Еще немного:

Выжили. И даже благополучно добрались до родного аэродрома. По дороге, правда, их еще несколько раз обстреляли гитлеровские зенитки, но ничего, обошлось как-то. У самой линии фронта догнали было четыре «худых», но барражировавшие в этом районе «яки» мигом прогнали их восвояси.
- Повредили бронепоезд и нанесли удар по вражескому складу, - доложил Григорий командиру полка. - Вот здесь он, гад, прятался, - показал лейтенант на карте. - Во время штурмовки склада потеряли экипаж младшего лейтенанта Казакова. Машина упала в расположении фрицев.
- Они успели выпрыгнуть? - напряженно спросил Батя.
- Какое там! - безнадежно махнул рукой Дивин.
- Жаль парня, - глухо проговорил комполка. - Это ведь у него первый вылет был?
- Первый.
- Н-да. Начштаба, подготовьте извещение родным. А ты, лейтенант, - Хромов поскреб подбородок, - готовься снова лететь.
- Есть. А куда?
- На кудыкину гору! - обозлился вдруг майор. - Возьми ведомого и сходите по маршруту Карманова. Заснимете результаты их работы на камеру.
- С чего вдруг? - удивился Григорий. - Или у них собственная аппаратура отказала?
- Позвольте, товарищ майор, я поясню? - вмешался Зотов. - Тут, видишь ли, дело вот в чем. Комэск твой утверждает, что на перегоне они атаковали эшелон с техникой и боеприпасами. И, якобы, полностью его уничтожили. Карманов говорит, что лично видел, как состав свалился под откос. Но вся проблема в том, что этого не могут подтвердить летавшие с ним пилоты. На снимках же только начало атаки. А вопрос серьезный, ведь нужно докладывать в дивизию.
«Вот, сука! - с тоской подумал Дивин. - Сто процентов, что врет капитан. Выслужиться, гнида, хочет, орденок по-легкому срубить и смыться обратно под крылышко к своему родственнику. А мне из-за него теперь по головам у разъяренных фрицев ползать».
- Без истребителей не полечу, - угрюмо сказал экспат. - Там, поди, немчуры полным-полно — идти одним означает форменное самоубийство.
Хромов поморщился, словно от зубной боли.
- Будет тебе прикрытие. Сейчас сам позвоню в истребительный полк и попрошу. Доволен? Тогда выметайся и готовься к вылету!.. Да, лейтенант, - Григорий остановился в дверях, обернулся и вопросительно посмотрел на командира. - Особо языком пока не трепи, понял?
Чего уж непонятного! Все кристально ясно. А вот интересно, если он привезет документальное подтверждение кармановского вранья, то что за это будет капитану? Ответ пришел мгновенно. Разумеется, ничего. При самом худшем раскладе просто пожурят, посоветуют в следующий раз быть внимательнее. Спрашивается, за каким хреном он должен в таком случае рисковать собственной шкурой и жизнями еще одного экипажа?
С собой экспат взял Куприянова. Во время предыдущего полета он приглядывался к тому, как старший лейтенант пилотирует самолет и пришел к выводу, что летчик Николай очень хороший. Да и под обстрелом не трусил, действовал спокойно и расчетливо. Если не собьют в ближайшее время, обещает вырасти в отличного штурмовика.
Соседи расщедрились и выделили им в сопровождение четыре «лагга». Григорий, конечно, предпочел бы более совершенные «яки» или «лавочки», но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Но его опасения оказались напрасными — истребители попались умелые, ходили над ними парами, надежно прикрывая от возможных атак фашистских охотников.
Приглядевшись, Дивин с удивлением обнаружил, что они применяют ту самую тактику, которую он посоветовал когда-то лейтенанту Каменскому. Интересно, сами доперли, или поделились друг с другом? А что, у них наверняка тоже проводятся летно-тактические конференции, так что вполне могли взять на вооружение перспективную наработку коллег. 
