Правда, оставалась нерешенной главная загадка: какие компоненты добавлять, и в каком количестве. Хиннеган продолжил чтение в надежде получить ответы на данные вопросы, остающиеся последней преградой для начала опытов. К сожалению, как оказалось все, касающееся конкретных добавок, было зашифровано. Паркс для обозначения трех металлов, с которыми экспериментировал, использовал сокращения "gr","bl" и "sh". Разгадка скрывалась за этими непонятными индексами, и Генри, как ни старался, так и не смог обнаружить в журнале хотя бы намек на их возможную расшифровку. Даже известных ему металлов набиралось с десяток, а если Паркс использовал неизвестные европейской науке? Тогда шансы на успешное повторение его опыта стремились к нулю.
Зато, конечно, стали известны окончательные пропорции, в которых следовало добавлять неведомые компоненты. Покойный исследователь в конце концов пришел к выводу, что добавлять, видимо, следует только два из них. Причем он считал (хотя не смог доказать), что противооокислительные свойства придает ему каждый из компонентов в отдельности, но при использовании обоих результат становится лучше. Кроме того, Паркс проверял еще и физические и механические свойства получившихся сплавов. На основании многочисленных экспериментов он получил несколько пропорций, каждая из которых более соответствовала какому-то конкретному применению. Однако задачу Хиннегану осложняло еще и то, что ученые еретического анклава использовали систему мер, во многом отличавшуюся от европейской. Многие десятилетия изоляции сыграли свою роль, и Генри теперь не мог оценить, например, прочностные характеристики полученных Парксом сплавов, которые приводились в журнале в совершенно неизвестных оксфордскому исследователю единицах. Так что тут придется почти все делать заново, тем более что для улучшения некоторых механических характеристик Паркс добавлял и другие компоненты. Причем сам же подчеркивал в записях, что у него не хватает возможностей для проведения полноценного анализа результатов.
Генри закрыл журнал, спрятал его в ящик и тщательно запер замок. Пора было решать, в каком направлении двигаться дальше. Было бы заманчиво попробовать отыскать другие научные документы, оставшиеся от разгромленного университета, из которых, возможно, удалось бы узнать больше об использовавшейся еретическими учеными системе мер. И даже, чем черт не шутит, найти подход к расшифровке названий использовавшихся Парксом компонентов.
Только вот шансы найти уцелевшие фолианты из богатой некогда библиотеки Бомбейского университета мизерны. Везде, куда смогла дотянуться всемогущая Инквизиция, они уничтожала все, связанное с еретиками. Литературу в первую очередь. Особенно здесь, в Бомбее. А все, что оставалось на руках у беженцев, попало, в конце концов, вместе с ними в Китай. То есть, серьезно рассматривать подобную возможность нет никакого смысла.
Значит, остается только перейти к натурным экспериментам. Хорошо бы найти кого-то из туземных мастеров, работающих с железом! А если он еще и окажется носителем обрывков еретических знаний, то вообще прекрасно! А это более чем вероятно, ведь анклав имел с местным населением крайне тесные связи, не идущие ни в какое сравнение с отчужденностью остальных британских колонизаторов. Однако, с другой стороны, Хиннеган уже убедился на практике в крайне недоброжелательном отношении местного населения к белым. Трудно будет рассчитывать на сотрудничество! Не говоря уже об опасности быть арестованным британской администрацией, если та, через своих многочисленных осведомителей в среде индийцев, пронюхает об еретических экспериментах липового "геолога"! Да и сама мысль о грядущей необходимости работать собственными руками с проклятым металлом все еще доставляла Генри мучительное беспокойство. Вот если бы иметь помощника из местных, который бы исполнял все указания, пока не удастся выработать безопасную, с религиозной точки зрения, процедуру обращения с железом до его превращения в нержавеющее... Но такие решения выходили уже далеко за пределы компетенции ученого.
