С той стороны притихли, на несколько секунд, переваривая информацию. Затем кто-то, громко прокашлявшись, наконец, произнес:
– Вы там, погодите, уничтожать-то. Я начальник поста, старшина Жуков. Подойдите один для проверки документов. И без глупостей, пожалуйста. Если что, пулемет у нас наготове, пикнуть не успеете.
– Ладно, старшина, не горячись. Все понимаю, время сейчас такое. Оно, конечно, правильно. Лучше семь раз проверить, а потом поверить. Подхожу один и предъявляю документы. Со мной, правда,  отделение пограничников, три армейских разведчика и двое задержанных.… Но документы у всех в полном порядке. Вы не сомневайтесь.
И, повернувшись к Тихонову, сказал еле слышно:
– Если замечу в их действиях что-то подозрительное, подам знак – закашляю. После сигнала открывайте огонь и дальше действуйте по обстановке. Ну, не мне вас учить. 
Владимиров направился к старшине и предъявил свои документы. Тот, подсветив фонариком, внимательно их изучил и разрешил следовать дальше, сказав на прощанье:
– Извините, товарищ старший лейтенант, обстановка, сами знаете какая сейчас. Нас предупредили, что разыскиваются вражеские лазутчики, вот и приходится проявлять повышенное внимание ко всем без исключения. Тут еще объявили, что ожидаются парашютные десанты. Не исключается и прорыв немцев с той стороны, поэтому у нас тут два орудия замаскированы на всякий случай.
– Ладно, старшина, не обижайся. Тех, кого мы разыскиваем, очень опасные ребята. Поэтому, мы тоже всегда на стороже.
– Там, дальше, еще два поста будет. Один километрах в трех, второй у самого хутора. Так что, внимательнее будьте. Все на нервах, так что если прикажут остановиться, так и делайте, иначе огонь откроют без предупреждения.
– Спасибо, старшина. Я знаю. Мы постараемся не нарваться на неприятности. Прощай!
И, обернувшись к нам, Владимиров крикнул:
– Тимофей! Заводи! По коням!
Дорога дальше пошла вполне приличная. Пески кончились. Полуторка резво катилась по ночной степи. Тусклый свет от единственной работающей фары дрожал на вытертых до мучной пыли колеях. Через несколько километров мы остановились возле такого же поста. Проверка прошла нормально, и мы отправились дальше. Минут через двадцать прошли еще один пост, переправились через дамбу, и въехали, наконец, в хутор Клетско-Почтовский, где располагался штаб 21-й армии.
Владимиров был здесь не в первый раз, он указал водителю, где остановиться и, выпрыгнув из кабины, отдал команду:
Мы приняли из кузова Иван Иваныча и Василия Лебедева и прошли в дом, в котором находилось высокое армейское начальство.
Часовой, увидев незнакомых бойцов, попытался заградить нам дорогу, но Владимиров, шедший впереди, сообщил ему:
– Кузьмин! Мы привезли задержанных, нам необходимо срочно встретиться с майором госбезопасности Хандошко.
В этот момент отворилась дверь одного из помещений и навстречу нам, вышел военный, лет около сорока, брюнет с усами и двумя «шпалами» на петлицах. На его кителе справа виднелся знак «Заслуженный работник НКВД», а слева орден Красного знамени и медаль «За отвагу». Боевой, похоже, дядька. Это и был майор ГБ Хандошко. Едва взглянув на нас, он немедленно начал раздавать указания:
– Этих двоих, – указал он на санитаров, –  в соседний кабинет. Ими займется капитан Матвеев.
Капитан Матвеев, угрюмый парень со шрамом на правой щеке, отворил дверь в одну из комнат и тут же, подтолкнув в кабинет санитаров, закрыл за собой дверь.
– Никому не расходиться! Я сейчас. Лейтенант Тихонов остается за старшего. Доложусь начальству, а там будет видно, что дальше делать. Зиновьев, Шмаков, Калмыков – за мной! Остальным – отдыхать!
– А это, как я понимаю, разведчики из 300-й стрелковой дивизии? – спросил майор.
– Уже не из 300-й, а из 124-й дивизии, Николай Потапович, – отвечал Владимиров. – Они первыми обнаружили вражескую разведгруппу и видели в лицо почти всех ее членов.
– Они нам пока не понадобятся, пусть отдыхают, а нам с тобой нужно срочно переговорить, – распорядился Хандошко.
Второй раз нам повторять не пришлось. Мы развернулись кругом, и вышли из здания. Тихонов, с лейтенантом-моряком, курили на крыльце. Пограничники расположились недалеко от машины, и тоже перекуривали негромко переговариваясь. Тимофей Калашников, дабы не отстать от своих случайных пассажиров, тоже сворачивал самокрутку, сидя на подножке кабины своего автомобиля. Я решил уточнить у него кое-какие подробности его биографии. Пока есть время.
– Ты куда? – тронул меня за рукав Зиновьев.
– Я сейчас. Мне с шофером надо поговорить.
– Ладно. Только не пропадай никуда. Вдруг нас обратно отправят, собирай вас тогда по всему хутору. А кстати, где Шмаков?

