- Не надо ударяться в ересь глобализма. Ты бы еще авиабомбу предложил сюда подложить. Я ее сейчас вскрою аккуратненько, с малым шумом.
И достав из кармана разгрузки половинку тротиловой шашки, задумчиво посмотрел на дверь. Увидев этот взгляд, я чуть не кубарем скатился со ступенек и прошипев – «Все за мной!» - быстро рванул в сторону каменного стола. Нафиг, нафиг! Когда у Марата глаза начинают светиться таким особенным блеском, то надо тикать как можно дальше и пережидать устроенный им «бабах» в хорошем укрытии. Мужики у нас тоже были ученые, поэтому мой приказ выполнили без промедления,  моментально разбежавшись по всему залу. Через пару минут я,  глядя как Шарафутдинов мурлыкая себе под нос обжимает в детонаторе подозрительно короткий хвостик огнепроводного шнура, передернулся и, усевшись на пол  за массивной ножкой стола, широко открыл рот, приготовившись к крику «бойся». И он раздался, но вслед за этим произошло сразу несколько событий. После Маратовского предупреждения, послышался странный глухой удар, потом металлическое блямканье, вскрик  и маты.
Выставив голову из укрытия, в свете лежащего на земле фонарика, я с удивлением увидел открытую дверь, валяющуюся на ступеньках канистру и улепетывающего на четвереньках Шаха. Не понял… Что это там произошло? Почему дверь уже открыта, а наш подрывник показывает рекорды по бегу на четырех конечностях? И откуда канистра взялась? Но спросить ничего не успел, потому что раздался взрыв, который меня ослепил и оглушил. Хорошо еще рвануло слабенько поэтому через несколько секунд я уже пришел в себя и повинуясь крику Марата – «Держи фрица!» побежал за ним в открывшийся проход. Перепрыгивая через вырванную с косяка дверь еще подумал – «кого интересно мы ловим?», как в десяти шагах дальше по коридору увидел лежащее тело в гражданском прикиде, возле которого уже находились Жан с Маратом. Искалиев стоял, направив фонарик и ствол вглубь хода, а Шах сидел на корточках возле гражданского. Подбежав ближе я спросил:
- Живой? Дышит?
- На ладан он дышит. Вон, болт из затылка торчит. Похоже – хана фрицу…
Шарафутдинов вытер окровавленную ладонь о пиджак полудохлого немца и поднялся. Тем временем, проскочившие вперед Гек и Змей тормознулись возле поворота и заглянув за него, одновременно отпрянули. Тут же, с той стороны раздалась автоматная очередь, а ребята выдернув из разгрузки по гранате запулили подарочки в невидимого мне стрелка.
Блин! Как-то все резко вскачь понеслось. То ползали улитками в темноте и тишине, а теперь совсем не понятно, что творится. Крики, стрельба, самооткрывающаяся дверь…
Двойной взрыв смягченный поворотом тоннеля стеганул по ушам, и я наконец вышел из тормозов:
- Хер бы на этого жмура! Давай, вперед! Постараемся стрелков живьем взять, если получится!
И мы поскакали за ушедшими вперед ребятами. В нескольких метрах за поворотом, оказалась еще одна дверь, на этот раз распахнутая настежь. А практически прямо на проходе лежал  покрошенный осколками эсэсовец, уткнувшийся лицом в StG-44. Мда… при жизни покойник отличался либо запредельной храбростью, либо такой же глупостью. Город русскими занят две недели назад, а он свою черновортниковую форму до сих пор не сменил. Выходит – в плен этот хмырь точно не собирался… Ну и флаг ему в руки, только если так и дальше пойдет, то вместо говорливого «языка» мы будем иметь исключительно молчаливых жмуриков. Тем более, что немцев тут мало осталось. Данный вывод напрашивался  после того, как я осветил помещение. Это была  небольшая комната, в которой помимо стола, каких-то ящиков и нескольких табуретов, стояло пять коек. На столе лежали остатки сухпая, который обычно выдают немецким парашютистам и две керосинки. Рядом, на маленьком столике, примостился примус. Еще четыре керосиновых лампы висело на стенах, но все они были погашены.В дальнем углу, рядком выстроились узкие десятилитровые канистры.  В общем, комната была вполне обжитой. А если так, то судя по койкам, в ней жило пять человек, двоих из которых мы уже ухлопали. Мда… тщательнее надо… Пока в голове проскакивали эти мысли, топот впереди стих и раздался крик Гека:
- Командир, тут  опять дверь запертая! А фрицы именно сюда нырнули.
Епрст! Да сколько тут этих дверей?! Но медлить нельзя – с каждой секундой подземные жители уходят все дальше. Поэтому подбежав к препятствию,  поторопил нашего подрывника:
- Марат, рви ее быстрее – и пока он возился с шашкой, спросил –  что за байда там случилась? Почему ты на четвереньках бегал?
