Осень и зима пролетели быстро. Три раза в неделю Грац вместе с друзьями спешил после школы в клуб. Зубрил, как проклятый, инструкции и наставления, старательно изучал на макетах узлы и детали различных систем, подолгу зависал в тренажерном классе, кружась в вихре виртуальных схваток и оттачивая полученные на теоретических занятиях навыки. При этом он пытался изо всех сил обставить все так,  чтобы отец не узнал о его новом увлечении.
А делать это с каждым днем становилось все труднее и труднее. Дела в лавке пошли на лад, и отцу постоянно требовалась помощь. Он даже завел с матерью пробный разговор, мол, не пора ли сыну бросить полировать задницей школьные стулья, а переключиться на семейное дело? Все равно большинство престижных учебных заведений вряд ли распахнет приветственно свои двери перед экспатом, так зачем время терять попусту?
Грац тогда обмер. Он поднял на мать умоляющий взгляд, который буквально кричал: помоги!!! И она, дрогнув на секунду, все же устроила мужу хорошую взбучку, объяснив в очень доступной форме, что бизнес бизнесом, но мальчику обязательно нужно получить нормальное образование. И пускай он не пойдет после школы в университет, но школьный аттестат в кармане у него будет. Отец поворчал, конечно, но спорить всерьез не решился. Знал, что его кроткая на людях жена может превратиться в разъяренную фурию, если решит, что ее птенцу что-то угрожает. В любом смысле.
А еще однажды Дивайн едва не прокололся уже по-крупному. Дело было зимой: отцу понадобились кое-какие данные по навигационному оборудованию десантных ботов и он полез в компьютер сына. И наткнулся там на учебный фильм по технике пилотирования легких атмосферных штурмовиков. Имперских, разумеется. Естественно, удивился и задал Грацу логичный вопрос: а на хрена, собственно?! Тому пришлось врать и изворачиваться, балансируя буквально на грани – пару раз парень с ужасом чувствовал, что все – сейчас засыпется! Но в конце концов удалось таки навешать предку лапшу на уши. Дивайн насвистел ему, что изучал отличия приборной доски «Когтя» по сравнению с подобными летательными аппаратами экспатов. Мол, думал, есть ли возможность замены некоторых узлов, если вдруг их не окажется под рукой.
Отец вроде поверил. Хотя и прочел гневную нотацию по поводу того, что не стоит лезть в сферу влияния ВКС. Особенно, с учетом положения их семьи в человеческом обществе. Грац покорно кивал, виновато потупившись и соглашался. А что еще прикажете делать в данной ситуации? Ляпнуть, что являешься курсантом летного клуба и с помощью этого учебного фильма тренируешься в правильном заходе на колонну бронетехники экспатов? Нет уж, увольте! Есть немало других более простых способов получить повреждения средней тяжести. Минимум!
Вечером, выйдя во двор, Грац поведал о случившемся друзьям. Танька задумчиво промолчала, рассматривая слепленную малышней снежную бабу, а Васька, как обычно, начал занудствовать.
- Рано или поздно он ведь все равно узнает! – зловещим шепотом говорил он, делая страшные глаза. – И тогда… у-ууу!!! Неделю сидеть не сможешь, точно тебе говорю!
- По себе что ли судишь? – фыркнула насмешливо Танька. – А ты, Грац, и правда поговорил бы начистоту с отцом. У нас весной полеты начинаются, времени на занятия будет уходить еще больше – ну сколько у тебя получится еще обманывать?
- Да знаю я, - соглашался уныло экспат. – Просто с духом никак не могу собраться. Как представлю этот разговор, так… - он боязливо поежился.
- И это будущая имперская военная угроза! – ухмыльнулся Васька. Он шустро скатал снежок и запустил им в приятеля. – Стыдоба! Хочешь, я ему все объясню? Приму, так сказать, удар на себя.
- Не вздумай! – испугался не на шутку экспат. – Убить не убьет, но покалечит – это точно, можно даже к гадалке не ходить.
- Меня? – нахмурился Васька.
- Дурачок, - Танька покосилась на него с жалостливым презрением. – Два плюс два сложить не можешь? На кой ты ему сдался, он Граца вздует. Ладно, надо получше эту проблему обмозговать, здесь с наскока решить точно не выйдет. А ты, Дивайн, на будущее получше наши материалы прячь.
- Да понял я, - экспат опять загрустил. – Эх, вот бы классно было, если бы базы данных напрямую в мозг загружали! – вырвалось вдруг у него. – Представляете, подключили тебя к компу, раз – и готово! Хочешь, вот тебе знания пилота. Хочешь – штурмана.
Васька потрясенно замотал головой и восхищенно уставился на друга. 
- Фантазер, - Танька скептически улыбнулась. – Лентяй и фантазер. И этот такой же – Васька обиженно надулся – лишь бы не учиться. Нет уж, лучше вызубрить все, чем получить поджаренные мозги. Не знаю, как вам, а мне стать овощем не улыбается. Ладно, побежали, завтра контрольная по физике, надо повторить кое-что.
