С запятыми беда! Спасибо, поправлю.

В скором времени, мы топали вслед за Зиновьевым на ту же самую поляну, откуда час назад отправились на кухню. Высоко в небе, не видимый с земли, гудел самолет. Мы шли, стараясь избегать открытых мест, и в основном держались в тени деревьев. Народу на поляне почти не было, а если кто-то и появлялся, по каким-то неотложным делам, то и они старались перемещаться весьма осторожно.
     – Чего это они все прячутся? – спросил Колян сержанта.
     – А слышишь – гудит? – на вопрос вопросом ответил Зиновьев и указал пальцем в небо.
     – Ну?
     – Вот тебе и ну, баранки гну! Это же «рама», самолет-разведчик немецкий. Приказано соблюдать маскировку, понимать надо.
     – Товарищ сержант! Разрешите обратиться, – подал голос Витька.
     – Обращайтесь! – великодушно разрешил Зиновьев.
     – А вы, случайно, не в курсе, зачем нас вызывают к комбату?
     – Шире шаг! – не поддался на провокацию сержант, – это военная тайна. Придете, там сами все узнаете.
     Мы подошли к входу в землянку, у которой прохаживался вооруженный боец. Увидев нас, он проворно скинул с плеча винтовку и, взял ее наперевес, грозно выставив в нашу сторону новенький штык.
     – Стой! Кто идет? – окликнул он нас.
     – Мы к майору Харину. Нас вызывали, – ответил Зиновьев.
Из землянки выглянул усатый капитан и коротко приказал часовому:
     – Пропустить!
     Боец, с чувством исполненного долга, вскинул винтовочку обратно на плечо, и немного посторонился, пропуская нас. Вслед за сержантом, мы по земляным ступеням, осторожно спустились в землянку. Она оказалась довольно приличных размеров. Узкие продолговатые окошки, вроде бойниц, выходили на три стороны и, внутри было довольно светло. Похоже, после того, как отрыли котлован, в него установили сруб из не очень толстых бревен. Сруб возвышался над землей на пять-шесть венцов и был перекрыт в три наката, с последующей засыпкой грунтом и маскировкой дерном. Сработано все было довольно аккуратно и издали, это сооружение, можно было принять за простой холм, если бы не бойницы, сделанные, как я уже отмечал, на три стороны света.
       Внутри, справа и слева от входа стояли двухэтажные нары, посреди помещения находился длинный стол, на торцах его – два табурета, за столом у стены – лавка, на которой сидел усатый капитан и что-то быстро писал на листе бумаги.
     В углу слева, за небольшим столиком, размещался связист и монотонно бубнил в трубку, безуспешно стараясь вызвать какую- то «Иву». На нарах справа, кто-то лежал, укрытый шинелью, видимо отдыхал человек.
     Справа от пишущего капитана, в торце стола, на табурете, сидел давешний политрук, который встретился нам утром в лесу, когда мы «вынырнули» из реки.
     – Товарищ капитан! По приказу командира батальона, сержант Зиновьев задержанных доставил! Разрешите идти?
     – Хорошо, сержант, – ответил усатый капитан и махнул рукой, – свободен. Далеко не уходи, будешь нужен – позовем. Сержанту два раза повторять не пришлось, козырнув и повернувшись кругом, он вышел из землянки.
     – Ну-с, давайте знакомиться! Меня зовут Лукин Федор Михалыч, я начальник штаба этого подразделения. Майор Харин, подойдет немного позже, – тут он сделал, как бы невзначай, маленькую паузу, – с оперуполномоченным особого отдела, а мы пока, познакомимся с вами. Вы не против? Вот и хорошо!
     Я уж, грешным делом, подумал, что это и есть «особист» и начал немного переживать, но вспомнив, как утром с нами разговаривал Харин, решил особо не расстраиваться раньше времени.
     – А это, – Лукин мотнул головой в сторону политрука, – узнаёте? Старший политрук Семенов Василий Степанович, прошу любить и жаловать! – и посмотрел на нас усталым взглядом.
     Было видно, что и он не отказался бы вздремнуть часиков на-на-дцать, но скорее всего, не до этого ему было сейчас. Обстановка не позволяла. Народ в землянке был явно чем-то серьезно озабочен.
     – Присаживайтесь, давайте на скамейку. В ногах, как говорится, правды нет, – сказал Семёнов, – подождем командира, чтобы вам два раза не пришлось одно и то же рассказывать.
     Видя, что мы мнемся, посмотревший на нас капитан махнул рукой и тоже предложил присесть:
     – Да садитесь, не стесняйтесь, никто вас тут кусать не собирается! Что вы, как не родные в самом деле!
     Мы присели на лавку, политрук уткнулся в газету, капитан продолжил свою писанину. Связист, в своем углу, снова безуспешно пытался кого-то вызвать. Мы прижухли и с интересом рассматривали землянку или блиндаж и ее обитателей. До прихода начальства у нас было немного времени и мне хотелось привести свои мысли в порядок, и хоть немного разобраться в чувствах, которые переполняли душу, в связи с попаданием в этот мир.
      Что могло ожидать нас дальше, какова будет наша судьба, никто из нас, естественно, даже не подозревал. Все зависело от того, поверят ли в нашу «легенду» местное командование и товарищи из « госстраха», или нет. И какое решение в отношении нас вынесут эти «официальные лица». Вот в чем вопрос.

Отредактировано Althoff (28-07-2018 23:12:43)