Еще чуток:

От аэродрома до землянок, где жили летчики, было примерно километра два. Неспешным шагом, с разговорами, идти минут сорок-пятьдесят. По утрам за пилотами приезжал старенький трудяга-автобус. Назад добирались на нем же, либо на попутке. Или, как некоторые ненормальные вроде Григория и Таи, шли пешком.
Вот и сегодня они решили прогуляться, как говорится, на сон грядущий. Благо, погода позволяла. В феврале начались оттепели, днем на летном поле стали появляться наледи. Красноармейцы из БАО старались счищать их, посыпали песком, золой или угольной крошкой. А как иначе — один из штурмовиков уже выскочил на разбеге со взлетки прямо в сугроб из-за одной такой оставшейся незамеченной ледяной дорожки. Все бы ничего, но в бомболюках у него находился полный комплект осколочных бомб — полдня потом со всеми предосторожностями извлекали. Хромов орал так, что вороны с деревьев поднимались. И Карпухин ходил вокруг и что-то черкал в своем блокнотике.
- Как там Прорва? - поинтересовалась Тая.
- Да что этому чертяке будет, отделался несколькими ушибами, два зуба вылетели, но в целом доктор обещал, что через пару недель уже выпишет, - лениво отмахнулся экспат.
- Ты сегодня сам на себя не похож, думаешь все время о чем-то, молчишь. Случилось что? Я могу чем-то помочь?
- Что? Ох, извини, действительно, негоже себя так вести, - покаялся Григорий. - Готов искупить свою вину. Кстати, говорят, что скоро к нам в дивизию из Москвы театр приедет. Я слышал, какая-то совсем новая постановка - «Фронт» называется. Давай съездим?
- А давай! - засмеялась девушка. - Смотри, Кощеюшка, ловлю на слове, не отвертишься!.. Ой, глянь, что это?
Дивин обернулся. Из ближайшего лесочка в воздух взвились несколько ракет разного цвета. И полетели в сторону аэродрома. Лейтенант поднял голову — в ночном небе отчетливо слышалось басовитое гудение моторов. Рупь за сто, немецкие ночные бомбардировщики, скорее всего «хейнкели-111».
- Сигнальщик! Ах, сука, ну я его сейчас!
- Гриша, не надо, останься! - не на шутку испугалась Тая. - Убьют ведь, как ты их в темноте разглядишь?
- Не волнуйся, увижу, - нехорошо улыбнулся экспат. - Стой здесь, никуда не уходи, поняла? Я скоро вернусь, обещаю.
Он заметил в призрачном лунном свете узенькую тропинку, ведущую от дороги к лесу, и, не колеблясь ни секунды, припустил по ней. Пару раз, правда, все равно провалился чуть ли не по пояс, сумел вылезти обратно, хоть и почувствовал, что в унты набилось порядком снега. Но азарт гнал его вперед и Григорий не обращал особого внимания на маленькие неприятности. Мантис преследовал дичь! Причем, самую желанную — двуногую. 
Пока он бежал, сигнальщики запустили в воздух еще одну серию ракет. «Хейнкели» - Дивин теперь точно узнал звук их моторов — приближались. Еще немного и они обрушат свой смертоносный груз на аэродром штурмовиков.
Лейтенант поднажал. Он немного изменил зрение, перешел на ночное видение и все окружающее окрасилось в серо-зеленые цвета. Экспат знал, что любое живое существо, окажись оно неподалеку, будет выделяться, светиться тепло-розовым ореолом. Но пока он ничего не замечал. Происходи дело в Империи, Григорий решил бы, что тому виной специальные маскировочные накидки. Но здесь пока о таких даже не подозревали. Значит, просто пока не добежал, куда нужно, не нашел врагов.
Ага! Среди деревьев мелькнуло маленькое пятнышко. Но для обострившегося зрения экспата оно было подобно зажегшемуся фонарику. Дивин бесшумной тенью метнулся к нему. Достать пистолет? К черту, только мешаться будет. Григорий встряхнул руками и кисти стали быстро менять свой внешний вид.
За спиной громыхнули первые взрывы. Это «хейнкели» достигли-таки места назначения и начали бомбежку. Дивин оскалился. Раз не удалось предотвратить ночной налет, значит, хотя бы умножим на ноль гитлеровских диверсантов!
Сгорбившаяся фигура, в которой, несмотря на одежду, осталось не слишком много от человека, поднырнула под еловую ветку и выскочила на маленькую полянку. На ней находилось трое людей. Все в красноармейских шинелях, ушанках, с вещевыми мешками за плечами. В руках у двоих массивные ракетницы, у третьего — ППД с круглым диском.
Экспат скакнул вперед, прыгнув с места метра на три, разом очутился рядом с охранником, преодолев глубокий снег. Так, что ему позавидовал бы черной завистью олимпийский чемпион — в тех условиях, что предшествовали прыжку, повторить подобное вряд ли было под силу какому-нибудь человеку.
Диверсант превратился в соляной столб, когда лунный свет вдруг выхватил из темноты узкую морду с горящими угольками глубоко запавших глаз и страшные челюсти-жвалы. А в следующую секунду он получил страшный удар и осел мешком наземь, булькнув напоследок разорванным горлом.
Один из ракетчиков начал поворачиваться на шум, потянулся свободной рукой к поясу, но неясная, размытая тень двигалась гораздо быстрее. Хруст ломающейся кости, бессильно упавшая рука и человек мгновенно потерял сознание от болевого шока. Третий диверсант бросил ракетницу и пустился наутек, вереща что-то нечленораздельное. Пребывая в состоянии полнейшего ужаса он даже не помышлял о сопротивлении. 
