Глава 4.

Что Лане по-настоящему нравилось в Рисе Хаузере – так это отсутствие привычки задавать лишние вопросы. Более того: по какой-то, не вполне понятной еще, причине он пока что не попытался не только захватить первенство в паре, но даже поставить так неожиданно свалившуюся на голову «коллегу» на место. Короткое высказывание по поводу ее намерения лететь на Большой Шанхай не в счет, такую откровенную наглость не пропустил бы никто, даже Тим Стефанидес в разгар их странного «романа».
Этот мужчина, годившийся ей если и не в отцы, то как минимум в очень старшие братья, не бравировал ни возрастом, ни опытом. А опыта у него явно имелось побольше, чем у Ланы Дитц. Во всяком случае, опыта работы в мирных условиях. Тем не менее, Рис молчал.
Он молчал, когда она категорически заявила, что они сваливают из «Семирамис» как максимум через полчаса. Стоило ей покачать головой в такси – «Не здесь!» - и он помалкивал до самого космопорта. Он ни слова не произнес, когда она, старательно изображая истеричную дамочку, требовала в курьерской фирме корабль до планеты Легион. И бровью не повел, а ведь должен был помнить, что в штаб она никоим образом не собиралась. И на вопрос, есть ли у него одежда попроще, ответил лишь пожатием плеч.
Рис был предельно немногословен в магазинчике, где ему по настоянию Ланы подобрали новую одежду и обувь, а в аптеке делал вид, что покупка новой трости, ортеза и перевязочного материала не касается его никоим образом. Даже короткий визит в камеру хранения, из которой Лана извлекла потрепанный баул с двумя весьма характерными продолговатыми чехлами на боку, не вызвал ничего, кроме слегка приподнятой брови.
Казалось бы, торопливое переодевание в общественном туалете, сопровождаемое заменой регенераторов обычными повязками, должно было вывести мужчину из равновесия. Как и упаковка прежней одежды, регенерационных комплексов и трости в только что купленные сумки и навьючивание всего этого барахла на напарника. Однако Хаузер промолчал и тут.
Будущий третий лейтенант Дитц не строила иллюзий. В какой-то момент терпение Риса лопнет, и тогда – держись за воздух. Но сейчас он давал ей так необходимую фору. И одно это стоило как минимум поцелуя. Которого, кстати, он так и не удосужился потребовать. Непорядок, однако…
- Практически все готово, сэр, мадам, - капитан курьера приветливо улыбался.
Еще бы ему не улыбаться – предстоящий рейс был простым по исполнению, но весьма сложным для кошелька клиента.
- Практически – это как? – сварливо осведомился Рис. Раздражение, копившееся крайние пару часов, начало, наконец, прорываться наружу. Пока – в отношении посторонних.
- Портовая инспекция покинет нас через десять минут и…
- Через полчаса, - отрезала Лана, решительно вклиниваясь в обмен любезностями. – Пообещайте им по пятьдесят галэнов на нос, но нам нужны эти дополнительные двадцать минут.
- Сэр?
- Мадам приказала, - процедил сквозь зубы Рис. Его тон был способен не только погасить горящую смесь рома с шартрезом, но даже и заморозить ее. Капитан поежился, а Лана решила, что, пожалуй, перегнула палку.  – Выполняйте.
- Да, сэр, - пальцы капитана забегали по браслету.
- Рис, будь добр, закинь сумки в наши каюты. Нет, мой баул оставь. Капитан, вы внесли нас в судовой реестр?
- Разумеется, мадам.
Лана с силой потерла лицо ладонями. День выдался непростой, усталость, наконец, добралась до нее, спать хотелось невыносимо… но время, время, проклятущее время!
- Отлично. Тогда так. Мы платим вам – лично вам! – двойной полетный тариф.
- За что конкретно, мадам? – капитан ощутимо напрягся. Ну, еще бы, порядочный служащий порядочной компании…
- За то, что… где вы собираетесь строить Врата?
- У Хорса, Тартара, Рамзеса, Баттерфлая и Рата.
- За то, что вы зайдете на Рамзес и пробудете там достаточно долго для того, чтобы запись о покинувших борт пассажирах не вызвала удивления ни у кого. Там же вы выгрузите наш багаж и отправите по адресу, который сейчас получите. После этого можете отправляться куда угодно. Домой к любящей супруге, по бабам, к черту на рога… ясно?
- Да, мадам, - лицо капитана окаменело.
- Мы уйдем сейчас, только закончим приводить себя в порядок. Присоединимся к инспекторам, которых вы так любезно придержали. Меня не интересует, что и кому вы расскажете после Рамзеса. Но только ПОСЛЕ Рамзеса. В противном случае… надеюсь, все понятно?
