Еще чуток:

Прорва вернулся через пять дней. Заросший, грязный, с голодным блеском в глубоко запавших глазах, но зато живой.
       - Повезло, - рассказывал он с набитым ртом, сидя в столовой в окружении летчиков полка. - Просто повезло. «Ил» грохнулся, горит, весь в дыму, я из кабины кое-как выбрался и в сторону. Cмотрю, а метрах в ста от меня машина лейтенанта. Хотел было к нему на помощь бежать, да куда там, пригляделся, а возле нее уже фрицы вовсю хозяйничают. И часть ко мне направляется. Ну, думаю, хана!
        Достал пистолет, приготовился помирать. И в этот момент «ил» как рванет! Из меня душа вон. Очухался в каком-то овраге, с ног до головы землей, травой, ветками всякими засыпан. Видать, взрывной волной отбросило. А немцы не нашли. Или решили, что я в кабине сгорел. Они из-за дыма не видели, как я вылезал.
        До ночи отлеживался, в себя приходил. Потом решил потихоньку домой пробираться. Днем прятался где придется, пережидал. Гитлеровцев повсюду тьма тьмущая, того и гляди нарвешься на какую-нибудь часть. Они ведь тоже днем прячутся, наших штурмовиков и бомберов боятся.
        А так шел по ночам. Кое-как добрался до Волги. Чувствую, сил уже нет, который день не жрамши. Думал, что утону, не смогу переплыть. Пацанва с хутора помогла. Они меня в кустах случайно нашли. Из дома немного еды принесли, а после показали, где у них маленький плотик спрятан. Вот на нем я и переправлялся.
        Страху натерпелся, ужас! Конструкция хлипенькая, то и дело скрипит, шатается, того и гляди разойдется и разлетится в разные стороны. В какой-то момент стрельба началась, пули полетели и в воду пришлось слезть. Держался за бревна и толкал сзади. Даже не помню, как до другого берега добрался, потому что сил уже не было. Да и замерз жутко, зуб на зуб под конец не попадал. А еще комары — звери самые натуральные! - сожрали всего до костей.
        На мелководье выбрался и упал. Долго-долго лежал, в себя приходил. Потом меня пехотинцы нашли. Оказывается, меня здорово течением унесло. Очнулся в их землянке. Проверили документы, накормили и с первой попутной лошадью в полк отправили.
        - А Петрухин? - напряженно спросил Хромов. Командир полка сидел за столом рядом с Рыжковым и внимательно слушал его рассказ. - Ты видел, что с ним произошло?
        Прорва тщательно пережевал кусок котлеты, хлебнул компота и медленно сказал, отводя глаза:
        - Немцы его в плен взяли, товарищ майор. Точно говорю, сам видел. Они его из кабины, видать, раненого вытащили, потому что тащили буквально волоком. А он все пытался голову приподнять, но опять на грудь ронял. Пистолет у него из кобуры забрали, орден с груди сорвали. Да, точно лейтенанта в плен взяли.
        Хромова при этом известии перекосило. 
        - Ну что, комиссар, - обратился он через несколько секунд, справившись с собой, к сидящему рядом Багдасаряну, - пошли о ЧП в дивизию докладывать. Всем остальным отдыхать! - громко приказал он пилотам и вышел, не оглядываясь. В столовой повисла неловкая тишина.
        - Пошли что ли? - негромко сказал кто-то.
        Летчики разошлись по своим землянкам, негромко переговариваясь, обсуждая рассказ товарища. В столовой остался лишь Рыжков, выклянчивший у поваров добавку и Малахов с Дивиным.
        - Ну а вы тут как? - поинтересовался Прорва, кровожадно кромсая очередную котлету.
        - Каком кверху, - невесело пошутил капитан. - Сам-то что думаешь? Хреново. Тебя с лейтенантом нет, остались с Григорием вдвоем. А командование требует помогать пехоте. Вот хоть застрелись, но лети! Пришлось брать на задания молодых. А как они летают сам видел. За неделю из пятерых только один остался — сержант Катункин. Остальных срубили. Кого «мессеры», кого — зенитки. Так что, нас теперь с тобой четверо.
        - Да ладно, - не поверил Рыжков, - за несколько дней пятерых?!
        - А ты что думал, - угрюмо сказал экспат. - Летаем без прикрытия. «Мессеров» всегда больше. Они ведь, гады, стараются численное преимущество создать, по одиночке не ходят. А если вдруг пара встретилась, так пиши пропало — асы. Я зелень нашу натаскивал, сколько мог, учил «круг» строить, да куда там, - Григорий безнадежно махнул рукой, - тычутся, как слепые кутята, не видят ничего. А строй потерял, считай сразу покойник — фриц тут как тут. Даст очередь и все, поминай как звали.
        - Зато я смотрю, тебе тоже старшего сержанта дали, - с едва уловимой ревностью заметил Прорва и с деланной небрежностью кивнул на три треугольника в петлицах Дивина.
        - Батя расщедрился, - равнодушно ответил экспат. - Сказал, чтобы от молодых отличался. А видишь, как получилось, где теперь эти молодые?
        - Месяца не прошло, а от полка рожки да ножки остались, - Малахов нервно затушил папиросу и поднялся из-за стола. - Пошли что ли спать. Ты доел?
