Да, кстати. Афганистан! Я стрелял по мишеням, стандартное упражнение один раз! На дивизионном полигоне. Зато командиры всех уровней проводили периодические стрельбы, иногда, каждый день, по: цинкам, угольной куче, камню известняка и даже по часам офицера!
А зачетные стрельбы из ПМ на 25 м проводили по пустым баночкам лосьона огуречный- выпивка и закуска сразу! Стреляли по донышкам!

Запись и литературная обработка беседы с Н.Г. Голодниковым
Записал и обработал Андрей Сухоруков

Беседа Четвертая

А.С. Николай Герасимович, ваше предыдущее интервью вызвало большой интерес и шквал дополнительных вопросов. Конечно, невозможно ответить на все, но попытайтесь ответить хотя бы на их часть.
Начнем вот с чего. Уже после войны были обобщены следующие основные недостатки предвоенного обучения летчиков-истребителей: 1. Малый налет на боевых машинах. 2. Не умели стрелять по воздушным целям. 3. Не умели осматриваться (не «видели воздуха»). 4. Кое-как умели вести бой «один на один» и совсем не умели вести бой «группа на группу». 5. Совершенно не умели пользоваться радиосвязью, даже если она и была.
Николай Герасимович, насколько это соответствует истине?

Н.Г. Давай по порядку.
Налет на боевых машинах был не большой, это правильно. 35-ть часов на боевом истребителе это не много, но и нельзя сказать, что совсем мало. Всё зависело от того, на что это время тратилось.
То, что не умели стрелять по воздушным целям – это неправда. У нас в училище стреляли достаточно много. Стреляли по конусам. У моего выпуска по воздушным целям было стрельб 15-ть и где-то 20-25-ть по наземным целям.
Правда, надо сказать, что перед самой войной, в году 41-м, был выпуск летчиков, которые стреляли немного, где-то у них было стрельб пять по воздушным целям (тем же конусам) и стрельб 5-ть по наземным целям. Но этот «ускоренный курс» состоял из летчиков имеющих довольно хорошую летную подготовку, в основном из бывших инструкторов аэроклубов. Их не учили, их переучивали, поэтому им срок обучения и подсократили.
Другое дело, что у стрельбы по конусу, как учебного упражнения, есть довольно серьезный недостаток - по самому конусу дистанцию определить невозможно, он маленький, поэтому дистанцию определяли по буксировщику. Поскольку навыка в определении дальности до цели у нас не было, то это приводило к тому, что в реальном бою летчик начинал стрелять со слишком большой дистанции, особенно по бомбардировщикам (он кажется о-го-го каким громадным!). Эта ошибка плюс малокалиберное оружие делало стрельбу малоэффективной. Когда научились правильно определять дистанцию до цели – «по заклепкам» (начинаешь различать заклепки, можно открывать огонь) – стали очень хорошо попадать.
В остальном стрельба по конусу давала очень хороший навык воздушной стрельбы, поскольку учила правильно рассчитывать упреждение и экономно расходовать боеприпасы.

А.С. Я слышал, что многие летчики, привыкнув стрелять по конусу, открывали стрельбу по цели, когда она становилась размером с привычный ему буксировщик?

Н.Г. Нет. Неправда. Упреждение рассчитываешь все равно по конусу, не по буксировщику, поэтому и прицел «вперед» буксировщика никто никогда не выводил, какая ж тут привычка?

А.С. А фотокинопулеметы в училище не использовали?

Н.Г. Нет. Знали, что такие есть, но у нас их не было.

А.С. Понятно. А про осмотрительность, что можете сказать?

Н.Г. Что касается осмотрительности, то основным нашим недостатком было неумение «смотреть» вокруг, у нас не было навыка кругового обзора, т.е. мы поздно обнаруживали противника, а значит давали противнику большой шанс на проведение внезапной атаки.
Война подсказала, что надо уметь «смотреть» кругозорно, со всех направлений. Мало того и маневрирование звена надо строить таким образом, чтобы тщательно просматривать все пространство и, особенно, заднюю полусферу – делать «змейки», «ножницы». Когда мы прибыли в полк, Сафонов нам так прямо и сказал: «Смотреть назад так, что бы видеть костыль, своего самолета».
Кроме того, смотреть надо не просто так, а правильно – вначале вдаль, а потом «приближаешь». Надо высматривать «точки». Увидел в небе точку и сразу должен распознать, самолет это или нет. Если ты, смотря, увидел не точку, а целый самолет, то это означает только одно - к тебе подошли незаметно и сейчас откроют огонь. Тут и сманеврировать не успеешь.
Правильная осмотрительность требует большого навыка и постоянного анализа и разбора действий в группе, с соответствующей учебой и их отработкой, как для группы в целом, так и для каждого члена группы в частности.
И что там еще?

А.С. … Групповые бои …

Н.Г. Что могу сказать про групповые воздушные бои? Да, в училищах их не вели. Только индивидуально. Изредка вели бой «звено на звено», но и то, такой бой оговаривался целым рядом ограничений в маневрировании. Обычно, такой бой вели только на горизонталях.
Даже в частях групповых боев не вели, хорошо отрабатывали навыки индивидуального боя, при хорошей технике индивидуального пилотирования. Такое было.

А.С. А с чем, на ваш взгляд, это было связано?

Н.Г. С одной стороны, до войны такой вид боя, как «бой группой» сильно недооценивался, с другой стороны маневрирование плотно построенным звеном (а мы тогда летали тройками) рискованно, можно столкнуться, а этого риска никому не надо.
Бой группой недооценивался потому, что весь боевой опыт предыдущих войн - Испания, Китай и Халхин-Гол – говорил, о том, что наибольшего успеха добивались летчики, ведя бой индивидуально, вне строя. Так было и у наших ведущих асов, так было и у ведущих асов противника – итальянцев и японцев. Немцы, кстати, в Испании, на фоне итальянцев, не особо блеснули. Как оказалось в дальнейшем, наш опыт, приобретенный в этих войнах был использован правильно, но не получил дальнейшего развития.

А.С. Не очень понятно.

