Еще немного:

В программу подготовки пилотов, летающих в атмосфере, входил и курс выживания. Всякое может случиться с машиной, даже не обязательно во время ведения боевых действий — отказ техники, ошибка пилота... да мало ли что! Поэтому Империя заботилась о том, чтобы из военных училищ выходили люди, подготовленные к самым разным неожиданностям.
        Лежа под днищем разбитой артиллерийским огнем «тридцатьчетверки», Григорий не мог не отдать должное предусмотрительности своих преподавателей. Правда, вряд ли они подозревали, что использовать полученные знания их бывший курсант будет в другом времени и даже в другой реальности, но лично для него это не являлось поводом для беспокойства. Скорее, сержант был искренне благодарен за то, что вбитые в голову навыки сейчас помогали ему.
        На одном из занятий опытный диверсант из штурмового батальона первого броска как-то объяснял будущим пилотам основные правила перехода линии фронта:
        - Перво-наперво, найдите себе укрытие, где сможете видеть полосу фронта на большую глубину. Постарайтесь хорошенько замаскироваться и сидите тихо, как мыши, чтоб ни звука и ни писка. На этом этапе нужно наблюдать! Выясните направление движения войск противника, пути его подвоза к передовой, по вспышкам и звукам определите, куда целится артиллерия.
        Потом определите свой маршрут. Предпочтительнее преодолевать линию фронта ночью, поэтому заранее выберете наиболее четко выраженные местные предметы для ориентирования. Обязательно наметьте несколько вариантов маршрута. И не вздумайте соблазниться самым легким из них! Почему? Да потому что не стоит недооценивать своих врагов, они не идиоты и могут легко поставить там свои засады. А еще, собственные войска обязательно постараются прикрыть эти уязвимые места, так что может статься, что на подходе к своим вы вместо помощи получите выстрел излучателя или напоретесь на мину.
        Поехали дальше. Что играет главную роль в обеспечении успешного перехода? Скрытность и маскировка! Для этого с одной стороны используйте как можно шире всевозможные укрытия: кустарник и лес, овраги и канавы, темноту и туман, воронки и разрушенные инженерные сооружения вроде траншей и блиндажей, подбитую бронетехнику и, даже, полевые кладбища. И не нужно морщиться, для спасения собственной жизни хороши любые методы, зарубите себе это на носу!
       С другой стороны хорошо бы, если будет такая возможность, сварганить маскировочный костюм, использовать маскировочную раскраску, устроить отвлекающие взрывы, пожары, дымовые завесы или обстрелы.
        А еще нужно много терпения. На войне не всегда самый короткий путь является самым быстрым. Может так случиться, что в каком-то из намеченных вами укрытий придется отсиживаться часами, а то и сутками. При этом чаще всего нельзя будет обогреться, закурить, нормально поесть или оправиться. Почему? Да потому, что скрываться вы будете в таких местах, куда нормальный человек по собственной воле никогда не полезет. Еще раз повторю: противника нельзя недооценивать. Он обязательно будет регулярно осматривать постройки, стога сена, пещеры и другие предположительные  укрытия диверсантов и разведчиков. По той же причине забудьте раз и навсегда о том, что можно форсировать водную преграду по мосту, дамбе или при помощи местных плавсредств. Оставьте эти глупости киношникам!
        И последнее. Обычно линию фронта пытаются преодолеть на стыке между подразделениями. Избегайте выхода на опорные пункты, позиции наблюдателей и снайперов, на батареи и полевые заставы. Легче всего найти такие места на болотах, в зонах радиоактивного и химического заражения. Однако, и там передвигаться не просто. Помните всегда о минах, проволочных заграждениях, осветительных ракетах, патрулях, «секретах», приборах ночного видения и возможном обстреле вражеских позиций своими войсками.
        Да уж, матерый был человечище! Страшно даже представить, где он применял свои навыки. А особенно не позавидуешь его врагам.
