Глава 17

Иваныч, тем временем, разлил по кружкам жидкость из фляжки и, подняв с брезента свою посудину, хорошенько выдохнув, произнес:
– Давай, Василий! Будь здоров!
– И тебе не хворать! – ответил Вася и, вслед за другом, опустошил свою кружку. Иван Иваныч сразу же налил еще по одной. Выпили, закусили. Василий достал кисет, ловко свернул «козью ножку» и, закурив, спросил:
– Не сдаст нас этот твой старшина? Уж больно рожа у него хитрая была, когда мы с ним договаривались сапоги на спирт сменять. Языком горазд чесать, не переслушаешь. И вообще, я рыжим не доверяю.
Иваныч тихонько засмеялся:
– Удивляюсь я тебе, Вася! И цыгане тебе не нравятся, и комиссары, а теперь еще и рыжих, во «враги народа» записал! А, что сам, сапоги с мертвяков стянул, да на спирт поменял, так это ничего, это не считается!
Вася, тут же, насупился и с нескрываемой злостью огрызнулся:
– Дам, вот, сейчас, тебе по сопатке, чтобы не болтал лишнего! Ишь, правильный какой выискался!
– Что ты, что ты, – в притворном испуге запричитал Иваныч. – Не бей меня, Вася, Господь с тобой!
Затем, мгновенно посерьезнев, сказал, как отрезал:
– Ты не серчай, все будет нормально. Старшину, того, в крайнем случае, если кто спросит, мы с тобой, мол, знать не знаем. И вообще, видим его первый раз. Слыхал, что он сказал? Они к вечеру, должны на станцию раненых везти, а обратно боеприпасы или еще чего, не важно. Главное, если кто и хватится этих сапог, его уже и след простыл. Да и дурной он, что ли, про такие вещи болтать. А так…. Свидетелей не было. Видеть, как ты сапоги с покойников снимал, никто, вроде, не видал. Спросит тебя кто: «Куда, мол, сапоги подевались?», иди в отказ. Пусть докажут, сначала!
– Хорошо тебе говорить: «В отказ иди», на посту-то, я стоял! Значит, с меня и спросят, в первую очередь!
Мы, с Зиновьевым переглянулись. Смотрю, он о том же думает, что и я – « Ну и жуки, эти два товарища!». Вроде ясно все – мы теперь знаем точно, кто «приделал ноги» к сапогам. Можно теперь брать эту парочку спокойно, не открутятся. Я осторожно тронул Михаила за рукав и он, на мой безмолвный вопрос: «Что, мол, делать будем?», опять приложил палец к губам, что, вероятно означало: «Тише. Давай еще послушаем». Непонятно, чего еще мы тут сможем высидеть. Время-то идет. Там Владимиров, наверное уже закончил и с осмотром, и с расспросами, нас дожидается. А мы сидим и ждем, когда эти умники, специалисты по мародерству, напьются и назакусываются. Да и честно признаться, несмотря на недавний перекус, снова есть захотелось. Хотя, ладно. Посидим еще чуток, понаблюдаем, может еще чего узнаем. Вообще-то, Зиновьев тут командует, сказал сидеть тихо, значит так тому и быть. Сидим, значит, дальше наблюдаем.