- А… - Шарафутдинов мотнул головой и прилаживая шашку к низу косяка, ответил – Я только шнур поджег, как засов с той стороны стукнул и дверь открылась. А я на корточках… в общем - в лоб мне заехала. Ну, упал. А фриц, скотобаза, меня увидел - канистрой сверху добавил и тикать. Ну и я побежал, так как шарахнуть вот-вот должно было…
К концу своей речи, он закончил делать закладку и чиркнув спичкой сказал:
- Все в коридор!
Мы ломанулись подальше, а когда Марат добежал до нас, раздался взрыв. Из прохода выметнулось пыльное облако и я отплевываясь, подбодрил ребят криком:
- Вперед, вперед! Не тормозить! И гранатами старайтесь не очень, а то всех положим!
Про гранаты я вовремя напомнил, увидев, как Жан выдернул из кармана разгрузки бочонок РГ-42. После моего предупреждения, он сунул ее обратно и нырнул в еще не осевшую пыль. Я идя следом, думал, что у немцев есть фора минуты в четыре. На их стороне еще и хорошее знание здешних ходов. Но если не будет никаких развилок, то мы их загоним. Никуда эти дети подземелья не денутся.

Про развилку я сглазил… Пробежав по коридору еще метров тридцать, моя команда уперлись в это самое разветвление. Зараза! И ведь никаких следов на полу нет поэтому, куда свернули беглецы, мы узнать не сможем. Значит, как бы этого не хотелось, надо делиться. Еще несколько секунд я покрутил фонарем, вглядываясь в оба коридора и потом приказал:
- Я с Маратом иду прямо. Остальные – в левый ход. Если там опять завал или тупик возвращаетесь и двигаете за нами. Мы поступим так же. И главное – на рожон не лезьте… Все, разбегаемся!
Хлопнув каждого ныряющего в черноту хода парня, я повернулся к Шаху и подмигнув, выдал:
- Ну что, тряхнем стариной? Утрем нос щеглам?
- Отож! Главное чтобы немцы именно в этот коридор нырнули…
- Будем надеяться. Погнали!
И мы рванули вперед.

Уже через сто метров после очередного поворота стало понятно, что средневековая романтика закончилась. До этого то, что во дворе двадцатый век показывал только кабельрост с проводами, идущий под кирпичным потолком. Зато сейчас мы выскочили во вполне современный бетонный ход. Кабеля шли в нише правой стены, а слева проходили какие-то трубы. Через каждый десяток метров под потолком висела лампочка. Правда, иллюминация не работала, но нам это неудобств не доставляло - фонари светили еще достаточно ярко, а бежать по ровному и не усыпанному осколками кирпичей полу, было одно удовольствие. Тревожило только одно – двери. В подобных местах, обычно ставят металлические двери с клиновыми запорами. Если упремся в такую, считай все – приехали. Но пока их нет, надо наращивать скорость. Только хотел прибавить, как вдруг  бегущий сзади Шах окликнул:
- Командир, смотри!
Пробежав по инерции несколько метров я остановился и оглянулся. Шарафутдинов что-то стер пальцем с пола и теперь разглядывая его, обрадовано сказал:
- Кровь! Свежак! Видно кто-то из фрицев ранен!
- Это здорово, значит они медленнее нас идут. Так что - ходу, ходу!
А после еще одного изгиба тоннеля, мы увидели спины преследуемых. Рысящий впереди, тащил на закорках какого-то мужика одетого в пальто и даже не сбился с шага, когда свет наших фонариков уперся в них сзади. Зато второй, который шел последним увидев отсвет, тут же развернулся и выхватив пистолет открыл огонь. Но, долгий бег и волнение не располагали к меткости. Пули с противным взвизгом отрикошетили от стен, но одна прошла прямо возле уха, заставив шарахнуться в сторону.