Хиннеган вышел из импровизированного кабинета. Вечерело, и в доме уже было довольно темно. Однако в салоне свет никто пока не зажег. Слуги уже ушли, Кэт, судя по доносившимся с кухни звукам, занималась готовкой, чем в последние дни часто баловалась в образовавшееся из-за почти безвылазного сидения в доме свободное время. Генри был только рад, что его "супруга" нашла себе хороший способ развеять скуку, тем более что блюда, выходившие из ее рук, были очень вкусны. В полном противоречии, кстати, с ее давешним заявлением о неумении хорошо готовить, которое девушка приводила в качестве аргумента против желания Хиннегана предложить ей руку и сердце. Толи Кэт тогда лукавила, то ли здесь, в окружении местных продуктов, вспомнила, чему ее наверняка обучали в детстве.
Генри не стал зажигать свет, а поднялся на второй этаж. Виллейна он, как и предполагал, нашел в мансарде за его любимым занятием - раскуриванием трубки и распитием виски.
- Что, надоело копаться в этих пыльных бумагах? Решили подышать воздухом? - приветствовал его явно скучавший в последнее время агент.
- А вы сами почему не в клубе? Вам-то копаться вообще ни в чем не надо? - подколол его, в свою очередь, Генри.
- Да нечего там делать! - неожиданно серьезно ответил на полушутливый вопрос Джеймс. - Перекидываться в картишки со скучными провинциальными чинушами? Нет, увольте! Там даже если и зайдет когда офицер, так тоже совсем обленившийся на размеренной колониальной службе. Тут же ничего не происходит, вообще! Может быть, в следующую субботу, обещали устроить охоту на том берегу...
- Понятно, - комментировать этот крик души ученый не стал и сразу перешел к делу: - А я, по большому счету, изучение журнала завершил!
- Да ну? - сразу оживился Виллейн, с которого тут же слетела маска ленивого и расслабленного военного отставника. - И что теперь?
- Вот я с вами и хотел посоветоваться, что теперь! - ответил Хиннеган и выложил ответственному за "экспедицию" агенту свои соображения и сомнения.
- Нет, документов нам не найти, это точно! - согласился с рассуждениями ученого Джеймс. - Искать местного "сотрудника" мне тоже не хочется, обязательно выплывет наружу! Лучше всего было бы вернуться в Англию, а там как король решит.
- Но здесь легче организовать исследования! - возразил Генри.
- Я сам такое решение принять не могу, придется связаться с Лондоном. Это займет время, а пока ничего предпринимать не будем. Можете продолжать копаться в уже добытых бумагах. Или присоединяйтесь ко мне, съездим на охоту...

Спустя пару дней тройка путешественников, пугливо озираясь, высадилась у мастерской Прабхакара из небольшого двухколесного экипажа, купленного задорого у одного индийского купца, жившего по соседству. От услуг наемных извозчиков осторожничавший агент решил отказаться. Одно дело - посещать время от времени разные места, и совсем другое - ездить ежедневно по одному и тому же маршруту. Слишком легко вызвать подозрения. А уж разговорить продажных, по определению, возчиков - дело техники, Виллейну ли этого не знать? Достаточный стимул взять вожжи в собственные руки в прямом смысле слова.
Мастерская действительно располагалась на краю деревеньки, граничившей с "цивилизованной" частью Бомбея с севера, но отделенной от нее несколькими сотнями ярдов садов, заполненными пышной растительностью. Сквозь которую с трудом продиралось несколько ужасных проселочных дорог. Пассажиры во время недолгого пути то страдали от страшной тряски, то опасались застрять в непролазной грязи. Но обошлось. Однако у Генри остался неприятный осадок от дороги, ведь ему придется ездить сюда каждый день! И без сопровождения Виллейна, который должен будет осуществлять прикрытие "геолога" в городе.
Довольно обширный сарай, скрывавший в себе владения местного кузнеца, стоял в сотне ярдов от дороги, к которой, с другой ее стороны, примыкала сама деревушка. Небольшой склон и густая растительность весьма удачно скрывали его от любопытных глаз, как со стороны поселка, так и со стороны города, буде кто решил бы понаблюдать за экипажем и его пассажирами в подзорную трубу.