Вася, тем временем, поморщился и, криво улыбнувшись, не обращая никакого внимания на угрозы, ударился в воспоминания:
– Ну, пошел плести, ни к селу, ни к городу! Никакой он мне не земляк, капитан тот. И видеть, его мне, довелось лишь один раз, но я, этот раз, на всю жизнь запомнил!  В Полтаве, я с ним столкнулся, в сорок первом году. я. Форма на нем, в аккурат, такая же была. Вот только званием он тогда был пониже, всего лишь лейтенантом.  Немцы уже к городу подходили. Сам знаешь: слухи разные, эвакуация идет полным ходом, беженцы, неразбериха кругом! Город и станцию железнодорожную бомбят несусветно, только пыль столбом стоит. Одни говорят – танки где-то прорвались, другие – что фрицы десант высадили. Никто, короче, ничего толком не знает. То ли мы окружаем, то ли нас окружают. Я тогда, на хате у знакомой одной отсиживался, думал открутиться от мобилизации. По ночам у нее народец разный собирался, в картишки перекидывались. Деньги у меня водились, кое-какие, что ни говори, а в карты мне везло. Выпить, закусить у нас всегда было. Иногда, братва  затевала какое-нибудь дело лихое. Ну, и я с ними ходил, жить-то надо как-то. И вот, однажды, решили мы, с дружками, под шумок, склад продуктовый грабануть. И машина была, и водила хороший, из местных. Надоело ему воевать, вот он из Красной Армии и дал тягу, «отстал», вместе с автомобилем от своей части. Думал у тещи отсидеться, пока немцы не придут, «новый порядок» не установят.  Автомобиль в спрятали в сарае, у тещи. Ночью загнали и сеном, значит, замаскировали, чтобы глаза соседям не мозолил и вопросов лишних никто не задавал.
Вася закурил и продолжил свой занимательный рассказ:
  – Так вот. Бардак творился вокруг несусветный. Склад этот, который мы взять решили, толи вывезти должны были, толи еще чего, но понаблюдав за ним два дня мы поняли, что вывозить его никто особо не торопился. Стоит на отшибе. Так чего зря время терять? Охраны, кот наплакал – четыре бойца и сержант, да и тех, видать, бросили на произвол судьбы. Двое на посту, двое отдыхают, а сержант у них и за начальника караула, и за разводящего. В общем, решили брать. Охрану быстро положили.   С оружием, у нас, тоже полный порядок – два нагана, ТТ, а у водилы, так вообще – ППД. Он отчаянный парень был, но погиб глупо, а все от жадности великой. Говорили же ему, «Поехали, Семен! Итак, загрузились по-полной!». Так нет! Надо же ему было задержаться, буквально на пять минут, сержанта того, уже мертвого, обшмонать. Часов, видите ли, ему не хватало для полного счастья! Вот и получил, от оперов, пулю. Откуда легавые узнали про нападение на склад, до сих пор не пойму. Может, все-таки собрались вывозить? Или какой-нибудь бдительный товарищ, услышав выстрелы, позвонил куда следует? Быстро они приехали, «архангелы» эти, из «уголовки»! Полный грузовик, половина с автоматами. Я уж, грешным делом думал, что они давно все из города подались на восток. Ан нет! Примчались мигом. Семен успел лишь очередь из автомата дать по ним, как его, этот «знакомец» мой, и завалил. Одного успел я срезать, но их было в три раза больше. Перестрелка началась. Недолго думая, решил деру дать. Там закуток такой, за складом, на заборе «колючка», а снизу, под забором подкоп. Собаки, наверное, вырыли. Не знаю. Я накануне его заметил, когда за складом наблюдали. Нырнул я в эту лазейку, с разбега, как проскочил, сам до сих пор удивляюсь. И ходу….
Иваныч тихонько заржал:
– Небось жить захочешь, еще и не в такую дырку проскочишь! В игольное ушко, как тот верблюд, пролезешь!
– Смешно тебе! – сказал Вася обиженным тоном. – А мне, тогда, вовсе не до смеху было. Капитан-то, вчерашний, за мной увязался. Чтоб ему! Факт в том, что он тоже в дырку проскочить умудрился! И давай по мне палить! Я отстреливался, как мог, на бегу. Жаль, у меня в нагане патроны кончились, я бы его, гада легавого, еще тогда ухлопал! Стреляю вообще-то неплохо, но очень уж ловко этот лейтенант уворачивался тогда. Но, не судьба видать. Пофартило ему тогда – он меня продырявить успел, в левое плечо пуля угодила. А корешу моему, Семену, пулю прямо между глаз всадил. Который на часы позарился. Одного не возьму в толк – почему он меня тогда не прикончил? Если бы не война, мне «вышак» ломился, сам понимаешь. А за грабеж и мародерство, по закону военного времени, так вообще – расстрел на месте. И разбираться бы никто не стал, с такими как я. Наган у меня из руки вывалился, ты же знаешь, что я левша. Понял, все. Добегался. Кранты мне. Лейтенант меня на мушке держит, еще миг и он бы непременно выстрелил, точно тебе говорю. Думаю – ну, уж, хренушки вам! Живым не дамся! И в сапог за финкой полез. А неудобно. Слышу, уже когда наклоняться начал, кто-то кричит: «Быкадоров! Этого оставь!». Ну и все. Больше ничего не помню. Видать, пока я наклонялся, он резко дернулся и меня пистолетом по башке шарахнул. Искры из глаз. Отключился я.
– А как же ты в армию, после этого, попал? – поинтересовался Иваныч.
Вася вздохнул тяжело, потом махнул рукой, видать алкоголь, все же, начинал действовать на него:
– Эх! Наливай! Была, не была! Ты человек хороший, хоть и кулак бывший! Тебе, все как есть расскажу!
Иванычу, видать, эти слова собутыльника не очень понравились. Он повертел головой по сторонам и, наливая, сказал вполголоса:
– Ну и чего ты расшумелся? Хочешь сказать чего, так говори. Незачем орать на всю ивановскую. Нам сейчас все нужно делать потихоньку, не спеша.
Мы с Зиновьевым опять переглянулись. Да на них тут, я смотрю, вообще, клейма негде ставить! Надо брать их, и дело с концом! Чего мы ждем? Но, Михаил отрицательно покрутил головой и прошептал мне прямо в ухо:
– Не сейчас. Слушаем дальше.