Нет, так не пойдет. Если мы еще ближе подойдем, то в этой кишке он нас просто расстреляет – тут даже укрыться негде. И ждать нельзя, я даже отсюда вижу ту самую металлическую дверь, которую так опасался встретить. А несущий раненного, до нее не дошел буквально пару десятков метров. Поэтому, упав на колено, дал длинную очередь над головами беглецов, рассчитывая их хоть немного напугать и почти тут же перенеся прицел, короткую, в три патрона, по ногам стрелка. Судя по тому, как его скрючило – попал. Пытаясь выиграть время, пока раненный не отошел от шока, я рванул будто на стометровке. Почти успел…
Когда  был от него в нескольких шагах, то увидел, как недобиток, закусив губу, поднимает пистолет. Мой фонарь, болтавшийся на шнурке ни хрена не освещал, зато оставшийся сзади Марат своим ручным прожектором давал очень хорошую подсветку. И в этом свете, отверстие ствола глянувшего мне в глаза показалось катастрофически огромным. Тут уже стало не до живых языков – самого бы не ухолпали! Заработавший на полную катушку инстинкт самосохранения заставил нырнуть рыбкой и одновременно вскинув автомат, доработать остатки рожка в бледное лицо немца. В голову конечно не попал, но из десятка выпущенных пуль несколько нашли свою цель и все-таки успевший сделать выстрел немец, плавно завалился на спину. Я же брякнулся на бетон как лягушка – ободрав себе руки, коленки, подбородок и отбив пузо. Сгруппироваться не успел поэтому и шваркнулся так, что аж зубы клацнули. Но шипеть от боли и восстанавливать дыхание не было времени. Последние два фрица уже открыли дверь и через несколько секунд захлопнув ее, оставят нас с носом.
Я только начал подниматься, как перепрыгнувший через меня Шарафутдинов, сделав еще несколько гигантских скачков успел упереться в закрывающиеся препятствие. Глядя как он пыхтит, скользя сапогами по бетону,  я начал шевелиться активней и через несколько секунд присоединился к нему. Против сдвоенного советского напора тевтонская немочь не потянула и дверь распахнулась. Я, еще не отошедший от предыдущего падения просто упал, а Марат, ловко кувыркнувшись внутрь, дал очередь вверх и завопил:
- Хенде хох, хенде хох, аршлох!
Еще не поднявшись с пола, я поймал свой фонарик и осветил двух немцев стоящих возле стены. То есть, один - здоровый, тяжело пыхтя стоял задрав руки в гору, а второй, оказавшийся дедком лет шестидесяти сидел на одном из ящиков, которыми было в изобилии заставлено помещение. Поднявшись и подойдя к молодому, охлопал его со всех сторон. Оружия, как ни странно, на фрице не было. Да и одеты они во вполне приличную гражданку, не то что тот камикадзе с автоматом. Но, проверить надо обоих. Сделав два шага в сторону и подойдя к старику, я приказал:
- Встаньте.
Но этот престарелый прыщ вместо выполнения команды только улыбнулся и щурясь в свете направленного в лицо фонаря разразился целой речью:
- Молодой человек, я очень извиняюсь, но не могу выполнить вашу просьбу. Видите ли, несколько дней назад я был ранен в ногу и теперь даже резкие шевеления доставляют мне невыносимую боль. Вы же не хотите издеваться над пожилым человеком? И поверьте, оружия не у меня, не у моего помощника  Карла, нет. Мы не солдаты, а самые обычные люди, которые просто сильно напуганы происходящими в городе переменами и прячутся, опасаясь за свою жизнь. Наверху страшно – там с неба льется огонь и тяжелые, железные танки, так легко могут раздавить мягкую плоть…
Голос сидящего лился мягко, спокойно и обволакивающе. Я сначала было подумал, что у старпера напрочь съехала крыша, но чем больше он говорил, тем глубже эти слова проникали в сердце. Действительно – оружие это страшная вещь. Оно несет только смерть и ничего более. Как я раньше мог любоваться его видом и даже коллекционировать подобную гадость - не представляю. А ведь мудрый старик - прав. Каждый носящий концентрированную в металле смерть это уже не человек. Это маньяк и психопат готовый убивать всех кто подвернется под руку. И даже Марат, которого я считал другом, на самом деле только ждет момента, чтобы исполосовать мое тело десятками маленьких злых смертей…
Блин, о чем это я? Что за мысли идиотские?! И вообще, почему голова такая тяжелая? Хотя, какая разница, ведь старик прав. Этот человек с автоматом только и ждет удобного момента, чтобы застрелить своего командира. А потом, убив меня, он расправиться с великим учителем и его верным помощником. Вон, этот убийца уже прищурил глаза в предвкушении, и в руках у него смерть!Надо его опередить! Тем более, что старик меня в этом поддерживает, говоря:
- Нажми на курок, не бойся, это не грех убить недочеловека.
Не понял, кого это старых хрен назвал недочеловеком? Марата?! Да я его за это! Но что надо сделать с оскорбившим моего друга старпером, я почему-то забыл и помнил только то, что надо нажать на спусковой крючок. Причем, не просто надо – от этого зависит судьба всего мироздания! Такая глобальная ответственность угнетала до невозможности, и чтобы от нее наконец избавиться, я нажал на спусковой крючок. Только  выстрела почему-то не последовало и стало больно пальцу. А голос все увещевал:
- Убей, убей, а то он убьет нас. Нажми на курок.
Я опять нажал, сжав при этом всю руку на рукоятке ППС. Он опять не сработал, зато кулак взорвался болью и меня резко отпустило.