И вот, наконец-то, на смену зимней стуже пришла весна. И однажды ранним погожим утром друзья приехали в клуб, чтобы впервые подняться в небо по-настоящему. Глаза их горели восторгом, а сердца учащенно бились в предвкушении этого долгожданного события. И плевать, что лететь предстояло на старенькой учебной спарке. Главное – лететь!
Курсанты выстроились у ангара неровной шеренгой в ожидании инструктора. А тот, словно издеваясь, не спешил. По строю уже начал гулять нетерпеливый шепоток, когда пилот соизволил-таки появиться. Увидев его, Грац насторожился. Перед ними стоял тот самый инструктор, что пытался задеть экспата в момент сдачи документов.
- Не вздумай с ним поругаться! – толкнула приятеля в бок внимательная Танька. – Сцепи зубы и молчи, чтобы он тебе не сказал, понял? Наше дело – научиться летать.
- Попробую, - процедил Дивайн. Он сузившимися глазами наблюдал за тем, как инструктор вальяжно идет вдоль строя, отмечая явившихся курсантов. Вот он дошел до его фамилии. Запнулся. Перечитал данные в планшетнике и медленно поднял голову.
- Какая встреча! – физиономия пилота лучилась искренним дружелюбием. Настолько искренним, что аж зубы сводило. А внутри каждая клеточка разве что не вопила благим матом: осторожно, он врет!!! – Поступил все-таки? Молодец, настойчивый. Впрочем, вы – экспаты – всегда отличались именно этим качеством. Особенно, когда к нам полезли. Мы им по сусалам, а они снова летят. Мы им опять накидаем, а они никак не угомонятся. Не правда ли?
Дивайн старался абстрагироваться от слов, что падали раскаленным свинцом. Он до крови закусил губу, не желая спорить. Пусть говорит все, что хочет. Подумаешь, герой войны нашелся – на мундире всего-то нашивки капитана и планки нескольких второстепенных медалек. Ни одной по-настоящему боевой награды в упор не наблюдается. Равно как и нашивок за ранение. Сидел, небось, где-то в тылу, а потом демобилизовался и пристроился в летный клуб. Корчит тут из себя героя. Разве можно его сравнить с теми отставниками, что на самом деле прошли через горнило боев. Таких в клубе хватало.
Империя не разбрасывалась ценными кадрами – ветераны приставлялись к делу обучения молодежи, готовя себе достойную смену. И процесс этот начинался с самых низов – с таких вот небольших летных клубов, где курсанты получали азы знаний. А заодно втихую прокачивались многоопытными вояками на предмет дальнейшего обучения в училищах ВКС.
Взять того же каперанга Доморацкого. Обладатель нехилого «иконостаса», коим он никогда не кичился и одевал исключительно по самым торжественным датам, этот огромный человечище обладал недюжинными способностями психолога и воспитателя. Даже не скажешь, что когда-то водил в атаку штурмовые батальоны, заслужив славу лихого безбашенного головореза. Кстати, к Грацу он относился вполне ровно и никогда не позволял себе никаких оскорбительных намеков и не выделял никоим образом из учебного класса.
- Что молчишь, воды в рот набрал? – бывший капитан с жадным любопытством вперился в экспата. Но тот смотрел поверх его фуражки – благо, рост позволял, - и никак не реагировал на скрытое оскорбление. – Ну-ну, - инструктор нехорошо осклабился, поняв, что развлечение не удалось, ожег напоследок многообещающим взглядом, и пошел дальше.

Первый раз встать без посторонней помощи Грац смог только через несколько дней. В принципе, за исключением изуродованного лица, он не получил больше никаких серьезных ранений. Так, несколько ушибов и ссадин. Благодарность за это следовало адресовать конструкторам штурмовика, но как это сделать – судя по всему, забросило Дивайна куда-то в медвежий угол галактики. Здесь даже не подозревали, что на просторах вселенной раскинулась Империя, вобравшая в себя человеческие миры. Понимание этого явилось для экспата шоком. Может быть, даже большим, чем полученное известие о сгоревшем лице.
Хотя… куда уж больше-то? Когда Грац сумел кое-как доковылять до журчавшего ручейка и взглянул на свое отражение в маленьком зеркальце воды, то ему захотелось завыть волком. Безволосая и безбровая маска неведомого чудовища, густо покрытая коркой подживающих ран и ожогов – это и был его теперешний облик. Хорошо еще, что глаза не повредило. Левый, правда, немного беспокоил, но вполне терпимо.
К телеге парень вернулся мрачнее тучи. Возница глянул на него искоса, тяжело вздохнул, но промолчал, не стал лезть с утешениями и словами сочувствия. Да и то, какой от них прок, новая кожа все равно не нарастет. Война.
Кстати, Дивайн никак не мог взять в толк, ради чего обитатели этой планеты с таким поистине маниакальным упорством сражаются друг с другом. По словам навещавшего его санинструктора, скупым рассказам возницы и случайно услышанным репликам других бойцов, экспат с нехорошим удивлением узнал, что практически все более-менее развитые государства нынче раскололись на противоборствующие лагеря и остервенело сражаются. Ну, по крайней мере, СССР и Германия точно. Грац оказался среди воинов Красной Армии – вооруженных сил Советского Союза. А вот немцы как раз и добили его невезучего «Когтя».
