Еще немного:

- О чем ты? - удивился Малахов. - Какое вино, тут две, а лучше сразу три наркомовские нормы нужно. Ты ж, по сути, заново родился. С такими повреждениями прилетел, да еще и сесть умудрился. Свичкарь, просвети нас — вы его машину ремонтировать возьметесь?
         Техник переглянулся с товарищами и решительно ответил:
         - Нет! Ее теперь только на списание. Снимем мало-мальски уцелевшие узлы, приборы и в утиль. Бесполезно ремонтировать, пустая трата времени и сил. Ты уж извиняй, командир, - добавил он виновато.
         - Брось, Миша,- экспат наклонился, зачерпнул немного снега и, зашипев словно разъяренный кот, энергично умылся им. - Я и сам вижу, что «четверка» свое отлетала.
         - С тобой точно все в порядке? - подозрительно осведомился капитан, глядя на окрасившийся в розовый цвет снег в руках Дивина. - Может, доктору показаться?
         - Ерунда, - фыркнул Григорий, - несколько пустяковых царапин. А про вино я у тебя спросил не для себя. Хочу на аэродром к истребителям съездить и ребятам тамошним проставиться — если бы не они, то хана нам с Андрюхой. Гарантированно!
         - А, - кивнул Малахов, - понял. Что ж, дело хорошее. Тем более, что ты теперь все равно безлошадный, так что не вижу препятствий. Думаю и Батя тоже возражать не станет. Съезди. Только мой тебе совет, лучше коньяк возьми.
         Когда летчики осматривали один из освобожденных нашими войсками городов, к ним подошли несколько красноармейцев во главе с лейтенантом в коротком ватнике. Поздоровались, поинтересовались, на каких именно самолетах летают товарищи летчики. Узнав, что на Ил-2, неожиданно пришли в бурный восторг, долго трясли руки, благодарили.
        Оказалось, что во время недавних боев на подступах к городу эту стрелковую часть прижали к земле плотным огнем вражеские доты. Красноармейцы залегли на снегу, не смея поднять головы и не чаяли уже выбраться живыми из этой передряги.
        - А тут несколько «горбатых» откуда не возьмись, - улыбался лейтенант. - Низко-низко, чуть ли не у нас по головам прошли и как врезали фрицам! От них только рожки-ножки во все стороны полетели. А мы, как такое дело увидали, поднялись и одним броском в город ворвались. Выручили, ребята! Очень здорово выручили!
        - Да ладно, - смущались пилоты, - что такого — это же наша работа. Сегодня мы вас, а завтра, не дай бог, плюхнемся где-нибудь поблизости, ваш черед наступит нам на подмогу идти.
        - Нет, братья-славяне, - засмеялся лейтенант, - вы уж лучше не падайте. Летайте там, повыше и нас огоньком, огоньком поддерживайте! Глядишь, так бесноватому хребтину сообща и переломим. Кстати, не побрезгуйте, мы тут от лица всех наземных войск хотим отблагодарить вас, как положено. Эй, старшина, одна нога здесь, другая там — быстро сюда пойло трофейное волоки! Накрыли тут, - пояснил он задорно, - штаб или склад — хрен поймешь. Они драпать собрались, шмотки свои погрузили, да не вышло — мы раньше подоспели. В одном грузовике кучу ящиков с бутылками обнаружили. Думали, водка или шнапс ихний, а оказалось — вино. Политрук наш вылить собирался, а я не дал. Решил приберечь на подарки. Вот, как чувствовал, - белозубо улыбался пехотинец. - Так что уважьте, не побрезгуйте!
        И не обращая никакого внимания на слабые протесты летчиков, загрузил-таки в их машину несколько ящиков с вином. Прорва, у которого в подобных случаях сразу же просыпалась хозяйственная жилка, мигом раздобыл где-то несколько немецких шинелей и тщательно укутал драгоценный продукт, чтобы тот не полопался на морозе.
        После возвращения в часть пилоты втихаря разделили подарок между эскадрильями. Вечером сняли пробу и...