Ну ни хера себе! Я ведь чуть Шарафа не пристрелил! И только то, что свежеударенный Лисов так и не удосужился сменить расстрелянный рожок, спасло ему жизнь. Это, да разбитые костяшки кулака, который я конкретно ушиб при падении. Но как меня накрыло то! А ведь до сего дня считал, что гипнозу не поддаюсь… Да уж… выходит и московские профессора меня разделали как бог черепаху, только я этого не помнил, а просто удивлялся, когда они спрашивали уточнения о тех вещах, про которых  им точно не рассказывал. Но то были свои… А эта мразь, которая все еще продолжает бубнить за спиной, сейчас конкретно получит.
Опять повернувшись к бормотавшему подранку, я заметил, что Карл уже опустил руки и с кривой ухмылкой поглядывает на меня. Но она сразу сползла, когда я, еще не отойдя от потрясения, срывая голос с привизгом, крикнул:
- Руки вверх, свинячья задница!
И когда он на мгновенье замешкался, резко влепил ему стволом под ложечку. А потом, сделав шаг обратно, к пораженно смотрящему на меня старому пердуну, с удовольствием впечатал кулак между широко распахнутых, удивленных глаз. Этот колдун недоделанный слетел со своего насеста, как будто его сдуло, а у меня подогнулись ноги и плюхнувшись на один из ящиков обессилено спросил:
- Марат, у тебя вода есть? Что-то в горле пересохло…
Шах, не стал указывать, что вода есть и у меня, а молча протянув флягу поинтересовался:
- И что это было?
Вместо ответа, я выдув единым махом полфляги и вылив остатки на себе голову, отфыркавшись,  задал ему контрвопрос:
- А ты что видел?
- Ну… - напарник пожал плечами – сначала тот дед начал тебе жаловаться на свою тяжелую жизнь, а ты только ухмылялся. Потом, он понес какой-то бред про оружие и через пару минут, ты уже не улыбался, а просто стоял и кивал. После чего, повернулся ко мне и принялся пялиться в мою сторону.  Кстати, глаза у тебя были странные, как будто ничего не видишь… Автомат зачем-то дергать начал… В этот момент Карл опустил руки и я уже хотел ему сказать, чтобы он не расслаблялся, как ты вдруг сам завопил и всех фрицев быстро отоварил. Вот я и спрашиваю – что это было?
- Блин, что было, что было… Я чуть тебя не застрелил… Что было… Жопа была!
После чего рассказал Шарафутдинову все, что происходило со мной в эти минуты. Капитан только головой крутил, слушая  повествование, а когда я замолк, спокойно заметил:
- Ну, теперь будем знать, что и такие звери встречаются. А мы с тобой выходит – в рубашках родились…
- Это точно… ладно, давай их паковать.
Марат кивнул и пошел вязать Карла, а я, честно говоря, не без некоторой робости извлек из прохода между ящиками уже очухавшегося старикана. Нос у него стал похож на сливу и под глазами стали наливаться здоровенные фингалы. Мда, хорошо я его приложил, вон - кровью вся морда залита. Еще раз взглянув на этого суперэкстрасенса, я почувствовал как неуверенность куда-то уходит, а на ее месте появляется веселая злость. Тем более что в полузаплывших глазах фрица, явно прослеживался страх. Глядя на меня немец бормотал:
- Этого не может быть, этого не может быть…
Рывком, так что он даже застонал, я приблизил его физиономию к своей и прошипел:
- Все может быть, сука такая! А если ты еще раз рот свой откроешь, то я тебе твою поганую головенку на раз сверну!
После чего развернув пленного начал стягивать его локти стропой. Но фрица заклинило. Даже лежа мордой вниз, он продолжал твердить про - «не может быть». Потом, услышав в этом бормотании странно знакомое слово, я его развернул и уточнил:
- Что ты сейчас сказал?
Немец звучно втянул кровавую юшку сломанным носом и тихо ответил:
- Никто не может противостоять воле великого магистра.
- Хрен тебе во всю спину! Я – могу!
А потом, до меня дошло:
- Не понял, так ты – этот самый магистр? – и обращаясь к напарнику громко сказал - Марат, похоже у нас сегодня фарт так и прет!
У дедка же, помимо сломанного носа, наверняка и сотрясение мозга в наличии было, поэтому крыша у него съехала конкретно и на мой восторженный вопль он никакого внимания не обратил, а лишь упрямо повторил:
- Никто не может противостоять моей воле. Если только…
Тут, самоназванный магистр заткнулся и уставился своими щелками мне в глаза. Я на всякий случай слегка отодвинулся и достал нож. Ну его нафиг! Если почувствую, что меня опять накрывает,  этого великого так попишу - мама родная не узнает. Не смертельно, но когда с морды лохмотья висят, то человеку не до экстрасенсорного воздействия будет. Только дедок ничего каверзного пока не предпринимал. Просто молча пялился, а потом спросил:
- Скажи, русский, у тебя были травмы, которые очень быстро заживали?