Н.Г. Поясняю. Групповые воздушные бои с четким взаимодействием пар и звеньев, т.е. без их распада, получили свое классическое воплощение только в 1941 году, на Советско-Германском фронте – в битве под Москвой, в Заполярье, под Севастополем. До 1941 года все массовые воздушные бои проходили по одной схеме – массированный воздушный налет бомбардировщиков, при прикрытии больших групп истребителей и как только начинался воздушный бой, так сразу же строй истребителей распадался и дальше каждый истребитель вел бой индивидуально. Так действовали мы, немцы и тальянцы в Испании, мы и японцы под Халхин-Голом, так же, по большому счету, действовали англичане и немцы в «битве за Британию». Только к концу «Битвы за Британию» немцы стали взаимодействовать звеньями, более жестко, но и в то время многие немецкие летчики продолжали вели бой индивидуально. Другое дело, что немцы в вопросах боевого взаимодействия звеньев очень сильно вырвались вперед и к лету 1941 года, они, обобщив опыт предыдущих войн, окончательно оформили свою тактику довольно жесткого взаимодействия пар и звеньев, которая до этого в войнах если и применялась, то только эпизодически. Во взаимодействии, в этом важнейшем элементе тактики немцы обогнали всех, и нас, и англичан с американцами. Так бывает, что в отдельных вопросах тактики кто-то всегда впереди. Поэтому и нельзя говорить, что мы в подготовке летного состава не учитывали особенностей группового боя. В 1941 нам очень не повезло, потому, что мы встретились с совершенно незнакомой тактикой ведения группового воздушного боя, доселе нигде массово не применявшейся.

А.С. А в училище много воздушных боев вели?

Н.Г. Воздушные бои были в самом конце обучения, в сумме, к концу курса, это выходило боев 10-15. Только «ускоренный» «инструкторский» курс имел больше боев, где-то 15-20-мь.
Все бои курсанты проводили с инструкторами, по предварительно разработанному плану.

А.С. В зачет какие бои шли, все или только выигранные?

Н.Г. Любые. Тут видишь, что бывает - ты или твой противник, разок «зевнул», ошибся и всё. Если в хвост зашли, то уже не вывернешься, машины-то однотипные, одинаковые и по скорости и по маневру. Чтобы с хвоста «сорвать» - надо уж что-то очень опасное применить, а это, конечно, ни к чему. Лучше учись «не зевать».

А.С. … И радиосвязь.

Н.Г. Да, практики в использовании радио не было, потому, что в училищах практически отсутствовали радиофицированные машины.
В боевых частях тоже не все машины были радиофицированы, а эффективность работы уже установленных на самолеты радиостанций оставляла желать лучшего. Качество радиостанций на истребителях И-153 и И-16 было совершенно неудовлетворительным. Недооценивали радиосвязь перед войной, очень недооценивали.

А.С.Как вводилось в бой «молодое пополнение» в 72-м авиационном полку? Что делалось для скорейшей ликвидации у летчиков перечисленных выше недостатков обучения?

Н.Г. Вводили в бой постепенно. Нас «старые» летчики берегли.
Во-первых, не на всякое задание молодых посылали, на первый вылет «молодому» старались (насколько это возможно) подобрать, что-нибудь попроще.
Во-вторых, – если задание было сопряжено с полетом на территорию противника, там «бомбёров» сопровождать или корректировщика, то состав звена-четверки на боевое задание подбирался так, три «старика» и один «молодой». «Старики» смотрят, как держится, как маневрирует, что видит.
Перед вылетом тебе говорят: «Твоя задача держаться за мной, не отрываться, какой бы маневр я ни делал, и СМОТРЕТЬ!» Прилетаешь и первый вопрос: «Что ты ВИДЕЛ?» И сравнивают, что ты видел, что видел твой ведущий. Потом обязательно разбор полета. Рассматривают каждый твой маневр, дают замечания, поправляют, советуют, одним словом учат.
Вот, проведет «молодой» четыре-пять боев в такой группе, там уже смотрят, может он нормальную боевую нагрузку «тянуть» или нет. Если да, то дают тебе нагрузку как боевому летчику. Если нет, то еще несколько вылетов будешь летать в таком же составе. Пока не научишься. Так, что б сразу в серьезный бой «молодежь» посылать, у нас в полку такого не было.

А.С. Тренировочные воздушные бои с опытными летчиками проводили?

Н.Г. Мы – наше пополнение - нет. Самолетов было мало, а те, что были, постоянно то на боевых заданиях, то в ремонте. Нехватка техники жесточайшая. По-моему, когда мы прибыли, то, в полку, на десять исправных машин было восемнадцать летчиков.
А бои-то какие были? Их двадцать пять - нас шестеро! Нам попадало - будь здоров! Машины выбивали, летчиков выбивали. Бывало, так машину исхлещут, что техники всю ночь ее подмазывают-подклепывают. Какие уж тут тренировочные бои?
Как только снабжение техникой улучшилось, а это где-то с начала 1943 года, то тренировочные бои, «молодых» со «стариками», стали обязательны.

А.С. Как ввели в бой лично Вас, повлиял ли тот факт, что вы были инструктором?

Н.Г. Вводили также как и всех. Я по технике пилотирования был посильнее остальных, меньше на управление машиной отвлекался и поэтому воздух «видел» хорошо, мне нормальную боевую нагрузку стали давать уже после третьего боевого вылета.

А.С. Каковы были сильные стороны советского предвоенного обучения летчиков-истребителей, если они были?

Н.Г. Сильная сторона, это то, что технику пилотирования ставили очень хорошую. Хоть и маловат был налет, но почти все это время тратилось на отработку техники пилотирования, отрабатывалась до автоматизма. Перед войной на «чистоту» техники пилотирования обращали большое внимание, что б уж если вираж, то приборы «не шелохнулись».
До войны ведь считалось, что «техника пилотирования это основа победы в бою» и «рациональное зерно» в этом утверждении было. Поверь, на приборы никогда не смотрели, самолет «чувствовали». Шестым чувством, задницей чувствовали, когда и что можно делать. Не боялись, что сорвемся в штопор, ручку «перетянем» и пр. Брали от машины всё, на что она способна. Выжимали всё что можно и еще чуть-чуть.
Другое дело, что чистый пилотаж, если он не служит «огню», в бою бесполезен. Но, опять же, имея летчиков великолепно владеющих техникой пилотирования, мы, как только получили современные машины, обновили тактику, привязали «маневр» к «огню», то всё, стали побеждать. Техническое превосходство немцы потеряли, мы приобрели боевой опыт, а значит, у немцев возможностей, провести внезапную атаку, стало значительно меньше, а в умении вести маневренный бой они изначально отставали. И это отставание с каждым годом войны, проявлялось всё сильнее и сильнее. У большинства немецких летчиков не было нашего навыка в пилотаже, не любили они эту «собачью свалку». Маневренный бой - не немецкий стиль ведения боя.