       - Хрень какая-то, - высказал общее мнение Рыжков, скорчив недовольную гримасу. - Кислятина! Лучше нашей, традиционной водочки все-таки ничего нет. Слышь, Катункин, достань мою фляжку из «сидора», сейчас перебьем эту гадость.
       - Подожди, - Катункин достал из ящика пузатую бутылку, покрутил в руках и вдруг ахнул. - Коньяк! Чтоб мне сдохнуть, настоящий коньяк! Французский! Вот это пехота обмишурилась — такую ценность проглядела! А ну, братцы, - под радостный рев пилотов крикнул он, - выливайте этот сочок, подставляйте кружки — сейчас настоящую амброзию дегустировать будем. Нет, это ж надо, почти два ящика французского коньяка на халяву!
       А вот экспату вино неожиданно понравилось. Особенно красное сухое. Оно по вкусу напомнило ему то, что они заказали с друзьями на прощальном ужине в Сан-Эндрю перед его отъездом в училище ВКС. Название давно выветрилось из памяти, но вот терпкий аромат темно-рубинового напитка, оказывается, прошел с ним через все это время и реальности.
       Поэтому, когда Малахов решил отдать длинные бутылки из темного стекла на кухню, экспат решительно воспротивился и спрятал их под свой топчан, потеснив ради такого случая, коробку Шварца. Кот, мягко говоря, не обрадовался такому развитию событий, но оспорить решение хозяина, естественно, не смог. Так, пошипел немного, пообижался, но в итоге смирился. Или просто сделал вид, что смирился, намереваясь отомстить, когда представится такая возможность. Хрен поймешь, что на уме у этого мехового подонка!
       Но прежде Григорий навестил в полковом санбате Пономаренко. Старшина щеголял перебинтованной головой и плечом, но выглядел вполне бодро. По крайней мере, доктор однозначно пообещал ему, что в тыл не отправит, а оставит долечиваться в родной части.
       - Вот и славно! - искренне обрадовался экспат. - Кстати, мне сказали, что ты крови много потерял. Так вот, держи вино, - младший лейтенант воровато оглянулся и сунул бутылку под одеяло, — красное в таких случаях очень полезно. Не спорь с командиром! Грамм по пятьдесят каждый день принимай.
       - Есть, - слабо улыбнулся стрелок. - А как там наша «четверка»?
       - Отлеталась, - тяжело вздохнул Дивин. - Сказали, что ремонту не подлежит. Так что лечись спокойно, мы с тобой все равно пока безлошадные.
       - Жаль, - расстроился Пономаренко.
       - Ладно, ты выздоравливай, я тебя обязательно навещу!
       В истребительный полк Григорий поехал через три дня, когда представилась такая оказия. Капитан Зотов отправился в гости к соседям, чтобы обговорить вопросы взаимодействия во время полетов и захватил с собой экспата.
       Когда добрались, уже начало темнеть. Начштаба ушел по своим делам, а Дивин, разузнав предварительно, не на задании ли еще летчики, бодро направился в землянку нужной ему эскадрильи. Истребители, как оказалось, азартно резались в домино. И на вошедшего не обратили никакого внимания. Ровно до тех пор, пока их не обдало потоком холодного воздуха из открытой двери.
       - Плотнее захлопни! - недовольно повернулся к Григорию один из игроков. - Оп-па, а ты кто такой? Братцы, гляньте, что за чудо-юдо в карнавальной маске? - Пилоты прекратили стучать костяшками и с интересом уставились на незнакомца. Экспат усмехнулся, снял ушанку и потянул с головы балаклаву.
       - Будем знакомы, младший лейтенант Дивин, 586-ой штурмовой. - Представился он, проведя ладонью по колючему ежику волос.
       - «Горбатый»? - засмеялся кто-то. - Проходи, раздевайся, гостем будешь. Ребята, уступите место. Какими судьбами, лейтенант? Эй, да подвиньтесь вы!
       Григорий опустил на дощатый пол вещмешок, снял шинель, аккуратно повесил ее на вбитый в стену гвоздь и прошел к столу.