Оба-на! Вот это вопросик!  Я сначала даже не понял, про что он, а потом вдруг дошло. Неужели…?! Епрст! Неужели фрицы уже сталкивались с людьми подобными мне? А ведь это – наверняка! Иначе, зачем вообще задавать такой вопрос? Я ошарашено помотал головой и честно ответил:
- Были… Что ты про это знаешь, старик?
Немец удовлетворенно улыбнулся:
- Значит, я знаю кто ты. И знаю теперь, почему Рейх проигрывает войну. То есть, он ее уже проиграл, если у Советов есть такой человек. Против вмешательства высших сил не может выступать никто. Даже фюрер, хоть он и является посвященным первой ступени.
- Магистр, не отвлекайся! Войну бы и без меня выиграли, а что ты знаешь о таких как я?
Дед пожевав губами сказал:
- Тебе, как человеку из будущего конечно лучше известны итоги этой войны, но я хочу сказать, что без твоего появления, или выигрыш был бы другой, или в конечном итоге он обернулся бы катастрофой – а потом, неожиданно перейдя на другую тему, попросил – помоги мне сесть, пришелец.
Пока я усаживал фрица, в голове было миллион мыслей. Ну надо же как! Значит, немчура точно знает, что случившееся со мной это не единичный случай. И они с подобным уже имели дело. Но как магистр про выигрыш загнул! Действительно – в моей реальности он был другой. На сегодняшний день, по предварительным подсчетам СССР потерял в этой войне от восьми до одиннадцати миллионов человек. Переписи разумеется еще не было, поэтому такой большой разброс. Но даже максимальная цифра потерь, почти в три раза меньше чем в моем времени! Это насчет другого варианта выигрыша. А если взять конечный итог? Ведь после Отечественной войны почти сразу началась холодная, которая привела в итоге к распаду страны! То есть выходит сейчас и развязка другой будет?! К примеру, холодной войны просто не случится в этой реальности? Елы палы! Неужели действительно – все поменяется?
С максимальной осторожностью, чуть-ли не с нежностью, я усадил немца поудобнее и стряхнув несуществующую пылинку с его пальто, поторопил:
- Ты говори, говори! Где и когда вы встречались с людьми подобными мне?
- Я лично не встречался. Но, предыдущий великий магистр мне рассказывал о таком человеке. В 1865 году в нашу школу попал странный господин. Он говорил удивительные вещи и обладал не менее удивительными способностями, поэтому мой предшественник Вольфган Краус, который руководил школой, счел возможным представить его Бисмарку, который был тогда прусским канцлером. В результате бесед с этим господином, который попал к нам из 1913 года и был историком по профессии, великий канцлер счел возможным изменить политику Пруссии так, что свершилось то, во что практически никто не верил. В 1870 году он спровоцировал войну с Францией и добился победы! А ведь именно в результате этой победы из Северогерманского союза образовалась единая Германская империя! То есть выступающие на нашей стороне высшие силы сумели объединить народы Германии и указать им путь! Арийская раса…
- Так, стоп. Это можно пропустить. А куда потом делся пришелец из будущего?
Магистр вздохнул и грустно ответил:
- Судя по всему, он выполнил свою миссию объединив страну, после чего в 1872 году, трагически погиб при пожаре…
Мда, невеселая перспективка светит…  Мессинг  ведь тоже, про мою гибель после выполнения неведомой задачи, говорил. Хотя, помирать придется при любом раскладе, но желательно конечно попозже. Только все равно что-то странное получается. Я вот, честно говоря не помню, что и когда происходило с Германией на заре времен. Точнее говоря – просто не знаю. Только ведь она и без этого попаданца объединилась? Может в ЕГО времени этого объединения не было, или оно прошло как-то раком, вот он и начал шустрить? Когда спросил об этом у магистра, тот пожал плечами и ответил, что данный ответ ему не ведом. Ну да ладно неведом так неведом, хотя интересно, сколько раз история могла меняться благодаря таким как я? Кстати, обо мне:
- Скажите, а вам что-нибудь известно о том, почему ранения на пришельце сначала заживали очень быстро, а потом эта замечательное свойство организма сошло на нет?
Спросил не очень рассчитывая на ответ – уж если современные медики могут только строить предположения, то что могли знать врачи в прошлом веке? Да  наверняка этого попаданца им просто не давали на исследования. Но немец меня удивил, выдвинув интересную гипотезу:
- Мы считаем, что все дело в новом теле. Вы ведь знаете, что у детей восстановление идет гораздо быстрее чем у взрослых? А у пришельца тело было по нашей теории даже не младенческим, а соответствовало зародышу. В результате этого и наблюдалась ураганная регенерация. Мы сделали этот вывод еще потому, что она постепенно сходила на нет, а через девять месяцев исчезла совсем.