А.С. Когда в боевые полки стало приходить хорошо обученное пополнение?

Н.Г. Где-то во второй половине 1944 года.

Это, конечно про истребителей, но я выделил, когда стали давать тренироваться. И окончание статьи, когда стало приходить обученное пополнение в войну!
А из вредности, скажу ещё, что в Афган, мне в сапёрный взвод прислали бойца из учебки поваров! Готовить он умел! А мины искать, учили на месте!

Вот, заинтересовался не помню, откуда качал.
Ил-2 поступил на вооружение ВВС Красной Армии очень поздно, всего за месяц перед началом боевых действий, к этому времени ВВС получили только около 100 Ил-2 из 250 построенных. Первым полком вооруженным «Штурмовиками» был 4 ЛБАП до мая 1941 г. оснащенный многоцелевыми самолетами Р- Зет (Очень часто авторы пишут это название как P-Z, что является абсолютно не верным, так как обозначение «Зет» соответствует таким обозначения как «бис» и «тер», которые не записывались как «б» или «т».). После сдачи этих «старичков», полк под командованием майора Гетмана перебазировался на аэродром Богодухово, недалеко от Харькова, на котором, в самом начале июня семнадцать лучших пилотов полка, переименованного уже в 4 ШАП, получили 17 первых Ил-2, которые использовались для быстрейшего обучения пилотов. Следующие 48 самолетов этого типа прибыли только за несколько дней перед началом войны, причем один из них был разбит во время посадки.
Обучение персонала было чрезвычайно ускоренным и ограниченным, что однако не вызвало больших проблем, так как пилоты имели опыт как минимум полуторагодичной, а то и двухлетней службы в войсках и боевой опыт полученный на Зимней войне. Обучение состояло в выполнении нескольких ознакомительных полетов на Су-2 (что было обычным до 1943 г., когда уже появилось некоторое количество Илов для обучения) которые имели хорошие пилотажные свойства и позволяли пилотам ознакомиться с новой техникой (например с убирающимися в полете стойками шасси). После выполнения трех полетов на этих машинах пересаживались на Ил-2 с которым отдельные пилоты «осваивались» постепенно шаг за шагом. Однако, времени было мало и в результате до момента немецкого нападения ни один из пилотов еще не отработал на практике сброс бомб или пуск «эрэсов». Но и это нельзя считать большой проблемой, так как пилоты имели опыт сброса бомб на Р-Зетах. Исключением был пуск ракет, о котором не имели никакого представления и который представлял для них вначале некоторые трудности.
Оценивая положение дел на фронтах советское руководство решило, что оно настолько драматично, что оправдывает отправку недоученного полка в бой. На свой фронтовой аэродром в Старо-Быхове часть прибыла 27 нюня 1941 г.. а на следующий день тройка пилотов под командованием Спицына выполнила первый боевой вылет и район Бобруйска. Это был первый в истории боевой вылет «Штурмовика». Однако он не закончился успешно, так как после возвращения на аэродром, один из Илов был списан на лом из-за повреждении полученных в результате зенитного огня противника. Два дня позднее, в бою с истребителями из немецкой JG 51, полк понес первые потери в воздушных боях.
Уже 1 июля часть Гетмана была вынуждена перелететь на новый аэродром расположенный в 50 км юго-восточнее Климовичей, на котором вошла в состав 11 САД. Уже в тот период, разговор о ней как о полке не совсем корректен, так как за период всего за 3.5 дней боев 4 ШАП потерял 20 пилотов (Во время Зимней войны полк потерял одного пилота, и то не в бою) и около 25-30 самолетов. Очередные машины были выведены из строя во время перелета на новый аэродром, когда из-за недостатка горючего, совершили вынужденную посадку в поле 20 Ил-2. В кратчайшие сроки 15 из них было восстановлено, но в одном из двух не подлежащих ремонту был найден труп пилота, который во время посадки ударился головой о прицел, в результате чего наступила смерть. Была это вероятно первая жертва прицела ПБП-1.
На новом аэродроме первой жертвой оказался заместитель командира полка, который был расстрелян перед строем, за трусость состоявшую в невыполнении боевых заданий.
Бои были настолько напряженные, а бездарность в их проведении и использовании материальной части так велики, что к 11 июля в полку осталось только ... 18 пилотов и 10 Ил-2! (По другим данным самолетов было 21. Это расхождение может быть вызвано тем, что в одном из источников речь идет о 10 Ил-2 и о 11 неисправных машинах) Несколькими днями позднее на аэродром Писаревка прибыл 215 ШАП, персонал которого был наспех обучен оставшимся в живых составом 4 ШАП. В середине августа майор Гетман сдал командиру родственной части, майору Л.Д.Рейно, три последних Ила и отвел остатки своего полка в тыл для переформирования.
В это время, после отвода 4 ШАП, на фронте было уже три штурмовых полка, в том числе собственно 215-й, который уже был опален пламенем войны, так как с 25 июля по 3 июля воевал в составе Западного фронта на своих стареньких И-152. В результате понесенных потерь и выбора этой части как одной из первых подлежащих перевооружению, она была снята с фронта и перебазирована вглубь России для получения Ил-2 и переучивания. После примерно двух не полных недель ознакомительных полетов на «Летающих танках» 215 ШАП был снова направлен на фронт, где продолжал боевое обучение состоявшее, кроме прочего и в совместных с пилотами 4-го ШАП полетах. Официально свой первый боевой вылет часть майора Рейно совершила только 21 августа.
215 ШАП с самого начала был хорошо подготовленной, сплоченном частью. Уже в течении двух первых месяцев боев пилоты этого полка, продемонстрировали необычайно высокую выучку, уничтожив тысячи «фашистов» и транспортных средств, десятки танков и самолетов на аэродромах (например 15 сентября полк доложил об уничтожении 40 самолетов на аэродроме Смоленска). Однако свою славу «живучего» полк заработал во время Московской битвы в течении октября и ноября 1941 г. В ходе выполнения боевых заданий эта часть продемонстрировала высочайшую эффективность, благодаря чему была первой, из примерно 150 штурмовых полков, получившей звание гвардейской части - 6 ГвШАП.
