Переписанный отрывок:
***
Андрей Калмыков смотрел прямо на меня, не отводя взгляда. Казалось, в глубине его глаз таилась ироничная улыбка. Этот боец, вызывает у меня какое-то смутное чувство тревоги, и одновременно с тем я, почему-то уверен, что в трудную минуту он не подведет. Вместе с тем, не могу отделаться от ощущения, что он не тот, за кого себя выдает. Но зачем ему это нужно? Пока не знаю. Он хотел казаться простым сельским парнем, который после школы, хотел поступать в педучилище, но помешала война. Насколько мне известно, Андрей, (я очень внимательно прочитал рапорт и донесение Страхова), по дороге в военкомат попал с друзьями под бомбежку, был легко контужен, но не остался на оккупированной врагом территории. Вместе с братом и лучшим товарищем, Виктором Хлебниковым, сумели под обстрелом переправиться на этот берег, да еще и сержанта-связиста спасли, между делом. Что смущает во всей этой истории? Документы утрачены.… Это минус, причем очень жирный… Хорошо бы, найти людей – бывших односельчан, одноклассников, кто смог бы подтвердить его личность… Хорошо бы.… Но где их теперь искать? Опять же, это они, с братом Николаем, обнаружили первую группу диверсантов. С сержантом Зиновьевым, вполне грамотно устроили засаду, сообщили в батальон о подозрительных военных в лесу и вызвали подкрепление. Затем, может и не очень грамотно, но, по крайней мере, без потерь, сумели отбиться от нападавших врагов. Он знал, что в сапогах может быть тайник. Выражается чересчур грамотно, на бывшего школьника не похоже, слишком уж умные слова у него проскакивают иногда. Нужно будет присмотреться к нему внимательней, поговорить по душам, постараться вызвать на откровенность. Может быть тогда, что-нибудь да прояснится…
Все дружно молчали, словно воды набрали в рот или вздумали поиграть в молчанку. Наблюдая за бойцами, сидящими за столом, мне казалось, что глядя каждому из них прямо в глаза, я мог с уверенностью сказать, о чем они думают в этот момент.
Лейтенант Тихонов молчит вовсе не потому, что ему нечего сказать. Я его прекрасно понимаю. Он, со своими людьми выполнил то, что ему поручили. Выполнил, кстати, грамотно и толково, о чем свидетельствует обнаруженная радиостанция. Но о конкретном деле, товарищ лейтенант имел лишь самые общие сведения. Кое о чем, весьма существенном, из того, что нам стало известно за последние два часа, он пока не знает. Могу даже угадать, о чем он сейчас думает. Ничего хитрого: им приказали прочесать лес, пограничники приказ выполнили, и теперь, если не поступит какого-нибудь другого, срочного указания сверху, их ожидает дорога в свое подразделение. И чем быстрее, тем лучше. Ладно. С пограничниками все ясно.
Следующий – Шмаков. Что известно ему? По сути, не так уж и много. Шпионов из первой группы он не видал. Кроме трупа радиста, разумеется. И двоих взятых в плен шпионов, которые сегодняшней ночью тоже, «приказали долго жить». Отделение Тимофеева прибыло на место первого боестолкновения к «шапочному разбору». Во второй стычке с диверсантами, Шмаков тоже не участвовал. Единственное, в чем ему «повезло» – он встречался нос к носу с «капитаном» и двумя «сержантами» незадолго до того, как были убиты часовой и пленный шпион. Березин, кажется. И то, не факт, что он хорошо их запомнил, сможет подробно описать их внешность или опознать при встрече. Было темно…. И когда его опрашивали на эту тему, помнится, говорил как-то так:
« – Это точно, – невозмутимо утверждал Шмаков, – темнотища была, глаз коли! Личности их, я описать не сумею, товарищ старший лейтенант, но по голосу, наверняка узнал бы».
Вот именно! Он их узнал бы по голосам! Хотелось бы верить, но одного «сержанта», из второй группы, искать уже не нужно. Он нашелся в виде мертвого тела, с пулевым отверстием в голове, сегодня рано утром, недалеко от санвзвода. Об этом знаем мы все. Это факт. А вот, где двое из первой группы, и «капитан», с оставшимся «сержантом» – вопрос. Хотя, после того, что нам рассказал Иван Иваныч, о разговоре диверсантов ночью в санвзводе, почти все становится на свои места. Мы знаем, сколько их осталось теперь, и куда они стремятся, мы можем догадываться о задании, с которым их сюда забросили. Нам неизвестно только одно – маршрут их движения к месту сбора. Вот о чем нужно подумать в первую очередь!
Все эти размышления, стройной цепочкой выстроились у меня в голове, и сам не замечая как, я начал «думать вслух»:
– Где же нам их теперь искать-то?
– Ну, тут, скорее всего, – не удержавшись, вставил реплику Зиновьев, и посмотрел на Тихонова, – вопрос к подразделениям, несущим комендантскую службу в населенных пунктах, а также, к коллегам пограничникам. Ведь насколько я в этом понимаю, именно они должны заниматься охраной войсковых тылов. И этапно-заградительной службой: проверкой документов у личного состава, следующего через контрольно-пропускные пункты.
– Да много еще, чем приходится заниматься войскам НКВД по охране тыла фронта! – вступил в разговор лейтенант Тихонов, «задетый за живое». – Но, позвольте вам напомнить, что наши возможности не безграничны. Еще не все заставы в сборе, после отступления. В некоторых погранполках, некомплект достигает пятидесяти и более процентов! Тем количеством личного состава, что у нас имеется, мы не можем перекрыть со стопроцентной гарантией все возможные направления, по которым могут передвигаться те, кого мы разыскиваем. Как вы этого не понимаете?!
«Интересная у нас беседа, получается! – подумал я. И Тихонов, и Зиновьев, по своему правы. Но, надо же и остальным предоставить возможность высказаться. Вдруг, что дельное скажут? Калмыков со Шмаковым в разговор не встревают, все больше слушают да на ус мотают. Теперь, просто нужно направить этот диспут в нужное русло. Добавим немного конкретики».
– Подождите, не горячитесь, лейтенант! Вы, несомненно, правы. Но Зиновьев тоже ведь дело говорит. В первую очередь – нам нужны словесные портреты разыскиваемых шпионов и, желательно, с особыми приметами. Во-вторых, необходимо организовать тесное взаимодействие с теми, кто отвечает за тылы дивизий, в частности с Особыми отделами 124-й, 304-й и 278-й стрелковых дивизий. Причем, не исключена возможность того, что в ближайшее время, немцы активизируют заброску в наш тыл не только небольших групп диверсантов, а целых разведподразделений. Они могут действительно высадить парашютный десант. Так что, расслабляться не стоит. Необходимо срочно связаться с подразделениями, отвечающими за контрольно-пропускной режим в армейском тыловом районе. Не обойтись нам и без помощи пограничников, из полков по охране тыла фронта. Помимо того, придется привлечь территориальные подразделения милиции, истребительных батальонов, где они сформированы, и всего партийного и комсомольского актива. Нужно шире опираться на помощь местного населения!
В это время в землянку вернулся Храпов, в руках его были исписанные мелким почерком листы бумаги. Прямо с порога он удовлетворенно заявил:
– Есть приметы, товарищ Владимиров!
Я с недоверием посмотрел на него. Что-то уж больно быстро он управился. Храпов, перехватив мой взгляд, заверил:
– Все в порядке! Нужно просто уметь работать, как следует! А результат будет. Обязательно!
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