        Впрочем, экспату, естественно, не требовалось использовать все знания. Местная цивилизация на его счастье не располагала пока рядом технических приспособлений, о которых предупреждали курсантов. Но и недооценивать противостоящих ему гитлеровцев Григорий не собирался. Осторожность и еще раз осторожность! Лучше по шажочку в день, чем рывок на пулемет. Примитивные-то они примитивные, но даже сверхпрочная шкура не спасет от нескольких выстрелов в упор, или взрыва мины под ногами.
        Поэтому Дивин вот уже третий день старательно прикидывался ветошью и потихоньку перебирался через линию фронта. Сержант долго раздумывал, не принять ли ему боевую форму, но, в конце концов, решил рискнуть. А то, не дай бог, столкнешься с советской разведкой или сидящими в дозоре пехотинцами и что прикажете, валить их для сохранения секретности? Нет уж, раз решил, что они свои, то и играть нужно по правилам.
        Он только один раз не сдержался, когда случайно набрел на замаскированную пулеметную точку фрицев. Торчала она, как кость в горле, держа под обстрелом один ну очень удобный участок и  Григорий, прождав несколько часов, выяснил, когда немцы сменяются, да и вырезал их всех до единого, выгадав себе малую толику времени. Ну да, нарушил правила, ну так не святой же он!
        Люди умерли быстро, даже не успев толком понять, что за чудовище набросилось на них. Разве что первый номер расчета разглядел нечеловеческую морду и страшные клешни, кромсающие его товарищей. И, похоже, подвинулся рассудком, потому что не предпринял никаких попыток сопротивления, когда подошла его очередь.
        Было ли их жаль Дивину? Нет. Они пришли на эту землю непрошенными гостями, творили на ней чудовищные злодеяния, а он, так уж случилось, стал на сторону тех, кто защищался. И старался делать для будущей Победы все, что было в его силах.
        Из своего теперешнего укрытия сержант в который уже раз внимательно осмотрел предполагаемый маршрут движения. До траншей, которые занимали советские войска, было рукой подать, но Григорий не спешил. Беспокоило его неясное копошение в одной из воронок, лежащих прямо на намеченном им пути. Дивин никак не мог определиться, кто это там колготится - немцы или русские?
        Сначала экспат подумал, что там засел советский снайпер. Но за целый день, что прятался под подбитым танком экспат, он не видел, чтобы из воронки раздался хоть один выстрел. И это при том, что немцы нет, нет, да и мелькали в своих окопах.
        Раненый? Все возможно, но, опять же, чей? Подумав хорошенько, сержант решил попробовать слегка обойти подозрительное место. Дождался ночи и пополз, замирая и утыкаясь лицом в землю, когда над головой вспыхивал мертвенный свет осветительной ракеты, что запускали то и дело и русские и немцы. Пару раз над головой проносились разноцветные трассы пулеметных очередей, но не прицельно, а так, дежурный беспокоящий огонь.
        Обогнув по широкой дуге непонятную воронку, Григорий изготовился для последнего рывка. Он уже слышал какие-то звуки в советской траншее: чьи-то шаги, отголосок тихого разговора. Хотя, может просто померещилось? Вот шорох со стороны той самой воронки экспат уловил гораздо отчетливее. Замер, прислушиваясь. А ведь точно, ползет оттуда кто-то. Причем к нему, сомнений быть не может. Осторожно, стараясь не шуметь и не выдать своего положения, Дивин развернулся лицом на звук. Скривился недовольно, поняв, что использовать пистолет нельзя — привлечет к себе с обеих сторон сразу столько внимания, что и те и другие с удовольствием нашпигуют его свинцом по самые брови.
       И что прикажете делать? А, была ни была! Мысленно плюнув на собственный запрет, экспат уже привычным движением превратил кисти рук в смертоносное оружие. А в следующий миг, когда шорох приблизился к нему вплотную, едва удержался, чтобы не перекусить клешней маленькое тельце дрожащего чумазого котенка. Малыш уже даже не мяукал, а только безостановочно трясся, тыкаясь в сержанта мокрым носиком.