Ё-мое! А ведь верно! Телевизор я смотрел и в одной из передач что-то говорилось про чудо-средство изготавливаемое из того, в чем ребенок до рождения находится. Эта штука кажется плацента называется. Мол, из нее чуть ли не эликсир вечной жизни можно сделать. Про вечную жизнь – враки конечно, но дыма без огня не бывает. Если уж это детское место такими свойствами обладает, то тело, которое оно оберегает вообще – ого-го!  И про девять месяцев тоже, в самую дырочку. У меня приблизительно по истечению этого срока лафа закончилась. Ну надо же, оказывается даже голимую фантастику можно объяснить вполне материально… 
Удивленно покрутив головой, я вдруг только сейчас заметил сидящего рядом с упакованным Карлом, Марата.. Точнее его глаза… Вот черт! Пребывая в полном офигении от получаемых сведений я, про напарника забыл напрочь и сейчас даже не представлял, что делать. Это ведь трындец всему! Не в том смысле, что Шах начнет трепать об узнанном налево и направо, а в том, что теперь моего друга от нас точно заберут. Хотя… Встав с корточек, я подошел к напарнику и оттащив его подальше от связанных немцев тихо спросил:
- Что ты слышал?
Шах, странно ухмыльнувшись, уклончиво ответил:
- Ничего такого, о чем раньше не мог догадываться…
- Не понял и о чем ты догадывался?
Напарник начал улыбаться, как будто я трехлетний пацан, который интересуется, от чего деревья качаются. Но потом, став серьезным, выдал:
- А ты как думаешь? Я достаточно здравомыслящий человек и могу точно тебе сказать – то что с тобой происходит, никогда не могло бы произойти с обычным человеком. Начиная с того, как ты попал в спецгруппу. Сам ведь рассказывал – мол после контузии ничего не помнил, только навыки остались. И как тебя Гусев подобрал… Я, прежде чем попасть сюда через столько проверок и перепроверок прошел – голова кругом. А тебя из немецкого тыла, без проверки, сразу в сверхсекретное подразделение приняли. Это первое. Про твои способности к восстановлению, которые я сам застал, вообще молчу. А как ты рапорты поначалу писал – помнишь? Таких оборотов в нашей конторе просто не бывает. Да и в других тоже. И слова твои новые. Это сейчас мы общаясь с тобой их сами используем, а ведь в начале знаешь как слух резало? А твои поездки к Верховному? Ты же не комфронта, чтобы регулярно с товарищем Сталиным встречаться! И что случилось перед тем, как тебя от нас в Москву забрали, помнишь? Я ведь видел, с каким лицом ты от Колычева вылетел и куда-то унесся, а потом вернулся и через час уже отбыл в столицу. Причем командир оттуда так и не вернулся, как будто он на передовой исключительно только ради тебя находился. Да и куча почих мелочей очень хорошо ложилась в совершенно фантастическое предположение. Ну, еще можно учесть, что Герберт Уэллс мой любимый писатель… Единственно что не укладывалось в схему – почему тебя на фронте оставили? Ведь это совершенно противоречит логике… Потом расскажешь?
- Если оно будет это – потом. Учти, я не хочу тебя терять.
- Сам  не хочу… Мне даже трудно представить, что теперь со мной будет. Непосвященного, узнавшего секрет такого уровня, проще всего убрать. Но деваться то некуда – в рапорте все отразить придется… Этих немцев – Шарафутдинов мотнул головой в сторону пленных – трясти будут до посинения. Они все выложат. В том числе и то, что я был рядом во время разговора.
- Отставить похоронные настроения! Убирать тебя никто не будет. При самом плохом раскладе отзовут с фронта и дадут должность в Москве, поближе к остальным секретоносителям. Но это самый плохой расклад. А вот при том, который я планирую – ты ничего не слышал. После подрыва первой двери ты ведь толком отскочить не успел? Ну вот – легкая контузия и звон в ушах. Слышал только обрывки моего разговора. Что-то про Франко-Прусскую войну и детей с повышенной регенерацией. Дошло?
Марат с сомнением пожал плечами:
- До меня то дошло… но поверят ли?
- Блин! Сопли жевать не будешь – поверят! Тем более, что мы говорили очень тихо. Так что решай – в Москву, или остаешься? – в коридоре за дверью я заметил отсвет фонаря. Это наверняка наши ребята сюда рысят, поэтому поторопил напарника:
- Ну что – решил?
- Да – остаюсь. А с тобой мы еще поговорим.