По хорошему, и на тех и на других Дивайну было глубоко наплевать. Появись такая возможность, он с превеликим удовольствием убрался бы отсюда. Но что-то подсказывало – он застрял надолго. В самом деле, будь неподалеку родная матка, его давным-давно выдернула бы спасательная служба. Что что, а сбитых пилотов в беде не бросали – этот принцип в ВКС соблюдался очень строго. Значит… значит, на орбите либо плавают безжизненные обломки, либо те странные эффекты как-то повлияли на его нынешнее местоположение. Угораздило же!
Что ж, придется вживаться. На первое время есть легенда: он – Григорий Дивин, летчик-штурмовик, сержант. Сбит во время выполнения боевого задания. Документы сгорели в разбитом самолете. Подробности помнит плохо из-за полученной контузии. Акцент из-за разбитых и опухших губ. Сойдет? А кто его знает, сам Дивайн в эту чушь вряд ли поверил бы – уж больно много натяжек и сомнительных мест. Вон, местный особист, похоже, также придерживается этой точки зрения. Спасает только, что все видели, как Дивин – надо привыкать к новому имени, лучше даже про себя постоянно повторять другую фамилию – врезал фрицам. Герой, ептыть!
А еще выручало экспата, что людям, окружавшим его, сейчас было попросту не до выяснения личности пилота. Насколько Грац-Григорий въехал, Красная Армия подверглась некоторое время назад вероломному нападению и сейчас откатывалась от границы, отбиваясь от наседающего противника. Словно подраненный медведь от своры охотничьих псов.
Дивин попал в отряд, состоящий из остатков разбитых частей и выходящей к своим из окружения. Он не знал точно, сколько в нем бойцов – передвигаясь в горизонтальном положении много не увидишь, - но теперь, когда начал ходить, приблизительно оценил его численность в сотню-полторы. Плюс пара десятков телег.
Шли преимущественно лесами. На дороги старались не выходить – немцы перли вперед большими силами и противостоять им горстка измученных, голодных людей не могла. К тому же, сковывало большое количество раненых и больных. Но, самое удивительное, никто не роптал – по крайней мере, в открытую, - а старался делать все от него зависящее. Хотя чувствовалось, что держатся люди из последних сил.
Командовал сводным отрядом майор-артиллерист. Григорий видел его пару раз мельком – хмурый дядька с изможденным лицом и красными от недосыпа глазами. При нем уже знакомый особист, старший лейтенант Залыгин и еще двое или трое командиров. Старшина Юферов, вытащивший экспата из горящего штурмовика, отвечал за снабжение.
Дивин, кстати, попробовал как бы невзначай разузнать у него о судьбе своего личного оружия и летном комбинезоне, напичканном массой полезных вещиц, но безрезультатно. Старшина то ли не понял его, то ли умело делал вид, что не понимает. А настаивать Григорий не решился. Все, что удалось выведать, сводилось к невразумительной фразе, что, мол, когда спасали, то горящую одежку разрезали, бесчувственную тушку оттуда выдернули, а обрывки выкинули за ненадобностью. Потому что немы могли очухаться и требовалось бежать куда подальше со всей возможной скоростью.
- Вы бы все-таки поели, - повторил устало Залыгин, присаживаясь на бревно рядом с экспатом. – Нет? Ну и зря! Эй, старшина, плесните-ка мне черпачок с разварочки. Негоже добру пропадать. Раз товарищ сержант отказывается.
- Пожалуйста, - Юферов вручил особисту котелок. – Ложка-то имеется, товарищ старший лейтенант?
- Найдется, - бледно улыбнулся особист. Он зачерпнул жиденькое варево, старательно подул и принялся жадно есть. Дивин отвернулся. Ему и правда кусок в горло не лез. И дело даже не в лице, скорее вся ситуация в целом действовала на него угнетающе. Он и по ночам в последнее время толком не спал – ожоги противно саднили, и мысли невеселые мозг взрывали.
- Покурить бы сейчас, - Залыгин отставил пустой котелок и благодарно кивнул хлопочущему у костра старшине. – Ты не куришь, Дивин?
Григорий отрицательно помотал головой. Как объяснить человеку, что в космосе зажженной папироской не побалуешься? Это только наземникам, можно безнаказанно травить свой организм. Впрочем, теперь и он перешел в этот не слишком престижный разряд. Что ж, если выдастся такой случай, надо будет попробовать – не зря же почти все бойцы жутко переживают как раз из-за отсутствия курева?
- Жаль, - сокрушенно вздохнул особист. – Слушай, а что вот это такое?
Экспат повернул голову. На ладони старшего лейтенанта лежала оранжевая «груша» автоматического маяка, входившая в аварийный комплект штурмовика. Дивин невольно потянулся к такой знакомой и до боли родной вещице, но замер, услышав резкую команду: - Замри! И не вздумай мне дергаться, застрелю!