Еще немного.

***
Григорий внимательно наблюдал за начальником штаба и размышлял, когда же тот умудряется поспать? И спит ли вообще? В самом деле, Зотов каждый день провожает и встречает экипажи, возится с кипой всевозможных журналов, что надлежит заполнить самым аккуратнейшим образом, ломает глаза о груды донесений, приказов, готовит боевые задания... Да много всего делает, не перечесть. Вот и сейчас Алексей Алексеевич что-то помечает в журнале боевых действий полка, недовольно хмурит брови, не глядя тянет из пачки очередную папиросу и жадно затягивается, сверля стену землянки отсутствующим взглядом. Оперативный дежурный молча следит за его действиями из-за спины, но под горячую руку благоразумно не лезет.
- О, Дивин, ты уже здесь? - Батя неожиданно вышел из своего закутка в сопровождении не кого-нибудь, а самого комдива. В руках у Чижова был стакан с чаем. - Я и не слышал, как ты пришел.
Экспат торопливо вскочил со скамьи, бодро отрапортовал о прибытии и принялся поедать командиров преданным взглядом. Не то, чтобы испугался, просто субординация есть субординация - уважение к начальникам в Империи закладывалось сызмальства.
- Вы только гляньте на него, - засмеялся Хромов. - Прям образцовый служака. Как там у Петра Первого в одном из указов было? - майор на секунду задумался, а потом с выражением продекламировал: -«Подчиненный перед лицом начальства должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать лицо вышестоящее».
Командир дивизии усмехнулся, но промолчал, медленно помешивая ложечкой сахар в стакане. Подполковник с непонятным интересом рассматривал Григория и тот немного заволновался. Как-то не радуют подобные вызовы на ковер, слишком высока вероятность того, что по их итогам тебе предложат совершить какое-нибудь геройство. Причем из разряда тех, что могут гарантированно обеспечить исполнителю самую высокую награду, но с печальной пометкой в указе: «Посмертно».
- Не вибрируй раньше времени, - угадал его тревогу Батя. - Леонид Алексеевич приказал тебя вызвать для консультации. Ты ведь у нас известный теоретик, на всякие выдумки горазд, верно? Вот и подскажи нам, как разобраться с одной проблемой.
- Скажете тоже, - смутился лейтенант. - Я ведь в стратегии и тактике постольку-поскольку.
- Не кокетничай, - поморщился комдив,- не идет. Присаживайся и слушай. Карту!.. - Чижов отставил в сторону стакан с недопитым чаем и разгладил гармошку аккуратно склеенных листов. - Смотри, вот наши аэродромы. А вот места, где за последние несколько дней гитлеровские охотники подкараулили и сожгли восемь самолетов из соседнего полка. Потом они переключились на другой полк и за два дня смахнули в нем пять машин. Вы на очереди следующие. Если дело пойдет так и дальше, то скоро от дивизии останутся рожки да ножки. Некому будет на задания вылетать. Смекаешь?
- По шаблону соседи действуют, - печально вздохнул экспат. В принципе, ничего особо заковыристого в ситуации не наблюдалось, просто сказывалась не слишком высокая выучка советских летчиков. - Летают по одним и тем же маршрутам. А немец - он не дурак - просек это дело и стал подстерегать «илы» на подходе к дому.
- Так-так, - кивнул Чижов. - Что можно сделать?
Григорий задумался. Почесал щеку, негромко кашлянул в кулак, а потом решительно сказал:
- Надо в радиусе десяти-пятнадцати километров от аэродромов создать систему контрольно-пропускных пунктов. И каждый день менять маршрут возврата с обязательным пролетом над заранее выбранным на этот день. При этом, установить систему опознавательных знаков «Я-свой». Таким образом мы заранее будем знать о приближении немцев и сможем поднять на перехват «маленьких».
- А еще им сложнее станет отыскать наши штурмовики, - подхватил Хромов. - Молодчага!
- Толково придумано, - уважительно качнул головой комдив. - Это все?
- Нет, - усмехнулся лейтенант. - Хорошо бы еще построить несколько ложных аэродромов и обязать летчиков при возвращении с задания имитировать посадку на них. Ну и спектакли отыгрывать в это время на земле - огни зажигать, посадочные сигналы раскладывать и прочую лабуду.
- Хм, - Чижов широко улыбнулся. - И снова молодчик! Годный план, возьмем на вооружение. Не обидишься, если идею твою присвоим, да по всей дивизии распространим?
- Нет, товарищ подполковник, не обижусь! - насупился Дивин. - Не время заслугами меряться, фрицев бить надо. 
- Кстати, Николай Дмитриевич, - грузно повернулся вдруг комдив к Хромову. - А вот скажи, если я у тебя этого умника к себе в штаб заберу, ты тоже на меня дуться не станешь?
