
  Убедившись, что более никто ничего предлагать не собирается и все ждут его решения, Новицкий изрек:
  - Тогда, значит, все вопросы, связанные с верфью в Лодейном поле и Олонецкими заводами, кроме оснащения их станками, на тебе, Христофор Антонович. Станками и машинами займется Андрей Константинович, но чуть попозже. А пока надо как-то разобраться, почему в Туле до сих пор не готовы казнозарядные штуцеры. Всего-то тридцать штук от них требуется, а там все возникают и возникают какие-то трудности! Андрей Константинович, будь другом, съезди и разберись.
  - Давай лучше я съезжу? – предложила императрица. – Засиделась ведь в Москве, света божьего не вижу. Да и не получается у меня с большим станком для обточки цилиндров без господина Нартова, это ведь его детище. А со штуцерами разберусь, не такая уж это сложная механика. Дорога в Тулу хорошая и не длинная, всего двести верст, а в нашем возке ехать – одно удовольствие, его совсем не трясет.
  Действительно, подумал Новицкий, пусть прогуляется, если бабка разрешит. Вроде бы беременным это полезно. Да и мне не помешает в Тулу съездить – в конце концов, оружейному делу меня обучали куда основательней, чем доисторическому станкостроению, на нартовском заводе от меня точно никакого толку не будет. 
  - Согласен. Коли Анастасия Ивановна против не будет, съездим с тобой в Тулу. А к тебе, Андрей Константинович, скоро ученики прибудут с Урала. Демидов обещал, что не дубы, а лучшие в своем деле. Так что ты к ним присмотрись на предмет того, кого из них после учебы обратно отправить, а кого оставить у себя.
  Нартов глянул на государя с некоторым сожалением – мол, да неужели ты думаешь, что этот выжига такого не предусмотрел и не принял каких-либо мер, чтобы самые достойные обязательно вернулись к нему. Во взгляде же Миниха читалось одобрение – надо же, а молодой царь, кажется, и такую акулу, как Акинфий Никитич, уже успел на какой-то крючок подцепить, иначе не предлагал бы подобного. Далеко пойдет юноша, ох далеко, и уже сейчас видно, что не совсем так, как его дед. Тот все предпочитал делать напором да натиском, а у этого любимый метод – резко, но потихоньку. Без, как он сам часто говорит, лишнего визга.

  На этом общая беседа закончилась. Нартов пошел на завод, у Елены тоже нашлось что-то срочное, и в кабинете, кроме царя, остался один Миних. К нему у молодого императора было еще два дела.
  Ведь если сейчас отправить Христофора Антоновича на Ладогу, то он, скорее всего, не обидится – ведь сам же инициировал всю эту возню с пароходом. Однако может остаться небольшой осадок оттого, что его вроде как оттирают от руководства военным ведомством, где все больший вес обретают Ласси с Румянцевым. Нет уж, на ровном месте создавать почву для обид ни к чему, тем более что подготовка к грядущей войне за польское наследство все-таки куда важнее, чем один пароход, пусть даже и сколь угодно хорошо плавающий.
  - В общем, я с тобой, фельдмаршал, хочу поделиться своим беспокойством, - начал император. – Больно уж распутную жизнь ведет польский король Август Сильный, совсем себя не бережет. Тут и пьянки, и пляски до утра, и бабы. Вредно такое в его возрасте, мне это точно Кристодемус сказал. Я даже беспокоюсь, не помер бы король. Вот так прямо не взял бы и в самом начале февраля не помер бы. И что мы тогда делать будем, ведь на трон полезет Станислав Лещинский, причем поначалу его поползновения могут увенчаться успехом. Кажется, пора писать диспозицию – какие полки и корабли куда двигать. С прусским королем я уже договорился – часть сил можно будет заранее отправить на его территорию.
  - Э…э… ваше величество, - осторожно переспросил Миних, - а ты точно знаешь, что нам уже пора начинать волноваться?
  - Абсолютно точно.
  Ну и дела, растеряно подумал фельдмаршал. То-то этот Кристодемус так надолго ездил в Пруссию! Получается, что он еще кое-куда успел, подлец. Интересно, как он ухитрился чем-то таким опоить короля, что теперь может гарантировать Петру дату смерти? Знает ведь, что ежели обманет государя в таком вопросе, то ему не жить. Или Шенда не опаивал Августа, а проклял – говорят, он и это может? Ох, грехи наши тяжкие, давно ведь чувствовал,  что с этим мерзавцем надо поосторожнее.

Отредактировано Avel (03-11-2013 12:27:41)