Но ему удалось сделать всего несколько шагов, а потом сверху на него обрушился черный силуэт, сбил с ног и коротким рывком сломал шею. Замер на пару секунд, чутко прислушался, с шумом втянул воздух, а потом протяжно и страшно зашипел. Клацнул челюстями и поднялся на ноги. Хрустнули негромко кости, что-то противно чавкнуло, заскрипело.
Слишком просто! Просто и быстро, даже не интересно! Григорий разочарованно пнул ногой труп ракетчика с неестественно свернутой набок головой, равнодушно перешагнул через него и подошел к единственному живому еще диверсанту. Тот как раз начал шевелиться, приходя в себя.
Лейтенант спокойно обыскал его, бесцеремонно ворочая с боку на бок, отбросил в сторону «наган», финский нож и две ручные гранаты.
- Не убивай! - белым цветом лица лазутчик смело мог соперничать с нетронутым снежным покрывалом. - Пощади, я все скажу!
- Да на хрен ты мне сдался со своими тайнами? - искренне удивился лейтенант. - Я что, по-твоему, должен взять тебя сейчас на закорки и тащить к доктору? Может еще цигарку тебе свернуть? Или сто грамм поднести? Во, а давай я тебя лучше к бабам доставлю? А что, тепло человеческого тела знаешь как хорошо согревает? Нет, брат, шалишь, не выйдет. Да и не знаешь ты ничего такого, из-за чего тебя можно пощадить. Такие, как ты, на базаре за пятак пучок. Шваль ты. Расходный материал. - Григорий перевернул пленника на живот, прижал коленом и деловито принялся оттягивать его голову назад, откровенно издеваясь над поверженным врагом. Будь на его месте фашист, подарил бы смерть быструю, но, судя по речи, это предатель, а таковых экспат на дух не переносил.
Диверсант замычал, забился под ним, тоскливо и безнадежно взвыл. И вдруг, откуда-то сбоку ему кто-то откликнулся. Дивин замер и медленно повернул голову. Между деревьев светилось много-много горящих огоньков и виднелись серые тени. Волки! Наверное, стаю привлекли звуки схватки и они решили проверить, кто посмел забраться в их владения.
За последнее время волков развелось видимо-невидимо. И, что характерно, они практически совсем потеряли страх перед человеком. Сбивались в большие стаи и подходили чуть ли не на порог домов, безжалостно нападали на немногочисленную домашнюю живность. Старики и бабы не могли с ними совладать и волки наглели с каждым днем, терроризируя деревни.
Красноармейцы из охраны аэродрома уже убили нескольких серых хищников, но меньше их не стало и многие бойцы откровенно побаивались ходить в ночной караул.
Лейтенанту тоже доводилось видеть бесшумно скользящие стремительные силуэты, но вот так, лицом к лицу, встречаться не доводилось. Интересно. Страха экспат не испытывал. Что ему эти звери, если внутри тебя дремлет до поры до времени свой, гораздо более сильный и матерый. Поэтому он спокойно ударил сигнальщика особым образом — так, чтобы парализовать, обездвижить, но не убить, и встал над ним в полный рост.
Здоровенный вожак сделал шаг навстречу. Пригнул лобастую голову и негромко рыкнул, предъявляя права на поляну и все, что на ней находится. Григорий усмехнулся. А потом, пережив короткий приступ дурноты от мгновенной трансформации, протяжно и страшно зашипел в ответ.
Волки шарахнулись назад, словно их окатили струей пламени. Некоторые поджали хвосты и тихонько поскуливали, отбежав подальше за деревья, другие остались на полене, пытались огрызаться, но как-то неуверенно, исключительно по инерции.
Только вожак остался на прежнем месте. Но и он явно чувствовал себя не слишком уверенно, потому что развернулся и готов был сбежать. И только природный инстинкт, что сделал его хозяином стаи, не давал пока это сделать, останавливал, подсказывал, что нельзя терять лицо перед другими волками.
Экспат шагнул вперед. Сделал шаг. Потом еще один. Вожак предостерегающе заворчал. И тогда мантис громко фыркнул. Так, словно хотел сказать: я сыт и потому настроен миролюбиво. Но если захотите бросить мне вызов, то убью всех!
Странное дело, но волк поднял голову и пристально уставился на диковинного зверя, с которым никогда прежде ему встречаться не доводилось. А потом, пересиливая себя, вдруг пошел к Григорию, повиливая хвостом, словно обычный пес. И, не доходя совсем чуть-чуть, припал к земле и открыл шею, признавая свое подчиненное положение.
То-то! Дивин коротко усмехнулся, совершенно спокойно повернулся к волку спиной и неторопливо двинулся назад, по своим следам, возвращаясь на дорогу к Тае. И лишь перед тем, как скрыться за деревьями, лениво махнул рукой: можно!
Волки взревели и бросились к лежащим людям. Страшно заорал последний сигнальщик, но почти мгновенно его крик оборвался. На поляне злобно рычали друг на друга звери, сражаясь за добычу.
- Гриша, это ты? - Девушка опасливо смотрела на приближающегося к ней человека.
- Ну а кто еще-то, дуреха? - засмеялся лейтенант. - Бомбежка кончилась?
- Ага. Как ракеты перестали пускать, самолеты еще немного покружили, бомбы побросали, а потом улетели. А ты догнал этих диверсантов?
- Да нет, - равнодушно произнес Григорий. - Кажется, видел кого-то вдалеке, но не догнал. Ты права оказалась, как в темноте человека разглядеть? Пошли потихоньку, замерзла небось?