       - Ты откуда такой здесь взялся? - Григорий быстро перекинулся обратно, лег на спину и осторожно взял котенка в руки. - Дурашка, как же ты туда забрел? Ну не бойся, не обижу. Погоди, давай-ка я тебя за пазуху суну, там тебе уютнее будет.
       - Ишь какой заботливый выискался! - раздался вдруг у самого уха насмешливый шепот. - Пойдем, поглядим, что ты за птица. И не вздумай дергаться! - ствол автомата больно уперся в бок, но сержант не обиделся. Дошел!
       - Я свой, братцы, летчик! Меня фрицы неподалеку сбили, - торопливо проговорил он.
       - Но-но, поговори мне еще, - пригрозил невидимый боец. - Ползи давай в траншею, а там разберемся, какой ты летчик-налетчик!
       Экспат решил не нервировать дозорного и покорно пополз к брустверу, стараясь только не раздавить ненароком бедолагу котенка, доверчиво свернувшегося в клубочек у него на груди.

Тит
Спасибо, поправлю! А котенка сержант пехотинцам оставил.

Отредактировано Дим (18-05-2014 13:33:42)

Барон фон Тар
А может, ему собаки больше ндравятся?   

Еще немного:

На следующий день Григорий поднялся первым. Вышел из избы на улицу, по-быстрому добежал до деревянного домика с сердечком на двери. Потом энергично размялся, выполнив комплекс простейших упражнений, а затем, отфыркиваясь, словно большой тюлень, долго плескался у рукомойника, скинув нательную рубаху.
        Малахов вышел на шум, зябко поеживаясь. На щеке у него отпечатался след от наволочки.
        - И чего тебе не спится-то? - комэск неодобрительно поглядел на сержанта, вытянул из кармана бриджей пачку папирос, закурил и сладко зажмурился. - Первая — она завсегда самая сладкая! Кстати, Гришка, не забыл, сегодня парами полетим, а не тройками? Ты у Петрухина ведомым, я — с Прорвой. Желторотиков не берем.
        - Да, я помню. - Экспат растерся насухо полотенцем и пошел к дому, не надев рубаху. - Товарищ капитан, я вчера на аэродроме «ил» из соседней дивизии видел, они на нем место для стрелка сварганили. А у нас так не планируют начать делать? Реально ведь жопа, когда «месс» сзади заходит!
       Комэск сплюнул.
       - Видел я их самоделку. Барахло. Только машину уродовать. Не боись, говорят, скоро нормальные двухместные штурмовики начнут выпускать.
       - Дожить бы до них, - с грустью сказал Григорий.
       - Ты мне эти разговорчики упаднические брось! - вскинулся Малахов. - И доживем, и Берлин еще под крылом увидим. Иди остальных буди, собираться нужно.
       - Как погодка, война будет? - высунулся из дома заспанный Прорва.
       - Хорошая погода, - скривился капитан. - Подъем, лежебоки.
       До аэродрома добрались на специальном автобусе. Старенькую машину нещадно трясло на ухабах, в салоне нестерпимо воняло бензином и у Григория жутко разболелась голова. В столовой он заметил санитарку, что-то весело обсуждающую с двумя официантками и подошел к ней. При его приближении девушки примолкли и выжидательно уставились на него.
       - Сестричка, у тебя от головной боли ничего нету?
       Санитарка скорчила недовольную гримасу.
       - Что я по-твоему, с собой лекарства таскать должна? Зайди после завтрака в медпункт, выдам что-нибудь, - неожиданно грубо ответила она опешившему экспату.