Отредактировано Althoff (19-12-2016 00:24:19)

– Иваныч! Не вздумай опять рассказывать про то, как ты, работая в «Рогах и копытах», без всякого зазрения совести, толкал на «лево» крупный и, всякий остальной, государственный скот. По «липовым» накладным. Это я уже слышал….
– Во-первых, сколько можно тебе повторять? Контора моя называлась «Заготживсырье», а никакие не «Рога-копыта»! – обиженно, но твердо возразил Иваныч. – Во-вторых, это тебе ни револьвером махать перед носом у кассира, тут занятие умственное – поставил, где надо закорючечку, и вот тебе – пожалуйста! Получите, распишитесь!
– А, что же ты, если умный такой, в бега подался? – поддел товарища Вася.
– Тут, видишь, какая штука получается. В ОБХСС, про наши делишки, что-то пронюхали, вот и стали прижимать потихоньку. Я смекнул, что к чему, собрал вещички и деру дал, не стал дожидаться, когда за мной придут. Деньги имелись кое-какие, документики новые справил, помогли добрые люди, и решил уехать подальше, где меня никто не знает…. Да, что с тобой разговаривать!
– Расскажи, лучше, что ты там придумал, – сказал Вася.
– Что придумал? – переспросил Иваныч и вдруг, сморщившись, будто проглотил что-то кислое, быстро переменился в лице. – Погоди, маленько, живот схватило. Сейчас я сбегаю, в одно место, а потом расскажу, что придумал….
Иваныч, под пьяный смех Васи, живо вскочил и, держась обеими руками за живот, побежал в противоположную от нас, с Зиновьевым, сторону.
– Куда тебя понесло, страдалец? – Вася буквально давился от смеха. – Там, в овраге, ежевикой все заросло! Ты же всю задницу себе поцарапаешь! Будешь потом ходить, чесаться, не хуже как от вшей!
«Страдалец» развернулся и, ругая проклятого насмешника, поскакал прямо к тем кустам, где засели мы с Михаилом. Этого нам только не хватало! Кажется, с нашим  «инкогнито» пора кончать. Услышали мы и так, больше чем достаточно, чтобы понять, про этих друзей, практически все. Тянуть резину смысла не было. Видимо, о том же, подумал и Зиновьев. «Вот, теперь достаточно. Берем их!», – почему-то шепотом сказал он мне и выдернул наган из кобуры, – «Ты держи этого болезного, а я Васей займусь!». Я поставил автомат на боевой взвод, кивнул в ответ и мы поднялись из кустов, перед подбегающим Иванычем, как два приведения, причем, Михаил, не теряя времени, сразу рванул вперед, крича на ходу:
– Всем оставаться на своих местах! Стреляю без предупреждения!
Картина Репина! Иваныч резко застыл на месте и, ничего не понимая, выпучив глаза, пялился на меня. Одновременно, без всякой команды, он стал поднимать руки вверх. Как бы он, от испуга, в штаны не наложил!
– Ну, чего уставился? – стараясь не рассмеяться, грозно сказал я ему. – Не передумал еще?
– Я…. Это…. Можно я руки опущу и присяду? – заикаясь спросил Иваныч. – Я не убегу, вы не думайте….
– Да садись, уже, страдалец! – разрешил я, но автомат не опустил. – А бежать тебе некуда. Если что, пуля догонит.
Он медленно опустил руки и живо отскочил за куст, на ходу снимая штаны. Я тут же переместился левее, не упуская его из вида. Этот, вроде, не вояка, но смотреть за ним нужно в оба. Одновременно бросил взгляд в сторону, на Зиновьева. Тот, держа Васю на мушке, скомандовал:
– Встать! Пять шагов назад!
Вася, с лица которого сползла улыбка, внимательно смотрел на сержанта. Похоже, несмотря на изрядное количество принятого внутрь спиртного, до него начало доходить, что на этот раз, влипли они крепко. Он теперь усиленно «шевелил мозгами», оценивая ситуацию. Одна рука его лежала на винтовке, финка торчала из консервной банки, тоже буквально под рукой. Но он знал, так же, что сержант, не лопух какой-нибудь и, случись чего, выстрелит не задумываясь. Покосившись на нож, он, криво улыбнувшись, наверное  решил не рисковать, пока. Хотя, кто знает, что действительно он там себе подумал. С его биографией, терять ему, в принципе, было нечего и, от попадания в Особый отдел, он не ждал ничего хорошего, поэтому, ожидать от него, можно было все, что угодно. Зиновьев, тоже на взводе, и если этот Вася дернется, стрелять будет без особых раздумий. Я бросил взгляд на кряхтящего в кустах Иваныча, и крикнул сержанту:
– Михаил! Не стреляй! Он нам живой нужен и, желательно не дырявый! А ты, Вася, даже не думай. Не успеешь. Хоть нам и приказано, взять вас живьем, но, в случае чего, шлепнем обоих, без всякого сожаления! Так что, без глупостей. Встал и отошел.

Отредактировано Althoff (27-12-2016 21:34:13)