Капитан, к чести его будь сказано, не испугался.
- Деньги ваши.
- Вот именно, наши.
И некоторое время спустя мужчина и женщина выпрыгнули из машины портовой инспекции в грузовой зоне космопорта «Руби-Центр» и совершенно одинаковыми взглядами проводили разгоравшуюся звезду: курьер пошел на взлет.
А еще через четверть часа Лана обнаружила себя сидящей в крайне неудобной позе на парапете технического водохранилища. На удивление ловко выбитая трость валялась вне зоны досягаемости. Вокруг было пусто, только какая-то шелупонь кучковалась у изъеденных коррозией пакгаузов.
От падения с высоты добрых десяти метров вдоль гладкой стены в глубокую воду девушку удерживала только левая рука Риса, небрежно, тремя пальцами, прихватившая пройму просторной безрукавки. Правая рука мужчины недвусмысленно упиралась в грудь Ланы. И было предельно очевидно, что либо она сию секунду ответит на все накопившиеся у напарника вопросы, либо… что ж, сама виновата. Довела человека.
Что характерно, Риса совершенно не смущало то, что левая, здоровая, нога Ланы обвилась вокруг его бедра. И, в случае чего, велики шансы, что в водохранилище они полетят вместе. Вытащить-то их, скорее всего, вытащат, но…

…Почему-почему… булавка, Рис. Булавка, которую Том мало того, что уронил, так еще и забыл. Он как-то сказал мне, что эту булавку ему подарила на совершеннолетие покойная ныне матушка. Смекаешь? Не тот предмет, чтобы им разбрасываться… или забывать в номере случайного постояльца. Хельгенбергеры, конечно, кое-что мне должны, но вовсе не так много, чтобы никто не мог перебить цену.
И в такси я говорить не могла – такси-то отельное… и в курьере тоже. А плевать, пусть хоть прямо сразу доложит, искать нас тут занятие малоперспективное. У нас ведь не осталось ничего, что побывало бы в отеле. Ну да, расскажи мне сказочку про то, что у тебя на браслете «невидимки» нету. Люблю сказки. И, кстати, я там кое-что оставила и активировала. Ничего по-настоящему опасного, однако скорость и качество связи подрезаны. Согласна, но лично мне дороже моя собственная голова. Ну и твоя, за компанию.
Суть? Суть в том, что мне не нравится последовательность событий. Сначала мы беседуем с Дедулей. Потом со мной связывается Кренкель и отдает совершенно идиотский приказ. Потом я набираю Дьюка, и что же?! Сначала он называет меня «моя сладкая», а на вопрос «как дела?» отвечает, что все штатно. Естественно, код. Предупреждение о враждебном присутствии. Ничего там не штатно, все, наоборот, очень и очень плохо. Такую комбинацию фраз Дьюк мог произнести только под дулом пистолета.
Рис, я не верю в совпадения. Потому и жива до сих пор. Знаю-знаю, «после» и «вследствие» понятия разные, вот только…
Есть у меня подозрение, что кто-то под колпаком, то ли Дедуля, то ли я. А может, оба. И хуже всего, что вот такого коленкора я, дурища, никак не предполагала. И наговорила в номере до хрена всякого и разного.
В общем, дела невеселые. Если тебя интересует мое мнение, нам надо разбегаться. Дедуле, похоже, кранты, он тебя не прикроет. И, кстати, не достанет, чем бы там он тебя ни держал, если даже держит. Что до меня, то я становлюсь чертовски опасной спутницей, а лезть к черту в зубы ты не подписывался. Информатору, в отличие от боевика, платят не за то, чтобы он подставлялся под огонь, а огня, чует мое сердце, будет много. Я? Легион своих не бросает, Рис.
Что-о?! Нет, вы на него только посмотрите! Я тут корячусь, как последняя идиотка, время трачу, вывожу его из-под удара, чтобы старые интриганы хоть мою сегодняшнюю работу не испортили… ладно, вчерашнюю, один черт!.. а он позы красивые принимает! Да в курсе я, что ты не трус, в курсе!
Ох, чтоб тебя! Как мне все это надоело, кто бы знал! Вот все любят порассуждать о «женских истериках», а того не понимают, что женщинам истеричность в принципе не свойственна, поэтому исключения из правила очень заметны. А для мужиков истерика норма поведения, вот ее никто и не замечает, любая самоубийственная придурь типа «свобода или смерть!» либо «лучше умереть стоя, чем жить на коленях!» списывается на «я мужчина!»!
Да ну тебя совсем, нашел вре…