- Из-за вас, Генри, гореть мне в аду! - серьезно произнес Виллейн, соскочив с подножки и счищая с сапог налипшую грязь. - Вчера у этого вашего Прабхакара на цыпочках пришлось пробираться, чтобы не задеть все эти мерзкие железные штучки. Хотя вроде ржавчины на них не было, но все равно потом час руки отмывал и даже церковь вечером посетил, чего со мной давненько не случалось! Не представляю, как вы там собираетесь работать!
- С Божьей помощью! - уверенно произнес исследователь. - Я уверен, что делаю богоугодное дело!
- Ты тут еретизмом, случайно, не заразился? - подозрительно взглянул на него агент.
- Причем тут еретики, Джеймс! Моя участь - принести нам чистый металл, пусть и ценой собственного спасения! - нервно возразил Хиннеган, сам, видимо, не очень убежденный в верности своих слов.
- Гм, - Виллейн с сомнением взглянул на ученого, но промолчал.
- Пойдемте уже, господа! - примирительно сказала Кэт, беря под руку своего мужа.
- А вам, мисс э… Джейкобс, тем более не стоило бы там околачиваться! - стоял на своем Джеймс.
- Если можно Генри, можно и мне! - без тени сомнения произнесла Кэт. - Тем более что по-английски Прабхакар практически не говорит, а его подмастерья вообще ни одного слова не знают. Кто-то же должен переводить?
- Это верно, я вчера намучился тут один! Уж очень не хочется "светить" наши интересы даже перед доверенными сотрудниками, больно это нехорошо пахнет! Так что никто, кроме нас троих, не в курсе данной затеи и, надеюсь, так это и останется никому неизвестным! - пробурчал Виллейн и направился к двери, где на пороге их уже, широко улыбаясь, ожидал хозяин, одетый в нарядную, как тот, видимо, считал, тряпку...
Первые дни работы на новом месте дались Хиннегану трудно. Слишком тут все было чуждо ему: и язык, и быт, и, разумеется, само железо. Как Генри ни старался, обойтись совсем без прямого контакта с металлом, делая все руками Прабхакара и его подручных, не выходило. Чтобы понять все процессы полностью и иметь возможность впоследствии воспроизвести их самостоятельно, приходилось участвовать во всех операциях самому. Ученому ежедневно приходилось переступать через внедренные в сознание с самого рождения запреты. Никогда в жизни он столько не молился, сколько за эти дни! И даже, по примеру Виллейна, несколько раз по вечерам посетил церковь, а в воскресенье провел там почти целый день. И все равно ощущение грехопадения не оставляло его, слишком сильные нравственные императивы довлели над ним. Несколько раз Хиннегана посещала мысль сходить на исповедь, но он, разумеется, сразу же гнал ее. Когда-нибудь, когда все это закончится, он обязательно сходит, но не сейчас! В конце концов, исследователь даже рассердился на самого себя. Ну что это за малодушие? Ведь он уже все давно для себя решил, теперь осталось лишь пройти по этой дороге до конца! Критическое мышление ученого сразу стало нашептывать ему, что подобным же образом наверняка размышляли все те, кто, в конце концов, стал еретиком. Однако Генри неимоверным усилием воли заставил надоедливый внутренний голос заткнуться.
Еще больше его удивляло отношение Кэт к данной проблеме. У Хиннегана сложилось впечатление, что девушку возможные последствия от нарушений религиозных предписаний не волнуют вовсе. Во время пребывания в мастерской она не старалась избегать контакта с металлом, а если и остерегалась, то, как казалось, исключительно из-за боязни испачкаться. На прямой вопрос Генри она ответила, что, как написано в Библии, жена должна следовать за мужем во всем, поэтому она и готова разделить с ним все, включая возможный грех. И Кэт действительно безропотно следовала за ним не только в мастерскую, но и в церковь, что сильно поддерживало Генри и наполняло чувством благодарности к ней, усиливая и так немалую привязанность к супруге. Что же касается работы, то Хиннеган надеялся вскоре обойтись без услуг Кэт в мастерской, где условия, по его мнению, совершенно не подходили для пребывания изнеженной женщины. Прабхакар, как оказалось, не так уж и плохо владел английским, а сам Генри быстро прогрессировал в хинди. Уже спустя несколько дней после начала работы, большинство профессиональных тем они вполне могли обсуждать без помощи переводчика.