       - Три дня назад мы штурмовали немецкие танки под Никитинкой, - начал Дивин. - Во время отхода нас зажали «мессеры». Спасибо, помогли ваши. Кто в тот день летал на «яке» с номером семнадцать?
       - А, вон оно в чем дело, - разулыбались истребители. - Костя, чего застыл, это к тебе!
       Из-за стола поднялся невысокий стройный паренек с приятным открытым лицом.
       - Лейтенант Каменский, - представился он.
       - Спасибо, друг, - с чувством пожал ему руку Григорий. - Ты тогда меня и стрелка буквально из могилы вынул! Еще несколько секунд и добили бы нас фрицы.
       - Погоди-ка, - нахмурился лейтенант, - так это у тебя на фюзеляже Кощей Бессмертный нарисован? Братцы, - повернулся он к товарищам, - помните, я вам рассказывал — у него машина как дуршлаг была. Я вообще не понял, как она летела! Неужто сел на таком решете?
       - Так на то я и Кощей! - засмеялся экспат. - Вот, держи, это ребята наши вам в благодарность собрали, - он протянул Каменскому туго набитый и характерно позвякивающий «сидор».
       - О! - довольно зашумели летчики. - Вот это по-нашему! Сразу чувствуется, что у вас в полку правильные ребята, таких прикрывать одно удовольствие.
       Истребители пригласили Дивина за стол. Быстро собрали нехитрую фронтовую закуску, расставили алюминиевые кружки, пустили в дело привезенные Григорием подарки. А потом и собственные заначки. Поговорить коллегам было о чем.
       В итоге обратно к себе в часть экспат возвращался малость подшофе. Его дружно уговаривали остаться на ночь, но отыскавший Дивина капитан Зотов был неумолим. Не помогли даже доводы, что, мол, все равно ему лететь не на чем и не с кем.
       - Ничего, по аэродрому подежуришь, - спокойно пообещал Алексей Алексеевич. - Работа на свежем воздухе тебе только на пользу пойдет.
       Григорий очень тепло попрощался с истребителями, предложил в следующий раз встретиться уже на территории штурмовиков. Залез в штабную «эмку», поудобнее устроился на заднем сиденье и благополучно вырубился. Уснул так крепко, что начштаба его еле-еле растолкал, когда они глубокой ночью добрались до своей части.
       Поеживаясь от пронзительного ветра, что задувал под шинель и пробирал до самых косточек, экспат брел к землянке. Хмель еще бродил в голове в голове, мир вокруг представлялся не таким уж и плохим, а все беды, что свалились за последнее время, казались не столь уж и тяжкими.
      Единственное, что несколько напрягало, так это полное непонимание того, к чему, собственно, стремиться? В Империи все было просто и понятно — есть карьерная лестница, семья, друзья. А здесь? Или этот мир теперь стал для него родным? И однополчане, с которыми он дерется бок о бок и есть его новая семья и друзья? Но что потом, когда война закончится — не может же она продолжаться бесконечно? Эх, и загадочный старик Махров пропал, ни слуху ни духу...
       - Стой, кто идет? - громко окликнул его часовой, оторвав от непростых раздумий.
       - Свои, - отозвался Дивин. - «Линкор»!
       - «Крейсер». Проходи.       
       Григорий спустился в землянку. Коптилка едва освещала середину помещения, в углах лежали глубокие тени. Кто-то из летчиков похрапывал, кто-то ворочался и тоненько постанывал. Экспат осторожно, стараясь сильно не шуметь, разделся и прошел к своему топчану. Нахалюга Шварц вольготно развалился посреди постели и при приближении хозяина лениво приоткрыл один глаз, протяжно зевнул и сладко-сладко потянулся, цепляя когтями одеяло.
       - Вали давай, - шикнул на него Дивин. Но оборзевшее животное лишь недовольно дернуло ухом и не двинулось с места. - Вот я тебя сейчас!
       - Гришка, зараза, уймись, дай поспать! - приподнялся на своем месте взъерошенный Малахов.
       Экспат невольно улыбнулся, столь комично выглядел капитан.
       - Все, все, больше не буду, спи!