Браво!        

Еще чуток:

В блиндаж, где размещался полковой командный пункт, почти не проникал дневной свет. И поэтому здесь практически круглосуточно горела коптилка, искусно сделанная из снарядной гильзы.
        Командиры эскадрилий и их заместители расселись вокруг большого деревянного стола, на котором помимо коптилки стоял полевой телефон и лежала сложенная гармошкой карта района боевых действий.
        Хромов разговаривал с дивизией, получая, судя по отрывочным репликам, задание на день, а начштаба о чем-то шушукался с комиссаром. 
        Григорий наклонился к комэску и тихонько поинтересовался:
        - Леша, как думаешь, куда сегодня полетим, опять на станцию?
        - Вряд ли. Мне тут сорока на хвосте принесла, что немцы перешли в контратаку, ввели в бой танковые части. Так что, будем выбивать у них бронетехнику, надо помочь пехоте.
        - Откуда дровишки, если не секрет?
        - С начальником разведки после завтрака перекурили.
        Комполка закончил разговор и аккуратно положил трубку.
        - Гитлеровцы яростно атакуют наши позиции у станции Никитинка. Алексей Алексеевич, давай на карте поглядим, что к чему.
        Капитан Зотов, начальник штаба полка расстелил на столе карту. Аккуратист до мозга костей, он обладал высочайшей штабной культурой, а его исполнительность давно стала притчей во языцех. Всегда безукоризненно выбритый, в отутюженной форме, Зотов слыл педантом и сводил с ума подчиненных требованиями соблюдать такой же образцовый внешний вид.
        Но при этом он являлся высококлассным профессионалом и энтузиастом своего дела. Его карты являлись настоящим произведением искусства: обстановка была нанесена аккуратнейшим образом, обозначены линия фронта, минометные и артиллерийские батареи, командные пункты противника, разноцветными карандашами выделены цели, по которым наносили удары летчики полка. Так же четко были указаны и позиции наших войск, штабы полков и дивизий в глубине обороны, полевые аэродромы.
        Хромов не раз ставил начштаба в пример. И особенно напирал на его умение читать карту буквально с одного взгляда.
        - Посмотрел на карту, сличил ее по-быстрому с местностью, а потом точно вышел на цель — вот к чему нужно стремиться! - поучал майор. И Дивин в этом с ним был абсолютно согласен. И пилотов эскадрильи дрючил нещадно. Хотя Зотова и недолюбливал, считал, как и многие, сухарем.   
        Начальник штаба коротко назвал очередность групп, которым предстояло лететь на задание, еще раз напомнил, кто по какой цели наносит удар, назвал ведущих и перечислил составы групп.
        - Вопросы?
        - Наводчик в боевых порядках пехоты будет? - Зотов поморщился и сделал вид, что расправляет на карте какие-то видимые только ему одному складки.
        - Будет, будет, - вмешался комполка. - И «маленькие» вас сегодня прикрывают, и наземные войска немцев ракетами укажут, чтобы вы ненароком по своим не вмазали. Главное, выбивайте танки! Еще вопросы будут? Идите готовиться к полету.
        Пока шагали на КП эскадрильи, экспат несколько раз с неудовольствием взглянул на небо. Погода установилась солнечная, видимость миллион на миллион, а это означает, что в воздухе они обязательно столкнутся с «мессершмиттами». Значит, следовало особо обратить внимание летчиков и стрелков на это обстоятельство, напомнить им план отражения атаки вражеских истребителей.
        - Не о том думаешь, - легко угадал его мысли Малахов. - Лучше еще раз объяснить — особенно молодым — где искать танки. А то будут тыкаться под каждый куст, как твой Шварц в миску с молоком.
        - Когда это он тыркался? - возмутился Григорий. - Шварц всегда аккуратно ест, не болтай. А про танки и в самом деле лучше сказать. Ты знаешь, я никак в толк не возьму, чего в наших парнях больше — глупости или самонадеянности? Почему вдумчивая подготовка к полету, попытка предугадать действия противника воспринимается многими как нечто странное и даже оскорбительное что-ли? Мол, принимать решение нужно непосредственно над полем боя, а не заранее.
        Капитан искоса глянул на него, тяжело вздохнул, но промолчал. 
        При всей своей безусловной выучке гитлеровцы все-таки иногда грешили шаблонностью действий. Опытные летчики хорошо знали, что их танки обычно сосредотачивались на лесных опушках, в лощинах, за домами населенных пунктов. А гаубичные и минометные батареи следовало чаще всего искать на обратных скатах высот.
        В эскадрилье было семь экипажей, но на самолете Катункина мотористы второй день меняли двигатель, а Челидзе подломил во время небрежной посадки «ногу» и тоже выбыл из игры. Так что идти на штурмовку предстояло впятером. И это добавляло проблем, потому что для построения эффективного круга требовалось минимум шесть машин.
        Жмурясь от яркого солнца и ослепительного снега, Дивин сидел в кабине своего самолета в ожидании сигнала на взлет и наблюдал за тем, как бойцы батальона аэродромного обслуживания и местные жители расчищают взлетную полосу. Все в полку уже привыкли к тому, что после снегопадов женщины, старики и даже дети приходят, чтобы помочь. За время оккупации люди пережили столько ужасных минут, что готовы были лечь костьми, но не допустить повторного прихода гитлеровцев в их дома.