Конец августа 1896 года, Бомбей, Индия.
Резкий стук в дверь спальни застал липового "геолога" и его якобы супругу в совершенно неудобный момент, когда те как раз собирались приступить к отнюдь не липовому исполнению супружеских обязанностей. С трудом оторвавшись от сладких губ подруги, Хиннеган раздраженно крикнул:
- Кто там?
- Я, - донесся глуховатый, из-за плотно запертой двери, но прекрасно узнаваемый голос Виллейна. - Есть срочный разговор, открывайте!
- Вам что, делать нечего, Джеймс? Девятый час уже! Я полагал, вы весь сегодняшний вечер проведете в клубе! - неприязненно отреагировал ученый.
- Надо кое-что обсудить, говорю! - настаивали с той стороны двери.
- А я говорю, что вы весьма не вовремя! - окончательно разозлился Хиннеган.
- Открывайте немедленно, черт бы вас побрал! Успеете еще помиловаться со своей красоткой! - рассерженный агент, как это обычно с ним бывало, перешел к своему "фирменному" грубому тону и вновь заколотил в дверь, на этот раз с удвоенной силой.
- Он не угомонится! - Генри с огромным сожалением выпростал руку из-под сорочки Кэт, под которой та так комфортно покоилась на упругой груди девушки, оправил одежду и проследовал к двери. - Иду, иду уже!
Виллейн вкатился в чужую спальню, как будто это была его собственная, и плюхнулся в кресло, совершенно игнорируя тот факт, что ему тут совершенно не рады. Он выглядел запыхавшимся и несколько взволнованным, что являлось для него не очень характерным состоянием. Как будто не замечая смущенно закутавшейся в цветастый индийский плед Кэт, агент пристально оглядел обоих подопечных, словно подозревая их в чем-то.
- Собирайтесь! - неожиданно произнес он.
- Куда, Джеймс? Вы точно не перепили сегодня в клубе? - недоуменно поинтересовался Хиннеган.
- Я не был сегодня в клубе. Собирался, но обстоятельства изменились! Мне стало известно, что сегодня вечером в порт незапланированно зашел для пополнения запасов продовольствия паровой клипер "Хесперус"', направляющийся затем прямо в Метрополию. Все знают, что это один из быстроходнейших британских кораблей, но мало кто в курсе, что его экипаж состоит сплошь из сотрудников Секретной Службы и занимается выполнением секретных миссий под прикрытием доставки чая с Цейлона. Так что это большая удача и можно уже через две недели оказаться в Лондоне вместо месяца на фрегате. Да и спецкорабль Службы - более безопасное средство передвижения. Клипер отходит с рассветом, так что нужно собираться немедленно, чтобы до полуночи попасть на борт!
Сообщение агента поначалу ввергло обоих его собеседников в ошеломленное состояние. Некоторое время они молча переваривали полученное известие, затем Хиннеган осторожно сказал:
- Но, Виллейн, это же совершенно противоречит нашим планам! И указаниям из Лондона, кстати!
- Указания указаниями, но принятие решений на месте - в моей компетенции! А планы на то и составляются, чтобы их неожиданно менять! Заодно доставляя сюрпризы врагам! - самодовольно ухмыльнулся Джеймс.
- Врагам? Каким еще врагам? Какая компетенция? Вы окончательно рехнулись, Джеймс! - крайне возмущенный услышанным, заорал ученый. - Вы что, возомнили себя обладателем истины в последней инстанции? Или несете бред просто потому, что стали слишком много добавлять в табак той индийской травки, которую недавно купили на рынке?
- А ну притихни, умник! - тихо, но таким тоном, от которого Хинеган сразу осекся, произнес Виллейн, угрожающе приподнявшись в кресле. - Много ты знаешь! Уже пару недель как наши ребята докладывают о присутствии в городе подозрительных личностей, возможно - китайских или японских агентов! Не знаю, имеет ли это отношение к нам, и гадать не собираюсь. А просто хочу побыстрее отсюда убраться, во избежание... И раз появилась такая прекрасная возможность, мы ей непременно воспользуемся! Без оглядок на всякие там указания и ваши, ставшие слишком частыми истерики!