Вторым из наиболее эффективных полков был 65 ШAП, воевавший под командованием майора А.Н.Витрука. Сформированный во второй половине мая и вооруженный «Летающими танками» в июне, он был направлен на фронт (на ленинградское направление) в начале июля. Этот полк с самого начала выделялся среди других тем, что специальностью его пилотов были не обычные штурмовые атаки, а ... нападения на немецкие самолеты. Уже 6 июля пилоты этого полка наткнулись на 8 Не-111 (В действительности это должны были быть Ju-88) и, не освобождая бомбоотсеки от груза бомб, после короткого боя заявили о том, что сбили два из них, а немного позднее в завязавшемся бою с истребителями из JG 54 сумели сбить 3 Me-109. Позднее часть была переведена под Москву, где как и 215 ШАП добилась больших успехов. Только за один день пилоты Витрука заявили об уничтожении 80 танков, 180 автомашин и двух батальонов пехоты (в условиях зимы 1941/1942 гг. это соответствовало ликвидации почти целой танковой дивизии Вермахта!).
Вначале июля 1941 г. на фронте, на западном направлении, появился так же 430 ШАП, который был наскоро сформирован из пилотов-испытателей. Однако этот полк пришлось быстро расформировать из-за неспособности поспешно собранных летчиков выполнять боевые задания. Хотя они и были опытными пилотами, но однако не имели военного образования и опыта, а тик же не имели представления о ведении боев в составе штурмового полка. После того как полк понес огромные потери, он был расформирован, а пилоты вернулись к выполнению заданий для которых они более подходили.
«Битва за Москву» (октябрь 1941г. - февраль 1942 г.) была очень специфическим периодом в истории советской авиации, так как это был единственный случай, когда 70-90% (К концу года было сформировано уже 50 штурмовых полков) сил авиации этого типа использовались в одном районе страны, в боях за одну цель. Это произошло в результате того, что почти все полки понесли такие тяжелые потерн, что едва соответствовали по величине эскадрильям и то часто не полным. Например один из полков, 280 ШАП в течении трех дней второй декады октября потерял 11 самолетов. Только 10 октября из вылета не вернулись три из пяти машин этого полка, а те которые добрались до своего аэродрома, находились и плачевном состоянии. Такие высокие потери не могли уравновесить даже заявления о своих успехах, подобные оглашенному перед личным составом полка 16 октября - в этот день при атаке аэродрома в Старой Руссе удалось уничтожить 18 Ju-88. Не-111 и Не-113 (В действительности речь идет о Me-109. Русские, так же как англичане были уверенны, что Не-113 был принят на вооружение и периодически «воевали» с ним, до конца 1941 г.)
Подводя итоги 1941 г. можно утверждать, что это был один из самых трагических периодов в истории экипажей «Штурмовиков». Пилотов поспешно переучивали на эти самолеты и кидали на фронт, где их сбивали в массовых количествах. Причиной этого было однако не отсутствие заднего стрелка, а прежде всего чрезвычайно неудачное боевое применение штурмовых полков. Как известно Илы поступили на вооружение только в мае-нюне, в результате чего ВВС Красной армии не успели разработать основы тактики применения этих самолетов в бою. Пилоты, получавшие Илы не только не знали их положительных качеств, но вдобавок еще летали на них в тесных (и к тому же малых) группах, как на бомбардировщиках, разве только на малой высоте. Цели атаковали по несколько раз, что при благоприятных условиях позволяло немцам уничтожать целые группы. «Летающие танки» обладали и поворотливостью танка, а так же очень ограниченной скоростью во время полета к цели, поэтому для вражеских зенитчиков или пилотов не составляло труда хорошо прицелиться. Наибольшим упущением, хотя в большинстве случаев вытекающим из реальностей оборонительной войны, было то, что группы Илов не имели истребительного охранения, которое было необходимо. Если даже предположить, что пилоты Ил-2 смогли бы защитить себя от атак истребителей ( что однако было невозможно но многим причинам), то ценой этого было бы невыполнение боевого задания и рассредоточение собственной группы. Все эти проблемы обострились до такой степени, что полеты на Илах стали считать почти самоубийством. Результатом такого положения явились приказы Сталина, о том что бы награждать пилотов «Штурмовиков» Золотой Звездой Героя Советского Союза уже за ... 10 боевых вылетов! Был это первый из двух таких случаев (Вторым подобным моментом была осень 1943 г., когда по специальному решению Командования Красной Армии. Звезду Героя Советского Союза мог получить каждый, кто первым или одним из первых форсировал бы Днепр и высадился на плацдарм на его правом берегу) в истории Великой Отечественной войны, что бы Золотую Звезду Героя Советского Союза присваивали за такие небольшие усилия. Очень многозначителен тот факт, что таким образом эту награду получил собственно только один пилот «Летающего танка» - лт. Карабулин Николай Михайлович из 215 ШАП (Западный фронт), который до 16 сентября 1941 г. выполнил 13 боевых вылетов и за них был награжден Звездой Героя. На основании этого приказа до апреля 1942 г. Золотую Звезду Героя Советского Союза получили так же еще три пилота, хотя им пришлось для этого выполнить больше количество вылетов - от 16 (ст. сержант Рябошапко Василий Яковлевич из 299 ШАП), 18 (ст. лт. В.Г.Болотов из 61 ШАП), до 21 вылета (п/пк. Витрук Андрей Никифорович из 65 ШАП). Другие пилоты уже не «захватили» действие этого приказа и свои Звезды получили за 40-50 боевых вылетов. Упомянутые данные не должны однако нас удивлять. Даже в соответствии с официальной статистикой Штаба ВВС Красной Армии из примерно 1500 Ил-2 направленных в части до 31 декабря 1941 г. было потеряно 1100.