- «Маленькие», слева выше четверка «мессеров»! - экспат первым заметил приближающегося врага. - От солнца еще пара!
- Понял, Кощей, спасибо! - ведущий истребителей вместе со своим ведомым развернулся и атаковал подкрадывающихся сзади «худых», а вторая пара отважно ринулась наперерез идущим в лоб самолетам противника.
- Коля, прижмись ко мне, - приказал Григорий Куприянову. - И передай стрелку, чтобы помог, если что, «ястребкам». - А сам принялся еще внимательнее обшаривать взглядом небо. Вдруг, помимо обнаруженных фрицев есть и другие? Тут ведь принцип простой: в небе ищи, все время ищи врага. Сбить тебя может только тот, кого ты прозевал!
Пока все спокойно. А как дела у «лаггов»? Ведущий отпугнул своих противников и те, поняв, что задумка подкрасться незаметно, провалилась, свечой ушли на высоту. А четверка, которая отвлекала внимание, попыталась затеять драку с советскими истребителями, но те красиво смахнули одного «мессера» и остальные поспешно ретировались. Красота!
- Заходим на дорогу. Включай камеру.
Экспат, впрочем, и без всякой аппаратуры прекрасно видел, что никакой эшелон Карманов не уничтожил. В месте, указанном капитаном, под откосом валялись лишь три платформы, какие обычно гитлеровцы специально цепляли впереди паровоза, чтобы в случае наезда на мину не пострадал локомотив. Собственно, что и требовалось доказать.
Штурмовики прошли над железнодорожным полотном, фиксируя результаты налета, сделали контрольные снимки, а потом синхронно выполнили левый разворот и полетели обратно. «Лагги» рисовали змейки в воздухе вокруг них. Рутина. Стоп, одернул себя Григорий, нечего расслабляться. Других учишь быть внимательным, а сам чем сейчас занят — спишь на ходу?
Дивин удвоил внимание. И его старания принесли результат, не пропали даром. Вот только... право слово, лучше уж лететь скучно, без таких «подарков»!
Внизу шел ожесточенный бой. Наши войска при поддержке юрких «тридцатьчетверок» настырно прогрызали вражескую оборону. Вздымались вверх черные столбы разрывов, стелился над землей огонь пожарищ от подбитой техники. С земли такое сразу не заметишь, а сверху хорошо видно, что на фланге, в небольшом лесочке, группируются для контратаки немецкие танки. Еще немного и они ударят по советским солдатам.
Сообщить авианаводчику и пройти мимо или атаковать? Что за вопрос!
- Куприянов, за мной! «Маленькие», атакую танки, прикройте!
«Илы» дружно спикировали вниз и открыли огонь из пушек и пулеметов. Ах, как жаль, что в этот полет не стали вешать бомбы и эрэсы — Батя лично распорядился не перегружать машины. Дескать, летят на разведку, а не на штурмовку. И точка!
Снаряды пушек могли повредить немецкий танк только при очень большом везении, но сейчас главным было предупредить своих о грозящей опасности. И поэтому «ильюшины» раз за разом заходили в атаку и поливали гитлеровцев свинцом.
Неизвестно, что испугало противника, но в какой-то момент он дрогнул, танки стали отползать назад, прячась под кронами деревьев. Зато по штурмовикам в ответ дружно ударили «эрликоны». И первыми же выстрелами они словно горохом осыпали машину экспата. Самолет затрясло, будто в лихорадке, он стал очень плохо реагировать на команды.
- Куприянов, я подбит, иду на вынужденную, - передал ведомому Григорий, убедившись, что доковылять до дома ему не удастся. Мотор работал с перебоями, угрожающе росла температура воды и масла. - «Маленькие», прикройте моего напарника, у него важные данные.
- Кощей, тяни к высоте 86.0, - посоветовал лидер истребителей. - Возле нее наблюдаю удобную площадку. От тебя на северо-восток, курс 250.