Генри поморщился, но орать перестал, хотя возмущенные нотки никуда из его голоса не исчезли:
- Не знаю, Виллейн, кого там высмотрели ваши коллеги и не приняли ли они обычных бродяг за вражеских агентов. Но даже если и так, они никак не могут следить именно за нами! Даже Инквизиция нас не нашла!
- Повторяю: я этого не знаю и проверять не хочу! - раздраженно буркнул Виллейн и добавил отчетливей: - Решение принято, дискуссий разводить я не намерен, собирайтесь!
- Как вы предполагаете, что мы сможем собраться за два часа? - подала голос молчавшая до сих пор Кэт. - У нас ничего не готово, я даже не помню, где лежат дорожные сумки!
- Меня мало волнует, возьмете ли вы все свои тряпки и побрякушки, или только половину! Уложите самое необходимое, остальное вам компенсируют в Лондоне! - отрезал агент.
- Ладно, личные вещи! - возразил Хиннеган. - Но записи, а главное - экспериментальное оборудование и материалы? Большая часть из них вообще не здесь, а в мастерской, и на их демонтаж и упаковку потребуется, самое меньшее, три дня!
- Значит, возьмете только то, что сможете. Если поторопитесь, то у нас еще будет время заскочить на полчаса в мастерскую. А нет - значит, нет! Самое главное - добытый лабораторный журнал и ваши пометки, уже уложено в чемодан и ожидает в моей комнате. Без остального можно и обойтись. Сами говорили, что ваша лаборатория в Оксфорде оборудована гораздо лучше хибары этого туземца!
- Виллейн! - вновь сорвался на крик ученый. - Где я все это возьму в Англии? Вы хотите сорвать исследования?
- Я уже говорил - не ваша забота! Да, пока вам достанут все нужное, задержка в работе будет! Но безопасность и секретность - превыше всего! Все, мне надоел этот пустой разговор! Собирайтесь, у вас нет выбора!
- Вы ошибаетесь Виллейн! - крик Генри соскочил на совсем уж высокие частоты. - Вы ошибаетесь! Я никуда не еду, делайте что хотите!
Он демонстративно уселся на краешек кровати и положил ногу на ногу.
- Это вы ошибаетесь, Хиннеган! - устало и с оттенком какой-то брезгливости произнес агент и решительно встал с кресла.
- Можете ехать сами, если приспичило. Мы остаемся еще на три недели, до прибытия фрегата "Шеннон", как и договаривались!
- Я поеду. И вы тоже. Иначе.., - в руках Виллейна внезапно появился револьвер. - Материалы все у меня, а без вас, в принципе, можно и обойтись. Ученых у Его Величества хватает! Но и просто оставить вас здесь я тоже не могу, вы слишком много знаете. Так что не вынуждайте меня выбирать между этими двумя вариантами!
Это было сказано спокойно, но жестко, так, что у его собеседников не осталось ни малейших сомнений в твердом намерении агента выполнить все вышесказанное. Наступила немая сцена.
- Вы не сделаете этого, Виллейн, нет! - еле слышно, почти шепотом пробормотал через некоторое время чрезвычайно уязвлённый и напуганный ученый, явно не уверенный в собственных словах.
- У вас десять секунд на решение. Время пошло! - от звука взведенного курка Хиннеган нервно дернулся.
- Генри, все, не упрямься, не будем доводить до непоправимого! Потом пожалуемся на его поведение королю! Виллейн, угомонитесь, мы едем! - быстро протараторила Кэт.
- Хиннеган? - вопросительно взглянул на Генри агент.
- Ладно! Ваша взяла! - угрюмо пробормотал тот, подтверждая свое согласие со словами жены.
- Так бы и сразу! - Виллейн сунул оружие за пояс.
- Джеймс, отвернитесь пожалуйста, я должна одеться!
- Давайте, и так потеряли кучу времени! - он послушно отвернулся к двери.