Начало 1942 г. было для Советского Союза периодом передышки, в течении которой быстро возрастало производство Ил-2 и количество вооруженных ими частей. Уже в 1941 г. была создана 1 ЗАБ (Запасная Авиационная Бригада), которую в октябре этого года перебазировали на Урал, в места отстоящие от завода производящего Ил-2 всего на 70 км. К этому времени бригада успела сформировать уже 50 полков. Однако и дальше она с каждым месяцем расширялась в таком стремительном темпе, что вскоре занимала уже 13 аэродромов, с которых в отдельные месяцы 1942 г. отправляли на фронт по 20 штурмовых полков (каждый из них в составе 21 самолета, а всего по 420 самолетов и летчиков ежемесячно). За выдающиеся успехи 1 ЗАБ полковники Н.Папивина была награждена орденом Красного Знамени.
Очередное тяжелое испытание выпало штурмовым соединениям летом 1942 г.. когда Ставка любой ценой хотела заставить пилотов Ил-2 действовать как экипажи легких бомбардировщиков - сбрасывать свой груз бомб в горизонтальном полете с высоты примерно 1500-2000 м. Приказ отданный Сталиным и командованием ВВС, однако продержался в частях не очень долго и вскоре все пошло по старому, с той однако разницей, что пилоты стали брать в боевые вылеты и бомбы, а не только ракеты, как это имело место до выхода приказов. Вскоре была изменена и тактика бомбометания. Между июлем и августом, ввиду жестокой необходимости, летчики 228 ШАД (находящейся на Сталинградском направлении) пробовали ввести очередное новшество в методике использования Ил-2, состоявшее в использовании этих машин как пикирующих бомбардировщиков. Сначала пробовали сбрасывать бомбы с пикирования под углом 35, но тотчас же оказалось, что это весьма опасно. Затем опробовали «плоское» пикирование под углом около 10. Таким способом удалось добиться более точного сброса бомб, чем ранее из горизонтального полета. Хотя на Ил-2 это было опасной формой атаки, но тем не менее известны случаи, когда пилоты атаковали цели РСами и пушечным огнем при пикировании под углом доходящем до 55-65! Однако Ил-2 не был приспособлен к такого типа заданиям, так как очень плохо переносил большие перегрузки, особенно возникавшие во время выведения машины из пикирования. Кроме того, самолет не располагал аэродинамическими тормозами, которые бы предотвращали его разгон до скоростей более 550 км/час, при которых «складывались» его крылья.
Хотя главным направлением боев летом и осенью 1942 г. было Сталинградское, тем не менее, там был сосредоточен только незначительный процент сил, которыми располагал Советский Союз. Благодаря втягиванию немцев в тяжелые бои на этом направлении. Сталин провел контрудар к западу от Москвы, для которого, в отличии от предшествующих этапов вооруженной борьбы, смог сосредоточить два штурмовых корпуса и от трех до пяти штурмовых дивизий (в обшей сложности от 21 до 27 полков) в то время как под Сталинградом в обескровленных воздушных армиях насчитывалось только семь дивизий и два отдельных полка (всего 24 полка).
Обе операции, и на западе от Москвы, н на западе от Сталин рада имели некоторые общие черты. Одной из них было использование Ил-2 как штурмового самолета для уничтожения групп бомбардировщиков н, прежде всего, медленных транспортов. В районе Сталинграда такого типа задания выполняли главным образом способом патрулирования путей следования транспортов группами Ил-2 из одной дивизии или штурмовыми атакам» вражеских аэродромов. В районе же Демьянска патрули старались сначала сбить головные самолеты не ввязываясь в организованный воздушный бой. Только позднее, ввиду неудовлетворительных результатов, стала использоваться тактика неожиданных ударов по скоплениям Ju-52. Под Сталинградом эффективность атак с самого начала была очень высокой. Только за один день - 9 января 1943 г.. во время одного вылета семи Ил-2 из 622 ШАП под командованием капитана И. Бахтина при неожиданной атаке аэродрома в Сальске было уничтожено и повреждено 72 Ju-52 и еще три сбито в воздухе, при потерях в четыре свои машины (в том числе истребитель Як прикрытия). Почти такого же успеха добилась под Демьянском 243 ШАД п\полковника И.В.Дельнова, которая в одной атаке на аэродром в Глебовщине уничтожила или повредила более 70 немецких самолетов, в большинстве Ju-52. Несколько позднее эскадрилья ст. лейтенанта Олейникова из той же дивизии атаковала аэродром транспортной авиации в момент посадки машин противника. Возникла паника, а русские заявили о восьми сбитых Ju-52 и еще шести подожженных на земле. Охота на немцев в воздухе не приносила таких успехов, однако, в конце 1942 начале 1943 г., не была и совсем бесплодной; по крайней мере официально. После первых недель осени 1942 г. пилоты штурмовиков набрали опыт и начали добиваться успехов. Майор П.А.Савченко из 74 ШАП поднятый по тревоге вместе со своими тремя ведомыми (и в сопровождении 4 истребителей) перехватил группу немецких бомбардировщиков и заявил об уничтожении трех из них, в то время как остальные пилоты Ил-2 сбили только один. Подобными же результатами могли похвастаться и такие пилоты как: Галин, Олейник, Нестеров и Фролов, которые сбили по три Ju-52 в одном вылете. Всех их однако опередил Жигарин, который после возвращения из одного боевого вылета заявил об двух Ju-52 сбитых в воздухе н еще о семи уничтоженных на земле. Всего, только во второй половине 1942 г. пилоты 243 ШАД «запороли» под Демьянском 44 самолета Люфтваффе, в большинстве своем Ju-52. Наибольшего успеха добились семь - экипажей из 33 Гв.ШАП, которые заявили о том, что сбили 15 этих транспортников в одном вылете.
Очередным кровавым испытанием для ВВС Красной Армии стала известная воздушная битва над Кубанским полуостровом (весна 1943 г.), окончившаяся поражением советской стороны, усугубившееся в добавок высокими потерями.
Самым известным штурмовым соединением принимавшим участие в этой битве была 230 ШАД имевшая в своем составе 5 полков (В том числе 1 полк истребителей ЛаГГ-3), под командованием уже известного нам полковника С.Г.Гетмана. У этой лишний, как и у многих других успехи перемежались с поражениями, например 21 апреля экипаж 805 ШАП. мл. лейтенант Н.В.Рыхлин (пилот) и ст. сержант И.С.Ефременко (стрелок), в районе Новороссийска на подбитом Иле, вел длительный бой с немецкими истребителями, после которого заявил об уничтожении четырех Me-109. За этот подвиг, подтвержденный наземными войсками, оба летчика были награждены орденом Красного Знамени, повышены в звании, а несколько позже стрелку было присвоено звание Героя Советского Союза. Интересно, что мл. лейтенант И.С.Ефременко выполнил только несколько боевых вылетов на протяжении неполных двух месяцев (апрель-май) после чего погиб, а ст. лейтенант Н.В. Рыхлин, который в воздушном бою сбил трех немцев и к тому же вернулся на свои аэродром раненным, такой награды не получил.
