Карах
Опять торопишься? 
Смотри, могу сразу эпилог выложить. 
- Эй, летун, иди поешь! – Старшина ловко снял с огня котелок, в котором что-то булькало, а вверх поднимался белесый парок.
- Не хочу, - угрюмо буркнул Грац.
- А вот это ты зря, парень, - спокойно сказал старшина. – Тебе сейчас сил нужно набираться. Нам ведь еще идти и идти, а повезет ли где-нибудь еще харчами разжиться – это большой вопрос.
- Правильно говорите, - особист, старший лейтенант Залыгин, появился, как обычно, бесшумно. Дивайн невольно вздрогнул, он никак не мог привыкнуть к такой манере поведения здешнего контрразведчика. Правда, стоит заметить, что и многие бойцы их разношерстного отряда тоже шарахались в сторону, когда особист вырастал рядом словно из-под земли. – А вы, сержант, перестаньте изображать из себя изнеженную барышню, ясно? Подумаешь, лицо, эка невидаль! Идет война и потому о внешней красоте вспоминать будем после, когда немчуру с нашей земли вышвырнем. Доступно?
- Так точно, - Грац опустил глаза. Спорить не хотелось. Ему вообще сейчас ничего не хотелось. Разве что в очередной раз пожалеть себя и посетовать на судьбу, что так безжалостно обошлась с ним.
Когда он очнулся в следующий раз после блиц-допроса, то обнаружил, что лежит на убогом транспортном средстве, медленно передвигающимся при помощи худющей лошаденки. Покопавшись в памяти, экспат неуверенно предположил, что вроде бы видел как-то нечто похожее в какой-то полузабытой постановке на историческую тему. Кажется, этот «экипаж» назывался телегой. Или телагой? Дивайн хотел спросить об этом нахохлившегося бойца, что правил лошадью, но в этот момент лицо стянула дикая боль. Нет, не так: БОЛЬ!!!
Дальше Грац помнил только, что не то заорал, то ли попытался заорать – детали ускользнули из памяти, - но опять потерял сознание. И пришел в себя лишь от прикосновения живительной и прохладной влаги к нестерпимо горящей коже.
- Потерпи, браток, - устало попросил полузнакомый голос. – Сейчас полегче станет. Ты извини, морфина у меня больше нету.
Экспат открыл глаза и увидел склонившегося над ним санинструктора. Тот аккуратно промокал лоб Дивайна тряпкой сомнительной свежести, пропитанной какой-то вонючей гадостью. Но, самое главное, что, невзирая на запах, она реально помогала справиться с болью.
- Что со мной? – прохрипел Грац. В горле пересохло и говорить было тяжко. – Лицо жжет!
- Морду тебе зацепило, - чуть помедлив ответил санинструктор. – Мы когда тебя из разбитого самолета вытянули, то я тебя кольнул, чем оставалось, а сейчас, увы, с лекарствами беда. Вот, приходится по старинке, методами народной медицины пользовать. Эх, мне бы бинтов нормальных!
- Сильно зацепило? – Парень пропустил мимо ушей сетования медика и вычленил главное: он получил ранение. А еще его несколько напрягло упоминание о том, что санинструктор применил какой-то препарат – вдруг даст побочный эффект? И так уже сердце колотит так, будто на гору взбежал.
- Прилично, - сокрушенно вздохнул боец. – Похоже, осколками посекло и вдобавок подпалило. Машина-то твоя горела. Да ты не дрейфь, летчик, до свадьбы заживет. Ты ведь не женат?
Дивайн может и поверил бы ему, но вот только в голосе санинструктора отчетливо сквозила неуверенность. А значит, все обстояло гораздо хуже, чем он пытался показать раненому. Хотел было пощупать лицо, но мгновенно схлопотал по рукам.
- Не лапай! Вдруг, дрянь какую занесешь?
- А так все стерильно что-ли? Дождик вон с неба сыпет, разве кто фон мерял?
- Чего? – удивился боец. – Какой еще фон?
Экспат прикусил язык. Угораздило же его ляпнуть не подумавши!
- О чем речь? – Этого военного Грац уже видел. Он присутствовал во время беседы со старшиной, но по большей части молчал. Только фамилию уточнил в самом конце.
- Бредит, товарищ старший лейтенант, - доложил санинструктор. – Боится, что дождь ему повредить может.
- Понятно. Слушай, как тебя, - командир ухватился за борт телеги и пошел рядом, - Дивин? Ты из какой части? Звание, фамилия командира?
Хороший вопрос. Экспат даже про боль забыл. Вот что ему отвечать? Старлей, похоже, из контрразведки – вон как зыркает, словно в голову влезть желает. На матке особист внешне иначе выглядел, а повадки один в один как у этого. Эх, времени бы побольше: осмотреться, с окружающими поговорить, выводы сделать. А то ведь сплошной туман. Дурацкое положение!
- Сержант, - медленно сказал Грац. – Сержант… Дивин. Пилот. Часть… - он постарался изобразить напряженную работу мысли, старательно наморщил лоб и тут же застонал от пронзительной боли – кожу мгновенно обожгло.
- Вы бы полегче с ним, товарищ старший лейтенант, - неожиданно пришел на выручку Дивайну санинструктор. – Он только-только одыбал, ему отдыхать нужно, сил набираться! Или вы его за диверсанта принимаете?
- Не твое дело! – грубо ответил особист. – Молчи громче. А с тобой, сержант, мы после договорим, - он убрал руку с телеги и быстро зашагал вперед, не оглядываясь.
Боец проводил его долгим взглядом. Потом повернулся к Грацу и негромко шепнул:
- Ты лучше вспомни, кто ты есть. Чекист наш, Залыгин, въедливый, сил нет. Но ты не бойся, он мужик справедливый, лишнего не припишет. К тому же, все видели, как ты фрицев раздолбал. Считай, всех нас спас. А то, что злой, так, говорят, он при отступлении семью потерял, вот и горюет. Только вида не показывает – гордый!
- Я постараюсь, - осторожно ответил Дивайн. – Просто в башке перемешалось все и какими-то обрывками лезет.
- Это у тебя от удара, - предположил санинструктор, - или контузило. Врачу бы тебя показать, - он безнадежно махнул рукой, - Ничего, отлежишься, может, в норму придешь.
- Если только немец нас раньше не прищучит, - вступил вдруг в разговор возница. Он лениво повернул голову и просительно улыбнулся: - Махоркой не богат?
- Какое там! – зло сплюнул санинструктор. – У самого давно без курева уши пухнут. А ты не каркай раньше времени. Даст бог, скоро к своим выйдем. Я слышал, что командиры недавно обсуждали, будто линия фронта уже недалеко. Говорят, разведку вперед послали, чтобы связь установить. Мы отсюда ударим, а наши нам навстречу.
- Это те, что утром умотали? – заинтересовался возница. – Хваткие ребята, я с одним из них в одной роте служил. – Он повеселел. – Спасибо за хорошие известия, землячок. А то мочи уже нет по этим лесам блукать. Н-но, пошла! – Мужик строго прикрикнул на лошадь, которая заметно сбавила ход и шла еле-еле. – Тоже оголодала, скотинка, - пояснил он, словно извиняясь, - так-то она у меня справная.
- Ладно, пойду других раненых проверю, - санинструктор тяжело спрыгнул с телеги. – Поправляйся, сержант. Смотри, лицо только не трогай!
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
