Дим
Очень вкусный кусок!   
И - как всегда! - на самом интересном месте...   

Наверное ошибся. В тексте мемуаров было: А. Овчаров, помощник начальника штаба полка по оперативной работе (сокращенно ПНШ-1)   

Барон фон Тар
Да, спасибо. Но я уже достал все материалы, что мне были нужны.    
Кстати, вот добил главу. Теперь осталось забросить диверсантов и... впрочем, о содержании следующих эпизодов пока умолчу!    

...- Не спится, лейтенант? – Овчаров вздрогнул. Он и не заметил, как к нему подошёл сзади незнакомый капитан с авиационными петлицами. Неподалёку от него маячили рослые фигуры двух бойцов в надетых плащ-палатках.
- Кто вы? – немного напряжённо сказал Овчаров. Не то, чтобы он излишне опасался, что на усиленно охраняемую территорию проникли вражеские диверсанты, но всё же сильно развешивать уши не следовало. Тем более, что, насколько он был в курсе, об участии представителей ВВС в готовящемся десанте речи не шло.
- Капитан Марчук. Командир отдельной роты особого назначения. – Лейтенант хлопнул себя по лбу. Точно, как же он забыл, Поплавский же предупреждал о том, что вместе со стрелками на тот берег пойдёт разведрота. Интересно, а почему у них петлицы авиационные? Но задать этот вопрос вслух Овчаров не решился, начштаба особо подчеркнул, что разведчики выполняют здесь секретное задание, и интересоваться у них какими-либо деталями строжайше запрещено. Спросят что – оказать содействие, а проявлять инициативу самому ни-ни!
- Простите, товарищ капитан. Не ожидал вас здесь встретить, думал, вы к комполка заедете. Лейтенант Овчаров, ПНШ-1 23-го полка. Командир приказал проверить готовность всех подразделений к десанту, вот я и выполняю его распоряжение.
- О, это я удачно на тебя вышел! – непритворно обрадовался разведчик. – А то от меня все как чёрт от ладана шарахаются и только мычат нечто невразумительное. Ты мне вот что скажи, лейтенант, как бы мне пообщаться с кем-нибудь из тех, кто бывал на той стороне? – Марчук кивнул в сторону румынского берега.
- Так это просто, я сейчас вернусь в штаб и прикажу, чтобы к вам направили таких людей. У нас тут есть несколько красноармейцев из староверов-липован. Они раньше жили в Килия-Веке, а после на нашу территорию ушли. Их на второй день войны призвали и здесь оставили. Вам информация какого рода требуется? – спросил Овчаров и тут же прикусил язык, кляня себя за несдержанность – вдруг перешёл рамки дозволенного?
Капитан задумался.
- Давай поступим так, Овчаров, - сказал он после непродолжительной паузы. – Я сам расспрошу о том, что мне интересно. Хорошо?
- Извините, - лейтенант покраснел. – Разрешите выполнять? – Капитан молча кивнул и отвернулся. Овчаров поспешил ретироваться, направившись к тому месту, где оставил своего коновода.
Ещё не рассвело, когда ударная рота двинулась к причалам. Хорошо выспавшиеся бойцы шагали бодро. Они оставили в казармах всё лишнее, даже противогазы, зато набили сумки из-под них патронами. Все прекрасно понимали, что в первом броске нужно рассчитывать только на себя.
Катера ошвартовались на западной окраине Килии, а вот почти дюжина каюков из рыболовецкого колхоза, что также должны были принять десантников, приткнулись к глинистому берегу у элеватора, поблизости от города. Возле лодок хлопотал председатель колхоза, давая последние наставления гребцам, самым выносливым из здешних рыбаков рассаживая сапёров и разведчиков. Они должны были отчалить первыми, чтобы разминировать вражеский берег и сделать проходы в колючей проволоке. А ещё им приказали засекать огневые точки противника, если те себя обнаружат, и немедленно передать эти сведения в штаб полка.
Вообще-то днём специально отряженные люди долго вели наблюдение за городом, пробравшись на дамбу. Отмечали подозрительные места, где противник мог разместить орудия и пулемёты, наносили на карту самые высокие здания и скрытные подходы к ним. Но на войне дополнительная информация никогда не бывает лишней.
И сейчас лейтенант Юрковский, командир десантной роты, стоя на палубе «охотника», напрягал зрение, в сотый раз изучая план Килия-Веке, характерные детали и особенности города, который предстояло штурмовать его бойцам.
Потихоньку стало сереть небо. Начинался новый день. В недрах корабля заработали машины.
Капитан Сирота, стоя на трапе, давал последние наставления своим командирам и морякам:
- Если город встретит вас очень крепким огнём, пусть Юрковский даст красную ракету. Тогда мы немедленно усилим огонь и постараемся подавить вражеские батареи. Артиллерии у нас, сейчас дай боже!
- Как бы она по нам не долбанула, - недоверчиво покачал головой коренастый капитан-лейтенант.
- У нас мазил нет, - обиделся Сирота. -  Но чтобы ни случилось – высадку десанта не останавливать!.. Удачи, ребята!
Лодки с сапёрами ушли раньше катеров с головным десантом. Рыбаки сумели высадить бойцов у самой Кили-Веке, не издав ни единого всплеска, прямо у самых проволочных заграждений. Хотя, по данным разведки, румыны вроде бы и не слишком верили в возможность русского десанта, но несколько рядов «колючки» они перед своими позициями на всякий случай натянули. Причём самые первые начинались прямо в воде.
Что ж поделать? Сапёры, осторожно соскользнув с лодок, орудовали ножницами, стоя в воде по пояс, а кое-где и по горло. Работали аккуратно, стараясь не звякнуть инструментами. Старший помечал проходы, втыкая длинные прутья вербы.
Вскоре сапёры вышли на берег. Им предстояло ещё проверить местность перед румынскими окопами и, если понадобится, провести разминирование. Поначалу красноармейцы двигались еле-еле, но всё было тихо – то ли противник не выставил боевое охранение, то ли его солдаты крепко спали в своих окопах – и сапёры постепенно осмелели. Они доползли почти до самых траншей, но мин так и не обнаружили. Всё чисто, можно возвращаться.
И вдруг ночную тишину разорвал одиночный выстрел. Наверное солдат из охранения услышал подозрительный шум. И тут же берег взорвался беспорядочной стрельбой. Румыны палил наугад, по всей линии окопов, осыпая закрытый стеной тумана Дунай свинцовым градом. Коротко простучал пулемёт, но почти сразу умолк.
Сапёры вжались в землю. На огонь они не отвечали, прекрасно понимая, чем им это грозит. Оставалось только надеяться, что никого не зацепит шальной пулей.
Повезло. Вскоре стрельба утихла, и красноармейцы отползли назад. А через некоторое время командир отделения сапёров уже докладывал командиру: два прохода в «колючке» сделаны, мин нет, отметки для десанта поставлены. Можно начинать высадку!