Всего несколько дней спустя началась полоса поражений. Одним из самых крупных была атака девяти Ил-2 из 805 ШАП с эскортом из 6 ЛаГГ-3 из 979 ИАП на один из керченских аэродромов, после которой на базу не вернулись 5 Ил-2. Вероятно они были перехвачены 4 Ме-109G из II/JG52 под командованием Fw.Quasta, пилоты которой заявили об уничтожении 7 Ил-2 и 5 истребителей (идентифицированных правда как Як-1). Подобный погром произошел н в конце мая, когда из группы насчитывающей восемь Ил-2 того же полка не вернулись на свой аэродром четыре экипажа, сбитые истребителями II/JG52. Несколько позднее немецкие зенитчики сбили и командира одной из эскадрилий 805 ШАП. Уже 22 июля, в ходе очередной операции против немецких аэродромов, 805 ШАП из 206 ШАД был перехвачен пилотами II/JG52 и в результате воздушного боя потерял пять Ил-2 вместе с экипажами, из которых часть летчиков правда вернулась в полк через несколько дней. Экипажи «штурмовиков», заявили об уничтожении на аэродромах почти 20 неприятельских самолетов.
Другой результат имел бой разыгравшийся над Черным морем 7 августа. В этот день один из пилотов 11 ШАД ВВС Черноморского Флота, В.А.Калинин находясь в критической ситуации таранил Ме-109, которым оказался самолет пилотируемый одним из асов II/JG52, Fw.Quasta. Оба пилота погибли.
Очередной накал воздушных боев пришелся на период борьбы за освобождение Кубанского полуострова в конце лета, начале осени 1943 г. 23 августа в ходе сложной операции направленной против трех главных аэродромов II/JG52 и SG2. части ВВС Черноморского Флота получили отпор, однако уже 24 августа совершили новый налет на Макеевку уничтожив 1 Fi-156 н повредив 6 Me-109 из III/JG52.
Следующим периодом, в течении которого штурмовики 4 ВА н ВВС Черноморского Флота понесли крупные потери, были бои при высадке десанта на Керченском полуострове. За периоде ноября 1943 г. по март 1944 г. почти вес полки Гетмана (которые на время операции были переданы ВВС Черноморского Флота) потеряли примерно 50% матчасти. Например 46 ГвШАП в течении двух дней декабря (8-9) потерял 5 Ил-2, а несколько позднее двух командиров эскадрилий. Уже в самом начале операции штурмовики понесли огромные потери. 1 ноября ВВС Черноморского Флота потеряли 7 Ил-2 и один истребитель, а на следующий день, когда II группа JG52 была заменена I группой, потери сразу подскочили до 15 Ил-2 и 3 истребителей. Пилоты штурмовиков старались «отплатить» как только могли. И когда уже были не в состоянии справиться с ситуацией совершали отчаянные поступки. Из общего числа в восемь немецких машин сбитых в период 1-3 ноября, две были уничтожены в результате таранов выполненных лейтенантом Б.П.Володовым и мл. лейтенантом Быковым, из той же первой эскадрильи 47 ШАД ВВС Черноморского Флота. Оба таранили но одному Ju-88 в одном и том же бою и оба заплатили за это жизнью.
13 марта 1944 г. во время проведения совместной воздушной операции над Феодосией с привлечением 30 Ил-2 из 11 ШАД н 38 истребители ВВС Черноморского Флота, советские летчики снова наткнулись на отчаянный отпор пилотов II/JG52 Баркхорна, в результате чего с задания не вернулось 7 Ил-2, а еще 12 (как и один Як-9) были сильно повреждены. Поэтому атаки больше не проводились до 17 марта, а в следующий раз Илы сопровождало очень многочисленное охранение, благодаря чему с задания не вернулся только одни штурмовик.
О силе психологического давления на экипажи «Штурмовиков» постоянных кровавых боев, лучше всего могут свидетельствовать воспоминания стрелка 43 Гв.ШАП, Г.А. Литвина о другом, новом стрелке этой части: «... сержант внезапно, как заяц выпрыгнул из самолета, начал кататься по земле и кричать: «Не полечу!». Истерия, самая настоящая истерия! Зиянбаев (пилот экипажа, который имел только один боевой вылет, прим. автора), и так уже взволнованный, не двигался из кабины, а только побледнел.». Среди пилотов, так же не все выдерживали непрерывное напряжение. Тот же Литвинов вспоминает приказ командира полка, майора Соколова, после того как в части вскрылся обман пилота, который заявлял об аварии и возвращался на базу никогда не выполняя боевого задания: «... полетишь на одноместном Иле, (было это формой наказания, прим. автора). А замыкающим будет (...) Атлисанов (...). Обращаясь к Атлисанову командир продолжил: «Если этот ... не пройдет над целью приказываю расстрелять его из пушек. Спишем его как боевые потери. Родственникам сообщим, что погиб в бою». Описанные выше случаи не были повсеместными в ВВС Красной Армии, однако происходили достаточно часто.
В боях над этим же районом - Кубанским полуостровом в конце мая, начале июня 1943 г., впервые были применены легендарные кумулятивные бомбы ПТАБ-2.5-1,5, что тем более интересно, так как в этом районе немцы не использовали большого количества бронетехники. Это вооружение получило широкое распространение во время Курской битвы в июне 1943 г., когда около 1500 самолетов Ил-2 шести воздушных армий ВВС Красной Армии приняли участие в единственной в своем роде танковой битве. Несмотря на постоянное пополнение, которое можно оценить примерно в 25 машин ежедневно, некоторые штурмовые полки сократились едва ли не до размеров эскадрильи. Перед вводом в бой Степного фронта его командующий, генерал И.Конев, вынужден был просить Ставку о пополнении его 1 ШAК шестьюдесятью Ил-2, и это несмотря на то, что этот корпус использовался в боях с немцами не слишком активно (и к тому же кратковременно). В первый день операции, 2 августа он насчитывал 181 Ил-2 (т.е. был полностью укомплектован), из которых 25 были сбиты немецкими истребителями уже в течении первых 2-4 дней боев. Такой результат был тем более горьким, из-за того что эти потерн были понесены без каких-либо видимых результатов, хотя с другой стороны советская авиация была самым эффективным средством уничтожения немецких танков. Штурмовики были практически единственной силой, которая могла поражать цели независимо от условий боя. Тем не менее, их эффективность не могла быть высокой, из-за несоответствующего вооружения, так как ПТАБы, как и снаряды 23 мм пушек могли в лучшем случае повредить танк, а не уничтожить его. Уничтожение Тигра или Пантеры (которые появились сотнями) было делом случайным, ибо это могло произойти только при таких попаданиях, когда поражалась топливная система танка, что приводило к пожару и танк сгорал.