- Фиг тебе. Меньше знаешь – крепче спишь! Обо мне хорошо если десятку человек известно. Но они все на таком уровне, или так глубоко засекречены, что не надо нарываться. Выдашь себя неосторожным словом и тогда точно – жопа!
- А Гусев знает?
- Знает. Поэтому тебе лучше никак не светиться. Вот закончим воевать, тогда можно будет и поговорить…
- Спасибо командир.
- Не за что.
И оставив Шарафутдинова стоять возле дверей, я вернулся к пленным. Пинком подвинув здорового Карла поближе к магистру сказал обоим:
- Отныне рот будете открывать только по моей команде. Услышу хоть слово без нее – вобью зубы в глотку. Поняли?
Старик кивнул и кривя губы в ехидно-болезненной ухмылке поднял два пальца вверх, видно прося слова.
- Чего тебе?
- Но ведь нас будут допрашивать. И мы вынуждены будем рассказать о твоем происхождении. Как ты нас сможешь проконтролировать? Может быть все решим здесь и сейчас? Я бы мог воздействовать на твоего подчиненного ментально, но боюсь, что у меня сотрясение мозга и поэтому ничего не получится… Карл же, достаточно сильный человек и он сможет нокаутировать твоего друга без особых повреждений для последнего. Так - потеря сознания минут на пятнадцать. А ты нас отпустишь и скажешь, что мы и тебя ударили, после чего сбежали. Тогда твое инкогнито так и останется тайной. В противном случае о тебе узнают все.
От такого предложения я несколько охренел и слегка пнув старикашку по ноге, ответил:
- Ты что, мудак старый, меня шантажировать вздумал? Так этого не получится. Видно у тебя мозги сильно стряслись, если ты думаешь, что те кому надо обо мне не знают!
На это он логично возразил:
- Если бы о тебе знало ваше командование, то ты сейчас находился бы не под землей в Кенигсберге, а в кабинете в Кремле.
Ха, еще один провидец выискался! Хотя, наверное в этом вся соль – никто ведь даже не может предположить, что секретоноситель такого уровня может появиться на передовой, ну или как в данном случае - в свежезахваченном вражеском городе. Но это уже дело десятое - не рассказывать же ему, как у меня это получилось, поэтому пнув собеседника еще раз напомнил:
- Про зубы хорошо поняли? Одно слово и они у вас в глотке. А с тобой мы еще поговорим – мне например очень интересно, почему великий магистр не эвакуировался вместе со всеми и каким образом он оказался в этом подземелье вместо того, чтобы отсиживаться на конспиративной квартире.
Глава школы открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я перешел от слов к делу и так влепил ему в челюсть, что поклонника «Старой Магды», опять сдуло с ящика. Вот так то – пусть знает, что если я чем-то грожу, то всегда выполняю свою угрозу.
И как раз в этот момент в помещение зашли наши пацаны. Какие-то пыльные, а Жан еще и мокрый. Увидев наших языков, они шумно обрадовались, но я, уперев луч фонаря в Гека, я приказал:
- Докладывай.
- Да особо нечего. Проверили три хода. Два были завалены, а один затоплен. После проверки вернулись и пошли по вашему ходу. Всё.
- Нет не все.  Что с Жаном сделали? Мстю решили устроить? Или это он мокрый от слез? Я вам покажу дедовщину!
Пучков обиженно насупился и принялся оправдываться:
- Никак нет! Он сам в затопленный ход полез!
Тут его перебил Искалиев, ринувшийся защищать Леху, как будто я его сейчас убивать буду:
- Так точно товарищ командир! Я сам нырял. По собственной инициативе. Там, в начале, такое впечатление складывалось, что ход затоплен не до самого верха.
- Ну и как?
- Оказалось – до самого…
- Во блин - ныряльщик. Но твоя тяга к воде, наводит на странные размышления. Может пока не поздно тебе боевую кличку поменять? Будешь «Водолазом» или «Ихтиандром»? А? …Ладно, не обращай внимания, это я так шучу.
И оставив в покое заволновавшегося Жана, я подошел к немцам. Магистр так и валялся за ящиками притворяясь мертвым – видно крепко его приложил, а Карл при виде меня съежился и подобрал ноги. Но бить фрица я вовсе не собирался, а только спросил:
- Здесь где-нибудь нормальный выход на поверхность есть, или вас через дырку в колодце тащить? Учти – вода в нем холодная. Так что – есть или нет? Можешь отвечать.
- Есть. Там – помощник магистра протянув руку показал куда-то в темноту. Осветив это место я увидел в дальнем конце зала очередную дверь, а он продолжил – там, через три коридора надо повернуть направо и миновав шлюз, выйти в следующий ход. Он и приведет на поверхность.
- На поверхность – это куда?