В начале четвёртого маленькая флотилия отошла от причалов и двинулась вниз по Дунаю в кильватерной колонне. Моторы работали на самых малых оборотах, едва слышно, но были готовы в любую секунду взреветь и бросить суда вперёд.
Но пока это не требовалось. Опытные капитаны рассчитали всё таким образом, что течение сносило катера с левого берега на правый под острым углом.
Как только катера с десантом исчезли в тумане, Сирота приказал начать обстрел разведанных ранее огневых точек, вражеских батарей и траншей. «Смести всё к чёртовой матери! – кричал он в трубку. – Чтоб ни одна сволочь не помешала десанту!»
Первой ударила дивизионная артиллерия. Её поддержали увесистыми залпами пушкари полковой, а затем отрывисто забухали орудия береговой батареи. Снаряд за снарядом уходил к цели, обрушиваясь на вражеские позиции. Сильный туман не позволял увидеть результаты артналёта, но то, что Килия-Веке отвечала слабо, обнадёживало. Судя по всему, румыны, ошарашенные неожиданным шквальным огнём советской артиллерии, попрятались по блиндажам и укрытиям, не желая проявлять геройство и ввязываться в перестрелку.
Под оглушительную канонаду десант приближался к цели. Юрковский заметил, что бойцы, прислушиваясь к частому посвисту проносящихся над ними снарядов, боязливо пригибаются. Мало ли что командир заверил. И на старуху бывает проруха! Того и гляди, ошибутся пушкари и накроют своих. Вот тогда «весело» будет!
Но всё прошло благополучно. Когда катера уже почти подошли к берегу, артподготовка резко оборвалась. Тишина обрушилась на землю неожиданно, без предупреждения. Румыны опомнились не сразу. Какое-то время они боязливо сидели по убежищам, ожидая, что «красные» вот-вот начнут стрелять снова, что это какая-то уловка. А когда, наконец, они стали занимать свои позиции, то стало уже поздно – на реке, в тумане, ясно обозначились силуэты бронекатеров, вооружённых пушками и пулемётами и битком набитых пехотой. И были они уже близко. Очень близко!
Опомнившись, румыны открыли огонь. Но велся он разрозненно и поначалу не причинял десанту хлопот. Тем более, поняв, что прятаться больше нужды нет, на катерах врубили двигатели на полную мощность и они понеслись к берегу, словно огромные птицы. Одновременно, с их бортов на неприятельские окопы хлынул яростный огонь. К берегу потянулись яркие нити трассирующих пуль.
- Ну, с богом! – произнёс вполголоса лейтенант Юрковский, перехватывая поудобнее автомат...