Подобные трудности существовали и при попадании в танк ракетами - визуальный эффект был очень сильным, но эффективность поражения танка очень низкой. Поэтому понятна неопределенность даже в ситуации когда снаряды равно как бомбы пли ракеты попадали в цель, не говоря уже о том. что такие попадания были связаны со значительными трудностями. Наибольшие хлопоты доставляли ПТАБы, на загрузку которых требовалось минимум 30 минут, вследствие чего в некоторых частях была введена система при которой этим типом бомб снаряжалась дежурная эскадрилья, которую затем оставляли на границе аэродрома в ожидании приказа на старт для выполнения атаки на обнаруженные группы танков. Атака при использовании ПТАБов требовала хорошего расчета и летного искусства. Не располагая прицелом соответствующего качества, летчик должен был пролететь над целью, лучше всего на высоте 0 м ( потолок не должен был превышать 80-100 м) и сбросить бомбы в строго определенный момент. Не выполнение этих двух условии - наименьшей высоты и точного прицела, автоматически приводило к очень сильному разлету бомб, в результате чего в атакуемую бронетехнику попадало только несколько бомб вместо нескольких десятков. Несмотря на то, что в таких ситуациях танки могли получить только повреждения, летчики объявляли их пораженными, а следовательно уничтоженными. Из-за этою командование получало данные о потерях не отвечающие реальности, которые приводили к грубым ошибкам. Только одна дивизия 291 ШЛД, в течении пяти первых дней боев заявила об уничтожении 422 танков, то есть более чем 50% от их количества находящегося на вооружении группы Манштейна! Однако в действительности, из состава 4-й Танковой армии по всем причинам, а не только в результате воздействия авиации, выбыло за этот период 383 танка.
На «Штурмовиках» пробовали так же выполнять ночные задания (во время боев под Сталинградом. где впервые была применена эта тактика), однако быстро оказалось, что это невозможно: поэтому время вылетов перенесли на границу ночи и дня. Неудачные ночные операции выполняли, например экипажи 7 Гв.ШАП, но из-за сильного ослепления пилотов пламенем из выхлопных патрубков, как и невозможности ночной посадки на полевые аэродромы от них быстро отказались. Операции на границе ночи и дня давали несколько лучшие результаты. Например ночью 5 мая 1943 г. пять Ил-2 из эскадрильи ночников 288 IIIAII в ходе задания выполненного под покровом темноты, заявили об уничтожении на аэродроме Тулбелня 25 вражеских самолетов, посте чего сели на свой аэродром уже в первых лучах восходящего солнца.
С продвижением фронтов на Запад одновременно разрастался и круг задач, которые должны были выполнять экипажи ШАПов. Одним из таких новых заданий было обнаружение и уничтожение украинских, а затем польских партизан-националистов. В конце лета, начале осени 1944 г. экипажи 90 Гп.ШАП получили приказ на обнаружение (вблизи Сандомира, на восточном берегу Вислы) и атаку отряда «бендеровцев», расстрелявших 10 советских военнослужащих. В ходе атаки, отряд располагавший только легким стрелковым оружием прицельно обстрелял один из Илов, в результате чего был легко ранен его пилот! Такое попадание несомненно относиться к числу самых невероятных случаев.
Целями групп Илов были не только партизанские отряды, но также и немецкие полицейские части предназначавшиеся для борьбы с партизанами. Кроме прочих частей, подобные задания выполняла 355 ШАД, а именно ее 683 ШАП, который дважды принимал участие в уничтожении немецких бронепоездов и каждый раз это происходило при драматических обстоятельствах. 23 нюня 1944 г. в ходе боев в Белоруссии одни из наиболее выдвинутых вперед аэродромов 335 ШАД попал под обстрел немецкого бронепоезда. Для его уничтожения была поднята эскадрилья капитана Денисова, которая выполнив четыре захода нанесла бронепоезду такие повреждения, что он был вынужден прекратить операцию. (Вероятнее всего речь идет о Panzerzug nr 21, который в этот день подорвался на мине и получил повреждения) Похожий случаи произошел под Елгавой (юго-западнее от Риги), где другой поезд блокировал наступление советских войск. И в этом случае была поднята эскадрилья Денисова, но к общему разочарованию цель обнаружить не удалось. В указанном районе оказался только санитарный поезд, который оставили в покое. Однако когда обстрел снова повторился, поезд опять оказался на этой станции. Эскадрилья Денисова сблизилась с ним и после того как была им обстреляна «разбомбила» его в пух и прах. (С большой долей вероятности их жертвой был Paznerzug nr 67. Однако как можно было спутать санитарный поезд с боевым абсолютно не понятно). Как сказал 41 год спустя один из свидетелей этого: «Подлость не помогла фашистам».
К выполнению одного интересного задания привлекались Ил-2 из 1 Гв.ШАК, но время Берлинской операции, когда в небе начали «мелькать» реактивные Ме-262, от которых было трудно защититься. Примерно в середине апреля с одного из аэродромов стартовала пара «Штурмовиков», которая играла роль ... приманки, давая тем самым возможность истребителям 3 ИАК дежурившим на высоте 5000 м сбить немецкий реактивный самолет. Ловушка сработала и истребителям находившимся в засаде удалось в стремительном пикировании сбить одни из атакующих Ме-262, в то время как второй сбежал уйдя вверх. Однако не всегда все получалось так удачно. По немецким данным, во время одной из операций несколько Ме-262 из JG7 разгромили группу советских «Штурмовиков», когда 27 апреля во время патрульного полета над линией фронта перехватили примерно 20 Ил-2 и в мгновение ока сбили шесть из них.