Отредактировано Althoff (20-03-2018 22:39:22)

– Вот еще любопытные факты, причем, практически у нас под носом сработано:
«… 27.07.42г., около полудня, неизвестными в военной форме совершено нападение на водителя, красноармейца Силантьева и сопровождавшего его капитана Титова М.Ф.», – оба из 124-й сд, – уточнил ПНШ, – «следовавших на станцию Себряково. Очевидно, с целью завладеть автомобилем марки ГАЗ АА. В результате, старший машины капитан Титов был убит, а тяжелораненый Силантьев доставлен в полевой медсанбат 124-й стрелковой дивизии»…
– Где это произошло? – встрепенулся майор.
– Совсем недалеко отсюда, – уточнил помощник начальника штаба армии по разведке. – По прямой километров двадцать на юго-запад. Кстати, это, с большой долей вероятности, может быть  разыскиваемая нами диверсионная группа.
И он снова внимательно посмотрел на меня. Весьма возможно, что это именно те, кого мы ищем, но я заметил,  помощник что-то не договаривает. Нужно выяснить все детали, относящиеся к этому дерзкому нападению. Может, действительно, удастся получить полезную для розыска информацию?
Майор не выдержал и культурно посоветовал помощнику по разведке не тянуть кота за хвост, а доложить четко и в полном объеме обо всем, что известно по этому нападению.
– Что у тебя за привычка, понимаешь, наводить тень на плетень! Шофер жив, говоришь? Как его состояние?
– Без сознания он, товарищ майор. Сотрясение мозга, врач говорит травма тяжелая и придет ли в себя Силантьев, пока неизвестно. Что примечательно – у капитана Титова похищено личное оружие и документы. Весьма возможно, что по его документам в нашем тылу  в ближайшее время постарается легализоваться агент Абвера. Поэтому, необходимо проинформировать об этом всех кого следует.
– Мы проинформируем. Немцы тоже не дураки, «светиться» у нас в ближайшем тылу с такими документами. Хотя, – майор сделал паузу, явно что-то прикидывая, – если только один раз, и в случае, когда их очень подопрет.
– Например, при подготовке или осуществлении того, что они задумали, – вставил я. – Ведь не загорать же они к нам прибыли. И взрывчатку несли с собой явно не рыбу глушить.
– Это и так понятно, – отмахнулся от меня Хандошко. Но вот вопрос: взрывчатки у них теперь нет, так? И зачем было угонять грузовик, убивать сопровождающего, забирать у него документы? Зачем было обнаруживать себя, если они догадываются, что мы о них знаем и обязательно будем их усиленно разыскивать?
– Тут как раз все ясно, товарищ майор, – поспешил вставить свое мнение ПНШ. – Знают, что их разыскивают. Идут буквально по пятам, (тут Хандошко поморщился как от зубной боли), и они решили оторваться, сбить погоню со следа. Машину бросят где-нибудь, теперь это улика. Неясно только одно – куда они теперь направятся?
И тут я спросил, сам не знаю зачем, скорее всего просто для порядка, чтобы уяснить всю картину происшествия:
– А куда  машина шла?
– Я,  кажется, говорил. На станцию Себряково, – невозмутимо сообщил ПНШ. – А что это нам дает?
– Извините, не так выразился, – поспешил я исправить свою оплошность. – Куда они ехали, я прекрасно помню. А вот зачем? Есть об этом какие-то сведения?
Капитан на мгновение задумался, и тут же, мельком взглянув на меня, сказал, обращаясь к Хандошко:
– Товарищ майор, разрешите, я свяжусь с дивизией и уточню?
– Давай, – почуяв что-то неладное, ответил начальник особого отдела, – только пулей! Как узнаешь, сразу докладывай!
ПНШ выскочил из комнаты, по коридору прогромыхали его сапоги, хлопнула дверь и все стихло.

Отредактировано Althoff (23-06-2018 00:16:10)

Опечатка. Конечно капитан.