- Замаскированный выход находится в подвале старой кирхи, с другой стороны Кнайпхофа.
- Ближе ничего нет?
Немец мотнул головой, а я вздохнув выдал ЦУ:
- Готовимся к выходу. Змей, ты пока вытащи того старикана из прохода. У него нога прострелена, так что все равно на себе переть придется, поэтому в чувство можно не приводить.
Женька кивнув, полез в проход между штабелями ящиков, где лежал магистр, но когда попробовал отодвинуть один их них, мешающий вытащить бессознательную тушку, то удивленно выругался:
-  Мать твою! Они что – свинцом набиты?
Я может и не обратил бы внимания на его слова, но когда Козырев попытался оттащить ящик, у Карла как-то странно вильнул взгляд. Это меня заинтересовало и поэтому усевшись на корточки перед ближайшим, я попытался открыть запоры. Ого! Только сейчас внимание обратил - ящички то опломбированы. Сорвав пломбы и распахнув крышку, обнаружил какую-то дерюгу. А вот под ней…
Марат, глядящий через плечо тихонько присвистнул, когда увидел масляно поблескивающие в свете фонаря бруски с клеймом рейхсбанка. Я же достав один из них, неожиданно тяжелый для такого маленького размера, несколько секунд тупо пялился на оттягивающий руку металл. В голове было пусто, лишь вертелась фраза из Ивана Васильевича, который меняет профессию – «Это я удачно зашел»… А потом, очнувшись, дал команду:
- Вскрывай остальные!
Ребята налетели на ящики как муравьи на варенье и через минуту стало ясно, что все помещение было забито золотом. В более маленьких оно было в брусках, а ящики побольше скрывали в себе коробки и коробочки в которые была упакована разная ювелирка. Гек, который тоже обалдел от увиденного по детски открыв рот, сказал:
- Да его тут тонна!
- Нет – Марат, в свете фонаря пересчитывающий ящики возразил – каждый ящик весит килограмм восемьдесят – сто. А их здесь даже больше сотни. Так что - тонн десять. И это не считая больших! Правда, при условии, что тут нет пустых…
Опупеть можно! Я все крутил в руках тяжелый брусок и не мог прийти в себя. Десять тонн золота, это в рублях сколько? А в баксах? Не знаю, но думаю что до хрена! Да даже если остальные ящики будут пустыми, то уже  вскрытом десятке, под тонну будет! А ребята тем временем разошлись и вскрывали золотые укупорки - только шум стоял. Кстати, пустых пока не попалось не одного… Еще с минуту посмотрев на эту золотую лихорадку, я сказал:
-Кхе, кхе.
Но был нагло проигнорирован.
-КХЕ, КХЕ!
Мда, совсем салабоны оборзели. Хоть бы один обернулся. Стоящий рядом Шарафутдинов видя такое дело либеральничать не стал, а рявкнул:
- Строится!
Ага, дошло! Оторванные от Клондайка ребята резво построились в куцую шеренгу и замерли. Благодарно кивнув Шаху, я сделал шаг вперед и сказал:
- В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, предварительны план действий переиграем. Гек и Змей остаются сторожить это Эльдорадо, чтобы никто не упер. Закрывайте обе двери, благо они как на подводной лодке и сидите тут безвылазно. Воду вам оставим, так же как и запасные батареи к фонарям. А с голоду вы помереть не успеете – мы быстро обернемся. Кстати, «кабаньеро», вам обоим поголодать только на пользу будет. И кто бы не ломился в дверь – никому открывать не вздумайте! Мы когда придем, как обычно – «чижик-пыжиком» постучим. Все ясно?
- Так точно!
- Командир!
- Что? - Я удивленно посмотрел на сразу засмущавшегося Жана
- Разрешите тоже остаться!
- Э, нет! Мы с Шахом люди можно сказать пожилые. Нам тяжести таскать не с руки. А ты молодой, здоровый, вот и потянешь пленного на себе. Понял?
- Так точно!
Глядя на погрустневшего Искалиева, я ухмыльнулся. Он видно и в правду посчитал, что два командира его теперь как шерпа эксплуатировать будут. Эх, пацан, нам столько топать, что носильщиками будет каждый, и не по одному разу… В этом узком коридоре, и три километра десятком покажутся!
А когда уже уходили, ухватил за разгрузку Гека и притянув к себе вплотную сказал:
- Все дошло? Никому не открывать. Только на условный стук, а то мало ли сколько по этим ходам недобитков ползает. Мы вернемся часов через пять. Сам понимаешь – пока дойдем, пока команду соберем, то, се…
- Да нормально все будет, Илья! Мы ж тут как в танке!
- Тогда все – закрывайтесь!
Отпихнув Леху, я дождался когда  дверь скрежетнет запорами и пошел догонять ушедших вперед ребят.