- Не пойдет он, - уверенно ответил Батя. - Его уже генерал Худяков к себе сватал, так он и ему отказал.
- Ишь ты, патриот полка! - раскатисто захохотал Чижов. - Ладно, разберемся. Кстати, а что он до сих пор в лейтенантах бегает? Непорядок.
- Исправим. Сегодня же представление составим.
- Ладно, ступай, Дивин, - отпустил подполковник экспата. - Хорошо воюешь, да и голова светлая. Так что береги себя.
- Есть! - подхватился Григорий. - Разрешите идти?
- Погоди, - спохватился вдруг подполковник. - А что там за история с переучиванием на истребитель?
Экспат чертыхнулся про себя. Надо же, настучали!
История-то плевая. Собственно, как-то Григорий трепался с Каменским и тот пожаловался на свой молодняк. Мол, приходят «желторотики» в полк после училища совершенно не владеющими навыками стрельбы. Да и откуда им взяться, если пацанов в лучшем случае пару-тройку раз сгоняют в воздух  пострелять по конусу. В итоге, попав на фронт, молодые летчики в бою начинают палить по немцам издалека, длинными очередями и, естественно, не наносят противнику особого урона.  И затем начинают считать врага гораздо сильнее, чем он есть на самом деле, не верят в собственную технику и, чего греха таить, уклоняются от столкновений с «неуязвимыми» «мессами» и «фоками».
- Я их хотел на полигон отправить, да по воздушным шарам заставить отработать, так не смогли их раздобыть, прикинь? - жаловался Каменский. - Вот как учить?
- Беда, - согласился тогда Дивин. А потом вдруг загорелся и обратился к приятелю с неожиданной просьбой: - Слушай, Костя, а научи меня «яшку» пилотировать?
- С чего вдруг такая блажь? - искренне удивился истребитель. - Тебе заняться что ли нечем?
- Интересно на другом типе машине полетать, - честно признался экспат. - Не все же мне на «горбатом» небо утюжить, правда?
- Не разрешат, - засомневался Каменский. - Случись что, так оба под трибунал пойдем.
- А мы тихохонько, - подтолкнул его в бок Григорий. - На мягких лапах, как Шварц!
Если честно, то освоить истребитель оказалось делом не самым сложным. Дивину, с его феноменальной по местным меркам памятью, хватило пары вечеров, чтобы выучить почти наизусть и «Наставление по производству полетов» и «Инструкцию по технике пилотирования Як-7». Гораздо труднее было подняться в воздух - заботы об эскадрилье и вылеты на боевые задания сжирали все светлое время суток. Но, в конце концов, в один из дней, когда на «ильюшине» экспата механики устроили регламентные работы двигателя, Дивин вдруг остался свободен и абсолютно ничем не занят и сумел-таки оказаться в кабине «ястребка» под видом одного из молодых летчиков.
- Слетаешь по кружочку, а потом сходишь в зону и попилотируешь, - напутствовал его Каменский, стоя на крыле. - Мои хлопцы тебя подстрахуют, так что не бойся - никто не обидит.
- Да понял, понял, слезай уже! - закатил глаза Григорий. - От винта!
Машина мягко пробежалась по траве и, оторвавшись от земли, устремилась в высоту. «Ух, легкая-то какая!» - невольно подумал экспат. Он аккуратно убрал шасси, установил нужные обороты и, сверившись с картой, направил истребитель в сторону полигона. После тяжеловоза-«ила» «яшка» казался породистым жеребцом, выведенным для скачек.
Лейтенант немного повиражил, привыкая, а потом крутанул лихую «бочку» и выполнил несколько фигур высшего пилотажа. «Як» чутко отзывался на все движения ручкой управления и Дивин невольно засмеялся от удовольствия. «Ласточка!»
- Ну как? - поинтересовался у него Каменский после приземления.
- Хороша игрушка, - экспат расстегнул шлемофон и стянул его с головы. - Гаргрот только высокий, не видно позади ни черта. И масло из движка козырек кабины забрызгивает.
- Э, брат, то «яшкина» фамильная беда! - скривился старший лейтенант. - С Як-1 тянется и конца-края ей не видно. Но ничего, выкручиваемся помаленьку.
- Я слышал, вас вроде бы на «аэрокобры» пересадят? - вспомнил Григорий.
- Ходят такие слухи, - подтвердил Каменский. - То ли на «кобры», то ли на «лавочки». На «кобрах», говорят, пушка мощная и радиостанция отличная. Я бы на них хотел попробовать полетать. Но когда это еще будет? Ты вот что, если не передумал, то приходи завтра - смотаемся на полигон пострелять.
- Постараюсь.
И вот, на тебе - начальство все-таки прознало про его тайную учебу!
- Я запрещаю, - сказал, как отрезал, комдив. - Слышишь, лейтенант? Каждый должен заниматься своим делом.
Что тут скажешь?
- Есть!