Карах
Согласен, с кровавой гэбней переборщил - вчера обдумал твое замечание хорошенько и решил переделать эпизод. Спасибо!    
Звание... это действительно принципиально? В РККА того периода такой бардак в этом смысле был - комкоры с комбригами в одном строю с генералами - так ли уж фантастичен старлей-особист?   

Курсанты расположились в тенечке неподалеку от взлетной полосы, где замерла в ожидании  новых «пассажиров» учебная спарка. Первый полет носил чисто ознакомительный характер: подняться, сделать круг и сесть. За штурвалом, разумеется, инструктор.
Объявили очередность. Грац оказался в самом конце списка. Дивайн насупился. Похоже, инструктор решил малость покуражиться. Что ж, оставалось только в очередной раз сцепить зубы.
- Волнуешься? – экспат покосился на нервно покусывающую травинку Таньку, но промолчал. Лишь неопределенно пожал плечами, понимай, как хочешь. – Волнуешься! – уверенно определила девушка.
- Ты прям сыщик, - огрызнулся Дивайн. – Не понимаю, почему ты здесь ошиваешься, твое истинное предназначение – полицейское управление. Поди, самые матерые преступники в обморок падали бы, узнав, что ты будешь вести их дело.
- Не злись, - тихонько попросила Танька и сделала такие жалостливые глаза, что Грац не выдержал и засмеялся.
- Проехали!
- О, смотри, Васька приземлился!
Экспат повернул голову. Его приятель в этот момент как раз вылез из кабины, кубарем скатился по лесенке, и пошел к ним с совершенно очумелым видом, не разбирая дороги. Глаза у него восторженно сияли.
- Видали?! – заорал он. – Я летал!
Танька поморщилась и рассудительно заметила: - Кричать зачем?
- Ты что?! – Васька аж подавился от неожиданности. – Я ведь летал!!!
Девушка ехидно усмехнулась, хотела, было, сказать, что-то, но в это время от спарки донесся раздраженный возглас: - Реброва, ты где застряла?
- Ой, меня! – Танька немного побледнела, сжала кулачки и храбро ринулась к машине. Грац проводил ее долгим взглядом. Надо же, такая хрупкая, маленькая, а характер железный – здоровые мужики могут позавидовать. В их дружной троице именно Таньке принадлежали лидерские позиции. Причем оба парня ни разу не пытались оспорить такое положение дел, а просто принимали как данность.
- Ну, рассказывай, как там? – жадно потребовал Грац у нервно приплясывающего на месте Васьки. Его нестройно поддержали остальные курсанты, столпившиеся вокруг.
- Здорово! – выдохнул парень. – Совсем другие впечатления, не так, как на пассажирском. Там летишь, будто в брюхе у кита – вокруг все такое массивное, тяжеловесное. А здесь кажется, что руку протяни и до неба дотронуться можно! И бросает тебя вверх-вниз, как пушинку. Эх, скорее бы снова! – Он с досадой пнул некстати подвернувшийся камушек.
Курсанты засыпали его градом вопросов, начали теребить, перекрикивая друг друга, но Васька ловко отбивался и загадочно улыбался с таинственным видом человека, узнавшего некий важный секрет. И твердил, как заведенный, что, мол, скоро все сами попробуют.
Танька после приземления походила на приятеля как две капли воды: та же дурацкая улыбка, горящие восторгом глаза и пребывание сознания где-то там, за облаками. Они с Васькой словно получили какую-то невидимую отметку, что сразу отделила их от остальных курсантов. Так, будто им открылось какое-то потаенное знание. Дивайн даже немного позавидовал, но потом сказал себе, что скоро и он догонит друзей.
- Сейчас Грац слетает, - важно объявила Танька, - и в кафешку рванем. Надо обязательно отпраздновать это событие!
- А то! – Васька одобрительно засмеялся. – Вы с нами? – он повернулся к другим курсантам. Но те отказались – у каждого имелась или своя компания, или родня, с которыми и планировалось провести торжественное мероприятие, в честь первого полета. – И хрен с вами! – спокойно резюмировал Васька. – Нам больше достанется.
Будущие пилоты один за другим поднимались в небо. Благо, погода стояла на загляденье – солнце светило ровно и ласково, небо было чистым-чистым, ни облачка. «Видимость миллион на миллион!» - как метко охарактеризовал его один из инструкторов, заполнявших электронные летные книжки за столиком по соседству.
Грац изнывал от беспокойства. Ссутулившись, он бродил взад-вперед, пытаясь совладать с нервами. Он старался расслабиться и не накручивать себя понапрасну. Но получалось не очень – то ему начинало казаться, что погода сейчас резко изменится и полеты запретят. Или капитан объявит, что устал, приболел, торопится куда-нибудь, и на Дивайна у него нет времени.
Друзья поначалу пробовали его успокоить, но скоро плюнули на это дело – природная упертость экспатов давно вошла в поговорку. Раз уж вбил себе что-то в голову, то исключительно сам оттуда этот виртуальный гвоздь и вытащит.
- Дивайн! Заснул что ли, долго тебя ждать?! – раздраженный голос ввинтился в сознание Граца, разрушив на полпути очередной виток самоедства. Экспат повернулся, поймал злобный взгляд инструктора и торопливо припустил к машине. – Лезь в кабину! – хмуро скомандовал пилот, когда Дивайн вытянулся в уставной стойке у крыла и оттарабанил положенный доклад о прибытии и готовности к вылету.
Экспат птицей взлетел по лесенке, плюхнулся на сиденье. Следом за ним взобрался техник, придирчиво проверил, как Грац устроился, помог подключиться к объединенной системе связи, а потом посмотрел, до конца ли закрылся фонарь кабины.
- Полста первый, - зазвучал в наушниках скучающий голос пилота. – Ну что там у нас?
- Предкрылки, закрылки выпускаются синхронно… руль направления и рули высоты расстопорены, двигаются… Течи топлива и масла нет…
От волнения Грац не сразу понял, что слышит доклад техника.
- Эй, курсант, напомни мне ТТХ нашей птички? – лениво поинтересовался пилот.
- Т-45УТ «Свистун», - экспат собрался, как на экзамене, - длина пятнадцать метров, размах крыльев – четырнадцать. Два турбореактивных двигателя К-11. Масса пустого девять пятьсот, максимальная взлетная – семнадцать с половиной…
- Достаточно, - прервал его монолог инструктор. – Держись покрепче, поехали! 

Коллеги! Был бы бесконечно признателен, если кто подскажет, как должен на самом деле звучать доклад техника, последовательность действий и т п?