       - Перестань, Лидка, - вступилась за Дивина одна из официанток, миловидная чернобровая толстушка с ямочками на щеках, - парню в бой сейчас идти. Вы садитесь кушать, товарищ сержант, я сейчас вам аспирин принесу, у меня есть.
       - Спасибо, - поблагодарил Григорий, повернулся и пошел к столу, где расположились летчики его эскадрильи.
       - Господи, ну и страшилище! - услышал он вдруг за спиной. - И зачем только его в полку оставили — каждый раз, когда рожу его вижу, так в дрожь бросает!
       Сержант вздрогнул. За последнее время он уже как-то свыкся со своим обезображенным лицом, но все равно, каждый раз, когда замечал, как реагируют на его уродство окружающие, накатывала бессильная злость на невозможность что-либо изменить. И вот что прикажете сейчас делать — повернуться и устроить скандал? Дивин замедлил шаг, но исполнить свое намерение не успел. Потому что та самая чернявая официантка вдруг сказала каким-то неживым голосом:
       - Вот что, подруженька, вякнешь еще раз что-нибудь подобное, я тебе сама глаза выцарапаю! Этот летчик воюет, пока ты перед командирами задницей крутишь! И на лице его отметины немец огнем оставил, а не как ухажеры тебе засосы после блядок! У, стерва!
       - Тая, ты чего? Чего взъелась-то? - испуганно пискнула вторая официантка.
       - А ничего! - отрезала та. - Эти ребята каждый день на смерть уходят, скольких уже нет, и не дело насмехаться над ними.
       Экспат почувствовал, как распрямляется в душе заведенная до отказа пружина гнева. Надо же, какая хорошая девушка. Как там ее подруга называла — Тая вроде?
       - Гришка! - вернул его в реальный мир насмешливый голос Петрухина. - Да очнись ты, смотри, сейчас лавку свернешь, черт здоровенный!
       Дивин смущенно улыбнулся хохочущим товарищам и уселся за стол рядом с ними.

       Взлетели восьмеркой. По плану должна была идти девятка, — все опытные летчики плюс командир полка, - но у одного из штурмовиков первой эскадрильи обрезал мотор и он остался на земле.
       До цели шли под кромкой не очень густых облаков на высоте в двести метров. Километра за три до линии фронта дымка рассеялась, «илы» перешли на бреющий, и к ним присоединилась шестерка «яков». Хотелось бы, конечно, чтобы истребительное прикрытие было побольше, но на постановке задачи Хромов объявил, что два других полка их дивизии срочно перенацелили по заявке наземных войск и штурмовать аэродром придется самим. Соответственно, урезали и прикрытие.
       - Напрасно старушка ждет сына домой, в реглане с двумя «кубарями», - тихо пропел строчку из переделанной на авиационный лад известной песенки Прорва, услыхав нерадостное известие. - Сожрут нас, братцы.
       - Ты мне покаркай еще! - вызверился комэск. - Илья-пророк выискался. Может, нам, наоборот, это только на руку будет — тихой сапой подкрадемся, отработаем и уйдем.
       Линию фронта проскочили все так же на бреющем. «Яки» шли гораздо выше, прикрывая от возможной атаки вражеских истребителей сверху. Но пока все было тихо. Под крылом совсем близко проносились верхушки деревьев, похожие на огромное полчище копейщиков, задравших к небу свое оружие.
       - Внимание, - услыхал вдруг Григорий напряженный голос Хромова в наушниках, - слева три транспортных «юнкерса». Все пристраиваемся к ним. Никому не стрелять! «Маленькие», слышите меня, ни в коем случае не атаковать фрицев!
       Дивин пригляделся. Чуть вдалеке от них и в самом деле плыли над лесом так же низко, как и они сами, три камуфлированные туши Ю-52. Экспат знал, что именно эти самолеты доставляют припасы и снаряжение окруженным немцам. Собственно, их целью на аэродроме тоже являлись как раз эти транспортники. Обычно, они летали ночью и к утру их скапливалось там порядочное количество.