Последний штурмовой вылет нал Европой выполнили Ил-2 из 90 ШАП 11 мая 1945 г. в Чехословакии.
«Летающий танк» нашел широкое применение так же в авиации Флота, что правда было вызвано нуждой, а не достоинствами этого самолета. Машины этого типа хорошо справлялись с заданиями по атаке небольших военных судов, так как для уничтожения именно таких морских целей, лучше всего подходили пушки и ракеты. Возможности использования Ил-2 для морских операций были зачастую весьма ограниченными ввиду малой дальности этого самолета. Поэтому с 1944 г. на Ил-2 начали использовать дополнительные топливные баки, подвешивавшиеся под центропланом. Такое решение впервые применили в сентябре 1944 г. н 11 ШАД Балтийского Флота (Балт.Фл.). Суммируя достоинства и недостатки Ил-2. можно сказать, что по сравнению с Пе-2 штурмовик Ильюшина был самолетом не на много худшим. Обе конструкции были приблизительно равноценны. Ил-2 благодаря своей броне мог возвратиться с задания несмотря на значительные повреждения, с другой стороны Пе-2 мог держаться в воздухе и на одном из двух двигателей. А их наступательное вооружение было во многом похоже.
Вероятно наиболее известная морская операция, в которой принимали участие Ил-2 было затопление немецкого крейсера ПВО «Ниобе» в Котке летом 1944 г. Первую атаку предприняли 8 июля, но она закончилась неудачей. Вторая была подготовлена более тщательно, а к ее выполнению привлекли 132 самолета, в том числе 23 Ил-2 из 47 ШАП. заданием которых было подавление огня зенитной артиллерии порта. Это задание, надо думать, было успешно выполнено, о чем говорит факт, что на базы не вернулось только 4 самолета, в том числе 1 Ил-2. (Финская ПВО заявила о том, что сбила 6 самолетов)
Ил-2 служили и в ВВС Северного Флота (ВВС Сев.Фл.), когда в июле 1943 г. переведенный из ВВС Балт.Фл. 46 ШАП сыграл ведущую роль в уничтожении немецкою каботажного плавания. Уже 7 июня экипажи полка послали на дно одно судно и повредили другое, а 23 июня - в тяжелом бою с 12 военными судами и группой Ме-110 из 13(Z)/JG5, четыре Ил-2 под охраной 16 истребителей потопили очередное судно и 2 малых корабля охранения без потерь со своей стороны. Без сомнения самым результативным пилотом ВВС Сев.Фл. был капитан С.А.Гуляев служивший в 46 ШАП из 14-й ШАД, который в период с марта 1943 по май 1944 г. потопил 5 судов, выполнив едва ... 15 боевых вылетов!
Ил-2 так же активно использовался в ВВС Черноморского Флота (Ч.Фл.) с 1943 г., хотя и меньшей степени, чем на севере Советского Союза. Этот флот располагал только одной штурмовой дивизией двухполкового состава - 11 ШАД в составе 8 Гв.ШАП и 47 ШАП. (В 1944 г. дивизия была усилена 23 ШАП) В этом втором полку, в третьей эскадрилье с конца 1943 г. существовала группа не менее чем из 6 Ил-2 с 37 мм пушками, под командованием лейтенанта Акаева. Эти Илы принимали участие в неудачном боевом вылете 13 марта 1944 г. и хотя выполнили задание, но результаты были минимальными. Даже небольшие боевые корабли или баржи оказались слишком мелкими и слишком подвижными, для того что бы они могли в них уверенно попасть. Тем не менее уже в апреле 1944 г. воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, этот же полк заявил о потоплении 8 военных, а так же 12 вспомогательных судов и барж.
На протяжении долгой службы «Летающего танка» бывали случаи весьма необычных заданий, которые возникали при его использовании, например в качестве ... транспортного самолета. Так летом 1941 г. для быстрой переброски наземного персонала, командование 671 ШАП отдало распоряжение о размещении механиков в... гондолах шасси. Благодаря этому вместо одного пассажира, перевозимого в «багажнике», на каждом Иле летело по 5 (!) человек. В качестве транспортного зимой 1943 т. использовались так же Илы в 230 ШАД для снабжения десанта высаженного на «Малой Земле». На бомбовые замки под крыльями подвешивали по два контейнера с припасами, патронами либо наборами медикаментов и сбрасывали их почти на передовой с малой высоты. Естественно, что контейнеры часто разбивались.
Неоднократно пилоты приземлялись за линией фронта для спасения своих сбитых товарищей, хотя не всегда это кончалось так как было задумано. В марте 1943 г. был подбит истребитель сопровождения 503 ШАП, для спасения его пилота сел ст. лейтенант Матонов. Так случилось, что немцы удачными выстрелами пробили покрышку на его Иле. в результате чего машина потеряла подвижность. Поэтому решил сесть лейтенант Демехин, который затем с невероятным искусством вывел свой Ил с болотистого участка на твердую почву и стартовал с тремя пассажирами на борту под самым носом у немцев.
Несомненно одно из самых необычных событий имело место в 90 Гв.ШАП. когда во время вынужденной посадки разбился Ил-2, погиб пилот, но выжил стрелок! Был это один из немногих случаев, когда стрелок пережил «своего» пилота во время критической ситуации. Бронированный фюзеляж обычно защищал пилота от большинства опасностей, обеспечивая ему возможность безопасного пробивания стен или сноса деревьев (которые к тому же могли затем упасть на стрелка в его задней кабине), в результате чего соотношение погибших стрелков и пилотов составляло 7:1. Иногда правда бывало иначе. Например еще один подобный случай произошел на Черноморском море, когда тяжело поврежденный Ил-2 был вынужден приводниться. Из задней кабины выбрался стрелок, но стремительно погрузившийся носом «танк», похоронил своего пилота запертого в кабине с заклинившим фонарем. Это было довольно распространенным явлением, так как броня из-за попаданий снарядов коробилась, блокируя сдвижную часть фонаря кабины, что делало пилота беспомощным, так как он не мог разбить ни бронированное стекло, ни тем более стальную броню. Частично из-за этого на Ил-10 был использован фонарь открывающийся вбок.