Дивин не удержался и хмыкнул. Надо же, этот оптимист разглядел в этой мешанине земли и железа удобную площадку. Но все-таки попробовал направить туда едва слушающуюся рулей машину.
- Андрей, держись крепче, садимся жестко! - приказал он стрелку.
- Есть! - отозвался старшина.
Штурмовик уже несся низко-низко над землей и Григорий снял ноги с педалей и уперся ими в приборную доску, чтобы не врезаться в нее лицом, ухватился покрепче за кресло. Под ним промелькнули поваленные деревянные колья с обрывками колючей проволоки, огромная воронка, изломанные зигзаги траншей.
Удар!
… Тишина. Хочется лежать так и лежать. Никуда не вставать, не открывать глаз. Просто ощущать, как ласковый лучик солнца ползет по лицу, щекочет ресницы...
- Командир! Ты живой, командир?!
- Нет от тебя покоя, старшина! - с чувством произнес экспат и открыл глаза. - Хватит колотить, открывай фонарь. - Прислушался к ощущениям. Вроде нигде ничего не болит. Только в левом колене что-то немного тянет. Расстегнул ремни, попытался встать и тут же рухнул обратно. Дикая боль пронзила ногу раскаленной иглой. Такая, что в глазах потемнело.
- Ты чего, Гриш? - ворвался в сознание испуганный голос Пономаренко. - Ранен?
- Да нет, похоже во время посадки ногу повредил, - отозвался со стоном лейтенант. - Дай руку, попробую вылезти.
Но едва он попытался это сделать, как начался обстрел. Григорий моментально юркнул обратно в кабину, под защиту брони, а стрелок присел на плоскости. Пули противно щелкали по корпусу, рикошетили, с визгом уносились в разные стороны. Скомандовать, чтобы старшина лез обратно на свое место? Нет, нельзя, огонь становится все интенсивнее, пусть уж лучше пока остается где и был.
Черт, такими темпами кто-нибудь обязательно попадет в бензобак и тогда хана, сгорю к чертовой матери, забеспокоился через несколько минут экспат. Хорошо, пока по ним стреляют только из винтовок и автоматов. Но вот если подтянут крупнокалиберный пулемет или, того хлеще, орудие или миномет — вот тогда точно придется совсем не сладко! А самое обидное, что он сейчас никуда даже не убежит с поврежденной ногой.
Но к счастью, вскоре стрельба начала стихать. Выстрелы доносились все реже и реже.
- Командир, вылезти сможешь? - приподнялся над бортом Пономаренко. - Лучше бы нам убраться отсюда, а то, не ровен час, фрицы нагрянут и возьмут нас тепленькими.
- А ты смотрел, куда нам ползти-то, где наши? - поинтересовался Дивин. - Мы вообще, куда шмякнулись-то?
- Хрен его знает. Вроде на нейтралке, но ближе к своим, - неуверенно ответил стрелок. - Давай в сторону отойдем и со стороны посмотрим, кто сюда придет. Если наши, то выйдем. Ну а если немцы...
- Ладно, - согласился лейтенант. - Сейчас только часы сниму. А ты НЗ возьми на всякий случай. Кто его знает, сколько нам бродить? Ты, кстати, лыжи не положил?
- Почему не положил, - обиделся Пономаренко. - Захватил, как ты и приказал. Сейчас достану.
- Добро.

Прочел, что, наоборот, к середине войны даже в истребительных полках это стало нормой. Особенно после того, как экипажи наших сбитых самолетов не могли оперативно уходить с места вынужденной посадки и попадали в плен, а немцы частенько оставляли с носом отправленных на поимку бойцов, лихо уносясь в даль. Насколько я понял, речь не шла о длинных, гоночных лыжах, а имелось в виду нечто короткое, но широкое (охотничьи?) Крепили в кабине стрелков на борту. Кстати, там же вешали металлический ящик с НЗ и на кронштейнах - ППШ, гранаты, ракетницы и т п За что купил, как говорится... В принципе, если глаз режет, могу убрать?