       Сержант мгновенно понял замысел майора. Командир решил подойти к аэродрому, сев на хвост «юнкерсам» и использовать их как живой щит, чтобы избежать огня зениток. Что ж, грамотно, вполне может сработать.
       Пилоты Ю-52 заметили крадущиеся за ними советские штурмовики и постарались прибавить газу. Их ведущий начал понемногу набирать высоту, пытаясь, по-видимому показать преследователей своим зенитчикам.
       - А, чтоб тебя! - недовольно ругнулся Батя. - «Горбатые», прижимаемся к фрицам и атакуем. Я бью правого. Малахов — лупи левого. Остальные идут следом. Смотрите по сторонам и не зевайте!
       «Ил» комполка рванулся в погоню за немцами. Вести бой на бреющем очень сложно, но майор умело зашел в хвост «юнкерсу» и, не обращая внимания на ожесточенный огонь его стрелков, врезал по фрицу из пушек. Но тот продолжал лететь, как ни в чем не бывало, хотя из его крыла и полетели вниз какие-то обломки.
       Тем временем Малахов насел на другого фашиста. Вместе с Прорвой он поочередно обстреливал транспортник, стараясь первым делом убить стрелка, а уже потом спокойно разобраться с пилотом.
        Но оба атакованных фрица продолжали лететь, как заколдованные. Экспат немного забеспокоился — судя по карте вот-вот должен был появиться немецкий аэродром. И в этот момент «юнкерс», по которому лупил Хромов, вдруг вспыхнул, как свеча, резко пошел вниз и врезался в лес, прокладывая своей тушей нехилую просеку. А следом завалился на правое крыло и рухнул и левый ведомый Ю-52.
        Штурмовики догнали последнего немца и пристроились к нему с боков, зажимая в клещи. Сержант хорошо видел, как мечется в своей открытой турели стрелок, поливая советские самолеты. Но Хромов огрызнулся короткой прицельной очередью и человек пропал, а ствол пулемета нелепо задрался кверху.
        - Работаем! - звенящим голосом скомандовал Батя.
        «Ильюшины» синхронно выполнили энергичную горку и зашли в атаку на аэродром. Зенитная артиллерия немцев молчала, опасаясь попасть по своему и штурмовики сполна воспользовались их заминкой. Они дружно вывалили на ангары и самолетные стоянки бомбы и эрэсы. Внизу разом полыхнули как минимум четыре транспортника, а в на месте одного из строений вдруг вспух огненный клубок и во все стороны полетели какие-то обломки.
        Григорий держался справа от ведущего. Освободившись от бомб и реактивных снарядов, они зашли на второй заход, следуя за другими «илами» и дружно ударили из пушек и пулеметов по гитлеровцам, усиливая хаос и разрушения на аэродроме.
        Экспат с удивлением заметил, что последний из «юнкерсов», который они преследовали заходит на посадку. То ли у пилота окончательно съехала крыша, то ли он видел что-то, чего не видел Дивин, но Ю-52 быстро снижался. Не желая упускать столь удобный момент, сержант слегка довернул нос своего самолета и нажал на гашетки.
        Немец резко клюнул носом и воткнулся во взлетную полосу, покатился по ней, разламываясь на куски. И тут же по штурмовикам открыли огонь зенитки. Воздух мгновенно наполнился огненными трассами от «эрликонов». Но «илы» уже проскочили их и стремительно удалялись прочь.
        Григорий перевел дух. Надо же, прошло всего несколько минут, а уже столько всего случилось. И гимнастерка на спине мокрая, хоть выжимай.
        - Молодцы, «горбатые», хорошо поработали! - раздался в наушниках незнакомый голос. Должно быть, говорил командир истребителей. - Подтверждаю уничтожение минимум десяти самолетов.
        - Добро! - лаконично отозвался Хромов. И после небольшой паузы устало добавил. - Домой, ребятки.