        - Вы идите, - Рыжков бросил вороватый взгляд в сторону кухни, где уже вся извелась в ожидании его давнишняя пассия, - я догоню.
        - Ты бы поберег себя, Казанова! - засмеялся комэск, проследив предмет его интереса. - Гриша, двинулись, пусть тут этот сердцеед кухонный свободную охоту ведет. И на еду и на повариху! Смотри, не переусердствуй, доктор велел не напрягаться.
        Друзья вышли на улицу. Остановились и прислушались. Со стороны Сталинграда доносилась канонада, небо над городом подсвечивали взрывы и пожары. В темноте едва слышно гудели моторы немецких ночных бомбардировщиков, то и дело ухали зенитки.
       - Твои там? - тихо спросил Григорий.
       - Отец, - нехотя ответил Малахов, пристально вглядываясь в далекое зарево. - Он на тракторном работает, написал, что никуда с завода не уйдет. Мать с сестренками в эвакуацию в Ташкент отправил, а сам ни в какую.
       - А сколько сестрам?
       - Шестнадцать. Они у меня двойняшки, - с неожиданной нежностью в голосе произнес капитан. - Мать фотокарточку прислала, совсем большие уже, настоящие невесты. Им бы учиться, а они на завод пошли работать. Говорят, раз брат летчик, то и они самолеты будут делать. Ли-2 собирают.
       - Ух ты! - восхитился Дивин. - Молодцы какие.
       - И не говори. Кстати, я в штабе случайно услышал, что майор тебя на ускоренные командирские курсы хочет отправить. Готовься.
       - С чего вдруг? - удивился Григорий. - А летать кто будет?
       - Да куда нам летать, - отмахнулся комэск. - Полторы калеки осталось. Я думаю со дня на день опять на пополнение в тыл отправят. На завтра вон требуют две шестерки на штурмовку отправить, так Хромов при мне с командиром соседнего полка сговаривался, сборную группу собирают. У соседей такая же беда, в строю всего несколько машин осталось.
       - Мы летим?
       - А как же. Ты да я, да мы с тобою. Катункина вот еще берем. Прорву майор велел не трогать, дать время отдохнуть. Да ты и сам видел, ну какой из него сейчас вояка?
       - Пожалуй. А что за цель?
       - Танки, вестимо. Немец их в кулак собирает, чтобы оборону нашу проламывать, а мы попробуем заставить эти кулачки разжаться.
       - У танков зенитное прикрытие хорошее, - вздохнул экспат. - Нам бы хоть пару машин на их подавление отрядить? А остальные без помех атаковали бы. Помнишь, я тебе схему рисовал?
       - Опять ты что-то выдумываешь! - рассердился Малахов. - Говорю же, самолетов и так всего ничего, откуда взять отдельную пару для зениток? С нас командующий три шкуры спустит, если задание не выполним. Слыхал, - он на всякий случай понизил голос и оглянулся, - генерал и по роже может въехать.
        Григорий промолчал. Как же сильна еще инерция мышления в Красной Армии. В имперских ВКС выделение группы машин для подавления зенитных средств противника считалось аксиомой. А здесь в который уже раз предлагает так сделать и все без толку. Иногда экспат задумывался, в чем смысл его попадания в эту реальность? Его знания? Навряд ли, слишком велика пропасть между двумя цивилизациями. Зачастую его предложения мало осуществимы как раз из-за того, что в СССР просто нет еще техники, способной воплотить эти идеи. 
        Да и что он, если подумать, может сообщить? Остался бы «Коготь», так хоть из его компьютера что-то выудил бы. Но штурмовик бесславно сгорел. Нет, кое что, разумеется, можно передать местным по памяти, но, вот беда, они ведь упираются, как ослы и не хотят воспринимать новшества почти ни в какую! Варианты перспективных боевых построений, приемы взаимодействия с наземными войсками, способы прицеливания, бомбометания — он честно пытался не раз адаптировать их к местным реалиям и предлагал командованию. Но, боже мой, с каким скрипом все внедряется!
        Тогда зачем он здесь? Тупо сгореть во время очередного вылета? Или нет? Что, если это некое испытание, недоступное покамест его разумению. Гм, хотелось бы взглянуть в глаза тому, кто это устроил, в таком случае. До горлышка бы только дотянуться! А там...
        - Очнись, Кощей! - насмешливый голос капитана развеял сладостную картину мести. - Ты заснул что ли? Пошли, брат, в землянку, ночи летом короткие, скоро опять подыматься.
        Малахов не ошибся в своих предположениях. Через несколько дней в полк действительно поступил приказ отправиться на переформирование. Путь-дорожка лежала в уже знакомый старожилам Куйбышев. А Григория отослали на ускоренные курсы младших лейтенантов. Экспат попытался было отбрехаться, но Хромов, ехидно посмеиваясь, сказал:
        - Ты мне уже всю плешь проел своими прожектами. Вот иди теперь другим нервы мотай. Дурилка, радоваться должен — станешь генералом и будешь не предлагать, а приказывать. Осознал? Все, двигай. В следующий раз жду с кубарем в петлице.

Коллеги, вопрос: не нашел, сколько на ускоренных курсах обучали? Так в летном училище в военное время вроде курс на три месяца был рассчитан. А там, с учетом, что боевой летчик, с опытом?