Хиннеган с нескрываемой ненавистью посмотрел на бритый затылок агента, в душе желая его обладателю сгореть в аду. И в ту же секунду упомянутый затылок разлетелся кровавыми ошметками, как будто мысленная ненависть превратилась во что-то вполне материальное. Одновременно по ушам ударил приглушенный, но все равно резкий хлопок. Несколько секунд ошеломленный ученый, не двигаясь, наблюдал, как тело Виллейна мягко оседает на пол, заливая все вокруг кровью, обильно брызжущей из страшной раны в голове. Затем Генри медленно повернулся влево...
Кэт в застывшей позе сидела на кровати, держа в одной руке свой верный двуствольный пистолет, а в другой - продырявленную подушку, которую использовала для глушения звука от выстрела. Неровные опаленные края дыры слегка дымились. Глаза девушки были широко раскрыты и смотрели в одну точку, а выступающая под натянутой сорочкой грудь вздымалась от частого взволнованного дыхания.

Начало сентября 1896 года, Бомбей, Индия.
Генри устало закрыл лабораторный журнал. Уже второй по счету с начала экспериментов. Первый был почти весь исписан еще до трагической развязки, завершившейся смертью Виллейна. Разве мог тогда ученый, с энтузиазмом осваивавший под руководством туземного мастера секреты работы с железом, предполагать, что скоро все перевернется с ног на голову? И вместо гордого нанимателя он превратится в жалкого беглеца, умоляющего своего вчерашнего работника предоставить убежище и не выдавать его британским властям?
События той ночи, несмотря на прошедшие две недели, стояли перед его глазами, как будто произошли вчера. Неожиданное требование Виллейна, его гибель и сногсшибательное признание подруги могли бы свести с ума и намного более психически закаленного человека, чем практически никогда не выходившего за пределы университетского кампуса молодого ученого. Но, к счастью, Кэт, своим женским чутьем нашла правильный способ снять его нервное напряжение, достигшее наивысшей точки и грозившее неконтролируемым взрывом...
Затем они стали спешно собираться, стараясь не обращать внимания на окровавленный труп человека, еще несколько часов назад являвшегося для Хиннегана главной опорой и надеждой. Взяли только самые необходимые вещи, в основном одежду, все наличные деньги и документы. В том числе и несколько резервных фальшивых паспортов, имевшихся в неизменном саквояже Виллейна. Оттуда же Генри извлек и заботливо уложенный покойным агентом в предвидении срочного побега добытый с такими приключениями журнал. Позаимствовал и сам старый, но весьма удобный саквояж, верно служивший многие годы своему покойному хозяину.
Кэт благоразумно заглушила выстрел подушкой и, хотя звук все равно получился довольно громкий, но недостаточный, чтобы всполошить соседей, чьи дома располагались не так уж и близко. Поэтому собирались без особой спешки, предположив, что Виллейна вряд ли будут искать до утра. Тем не менее, около полуночи молодые люди решили, что настала пора убираться с места преступления. Погрузив вещи, наскоро упакованные в тут же нашедшиеся, разумеется, дорожные сумки, в экипаж, стоявший под домом, они принялись в неверном свете единственной масляной лампы запрягать в него лошадь. Генри, выведя бедное, мирно спавшее животное из стойла, попытался это сделать сам, однако быстро убедился, что вряд ли преуспел бы в этом деле даже при дневном свете. Что и неудивительно при полном отсутствии у потомственного горожанина соответствующего опыта. Нервничавшая Кэт молча вручила ему лампу и споро запрягла лошадь сама. Она же и уселась на козлы, не рассчитывая на умения своего спутника. Лампу повесили спереди на оглоблю, чтобы как-нибудь видеть хотя бы на пару-тройку футов вперед, и, наконец, тронулись в путь.
Разбуженный посреди ночи, Прабхакар долго не мог понять, что от него хотят белые господа. А когда более-менее понял, заломил такую цену, что даже редко спорящий и вообще находящийся в безвыходном положении Генри в голос возмутился. Но расчетливый индиец пожал плечами и заявил, что ему не нужны проблемы с колониальной администрацией. Пришлось заплатить столько, сколько он требовал.