        - Командир, ракета!
        - Вижу, старшина.
        Дивин вырулил на старт и дал мотору полные обороты. Подняв за собой тучи снежной пыли, груженный под завязку штурмовик пробежался по взлетной полосе, нехотя оторвался от земли и стал медленно набирать высоту.
        Над аэродромом, где базировались истребители, сделали несколько кругов, дожидаясь, пока шестерка Як-7 поднимется в воздух и займет свое место над «илами». Набрали высоту в полторы тысячи метров и пошли к линии фронта.
        Там вовсю шел бой. На земле то и дело расцветали облака взрывов, сновали маленькие жучки танков, сверкали огненные точки орудийных выстрелов. В воздухе так же завязалось сражение. Советские штурмовики и бомбардировщики пытались помочь своим наземным войскам, гитлеровские — своим. А истребители и одной и другой стороны старались прикрыть одних и помешать другим. К земле уже протянулись несколько черных следов от упавших самолетов и висели белые купола парашютов.
        В эфире творилось черт знает что: висел густой русский мат, лающие команды на немецком, крики радости и боли. Экспат пытался уловить в этой какофонии команды своего наводчика, но пока что без особого успеха. А без команд с земли действовать было тяжело — разобраться самостоятельно с целями для штурмовки практически невозможно.
        Григорий посмотрел в сторону «яков» - не бросят ли они их, вдруг поддадутся искушению и рванут в бой? Но нет, истребители прикрытия ходили над ними ножницами, страхуя от возможных атак «мессеров». 
        - «Горбатые»! - пробился вдруг сквозь кашу и треск в наушниках чей-то знакомый голос. - Здесь «Волна-5», вы слышите меня?
        - «Волна-5», я - «Штык-2», слышу тебя хорошо. Дайте обстановку, - мгновенно отозвался Малахов.
        - «Штык-2», - обрадовался авианаводчик, - берите правее. Курс восемьдесят. Еще правее! Вот, теперь правильно идешь. Танки на опушке леса, атакуйте!
        - Принято. «Штыки», атака.
        Экспат привычно подал в баки углекислый газ и закрыл бронезаслонку маслорадиатора. «Ил», повинуясь его приказу опустил нос и вошел в пике. Земля прыгнула навстречу, начала стремительно расти, но Григорий ловил глазами прячущиеся танки. Ага, вот они! Дивин дал очередь из пулемета, сделал небольшую поправку и выпустил эрэсы. Четыре огненные кометы вылетели из-под крыльев, устремились к цели. Сегодня оружейники подвесили на направляющие не привычные РС-82, а гораздо более мощные, крупнокалиберные РС-132. Внизу расцвели огненные бутоны, экспат отчетливо увидел, как один танк, получив прямое попадание, взорвался.
        К штурмовикам протянулись первые трассы зенитных снарядов и летчик мгновенно среагировал, выполнил маневр, уходя с линии огня. Поймал в перекрестие прицела выползающие из своего укрытия туши, дождался, пока они окажутся в нужном месте и нажал кнопку. «Ильюшин» резко «вспух», освободившись от бомб и Григорий потянул ручку, выводя машину из пикирования.
        - Есть попадание! - крикнул по СПУ стрелок. - Здорово врезали гадам, командир!
        «Илы» прорвались сквозь заградительный огонь, сбросили бомбы и обстреляли эрэсами изготовившиеся к атаке фашистские танки. Вышли из зоны действия зенитных орудий и встали в круг.
         - Отлично, «Штык-2», хорошо отработали! - похвалил наводчик. - Сделайте еще заход.
         - Понял, выполняю.
         Эскадрилья закружила над полем боя, самолеты по очереди заходили на цель и обстреливали немцев из пушек и пулеметов. Гитлеровцы среагировали на их действия, несколько «мессершмиттов» свалились сверху и попытались атаковать штурмовики. Но им наперерез сразу же бросились «яки».
         Ведущий истребителей попался опытный, он не стал кидаться на врага сразу всеми своими силами. Фашисты ведь обычно нападали двумя группами: одна сковывала наше прикрытие, другая в этот время спокойно, без помех била по штурмовикам. Поэтому «яки» тоже разделились и четыре подкравшихся со стороны солнца Ме-109 встретили достойный отпор. Причем, воздушные стрелки Ил-2 так же не остались в стороне и угостили фрицев хлесткими пулеметными очередями.
        - Размочили! - крикнул кто-то, когда один из зазевавшихся фрицев вдруг вспыхнул и начал падать. Остальные сразу же сбавили напор и стали выходить из боя. Пара Як-7 рванулась за ними, а оставшаяся четверка продолжила бдительно охранять штурмовики.
        - Молодцы, «горбатые», можете идти домой, - поблагодарили с земли.
        Группа легла на обратный курс. Дивин по привычке пересчитал самолеты: все пять на месте. Да и «яки» тоже не понесли потерь. А навстречу уже спешили самолеты первой эскадрильи — Григорий узнал их по красным кокам винтов. Экспат отсалютовал товарищам, покачав крыльями, и мысленно пожелал им удачи. На душе было светло и радостно.
*****************************************************************************
        Правду говорят, что двух одинаковых вылетов не бывает...