С тех пор они обитали в малюсенькой пристройке к мастерской, ранее служившей хозяину для послеобеденного отдыха. Теперь тот распивал любимый травяной чай сидя на плетеном коврике, расстеленном под открытым небом. Но наверняка ничуть не жалел о подобном неудобстве, полученная сумма с лихвой компенсировала все. А в пустой пристройке жена Прабхакар бросила на покрытый соломой пол простенький грязноватый матрас и пару подушек, набитых пухом домашней птицы. Этим исчерпывалась вся предоставленная в распоряжение молодых людей мебель, однако жаловаться не приходилось. Кэт и не жаловалась, наоборот, в первую же ночь доказав своему фактическому мужу, что готова исполнять супружеский долг в любых условиях.
Первые дни они безвылазно сидели в пристройке, лишь Генри иногда быстро перебегал в мастерскую. Затем домашние Прабхакара, посланные на разведку в британскую часть Бомбея, прояснили положение. Оказалось, что "геолог" и его супруга объявлены в поиск, но не как подозреваемые, а как похищенные. Вообще, в городе скандал с убийством довольно бурно обсуждался, однако о причастности покойного к Секретной Службе и, тем более, о настоящей подноготной его бывших подопечных никто не знал. Видимо, коллеги Виллейна умели не только сами держать язык за зубами, но и заставить молчать остальных причастных к тайне.
Разумеется, беглецы понимали, что искать их будут всерьез. На второй день после побега в деревушке, где они прятались, появилось несколько бомбейских полицейских, в сопровождении пары штатских. То ли представителей Компании, то ли - Службы. Потолкались на центральной площади, порасспрашивали местных, однако до расположенной на отшибе мастерской, к счастью, не добрались. Генри опасался, что, в конце концов, в соответствующих кабинетах придут к логичному выводу о бегстве разыскиваемых в Китай. Или передали туда наработанные материалы. После этого крайне трудно будет, внезапно объявившись в Лондоне, рассчитывать на объективность! Хиннегана этот факт очень беспокоил, и он неоднократно затевал разговор с Кэт на весьма волнующую его тему. Такой же разговор он завел и теперь, оторвавшись от заполнения журнала:
- Я считаю, нам все же лучше сдаться британским властям! И чем скорее, тем лучше, пока они не отправили отчет в Лондон!
- Но милый, мы это уже раз сто обсудили! - обреченно простонала девушка, театрально закатывая глаза.
- Время идет, а мы так и не придумали способ незаметно попасть на фрегат. Нас поймают, и это будет гораздо хуже, чем самим прийти! - обоснованно заметил Хиннеган.
- Я постоянно думаю над этим, дорогой! Дочь нашего хозяина почти каждый день бывает в припортовых лавках, я дала ей задание найти лазейку. Уже появились первые наметки. У нее много знакомых среди туземных портовых рабочих, а припасы на корабль затаскивают именно они. И нас скрытно затащат, посадив в корзины с фруктами, например. А после отбытия мы сдадимся капитану, уж он-то точно не работает ни на врагов, ни на Инквизицию! Все будет хорошо, я же обещала тебе, дорогой! Спокойно занимайся своими исследованиями!
У не очень-то успокоенного очередными радужными обещаниями Генри, тем не менее, не нашлось, что возразить и он, тяжело вздохнув, и подавив тяготившие его нехорошие предчувствия, вернулся к работе. С ней, как минимум, ситуация была понятнее. Несмотря на режим глубокой конспирации, в котором они существовали эти две недели, удалось сделать много. Благо, далеко ходить не требовалось, десяток футов от выхода из пристройки до входа в мастерскую, и все. Вот почему, невзирая на неприятности, Хиннеган и проводил за работой почти все светлое время суток.
Первые плавки сюрпризов не принесли. Начав с добавления к железу обычных металлов, Генри вскоре утвердился в своем предположении о том, что секретные компоненты Паркса не из их числа. Ни медь, ни олово, ни свинец не придавали железу нужных свойство, лишь ухудшая остальные его качества. Хиннеган по методике покойного исследователя, оставлял образцы на неделю в специально подготовленной влажной среде с хорошим доступом воздуха и убеждался, что к концу испытательного срока те покрывались хорошо различимым рыжим налетом. Следовало, не тратя более сил на данные металлы, приступать к опытам с более перспективными.