Окончание главы.

А на левом флаге и в самом деле произошла заминка. Люди не решались прыгать в бурлящую воду и десант нёс большие потери от огня противника. Подойти ближе к берегу катеру мешали колья, вбитые в дно.
Выручил один из моряков. Поняв, что ещё немного и на кораблях может начаться паника, он решительно прыгнул в воду.
- Айда за мной, братишки! Вода-то совсем тёплая, даже кипит …- Вокруг него и в самом деле всплескивали фонтанчики. От пуль. – Гляньте, фашисты уже драпают!
И бойцы начали прыгать за борт, вслед за храбрецом. С рёвом выплеснулись на берег и пошли напролом, дружно, ломая сопротивление врага. Румынские офицеры и капралы попробовали было поднять своих солдат в контратаку и сбросить советский десант в реку, но на катерах вовремя заметили это и поддержали своих бойцов мощным огнём.
Били по вражеским траншеям и наши миномётчики – их уже доставили с катеров на берег в тузиках. Столбы дыма и огня взметались вверх, летели в разные стороны комья земли, обломки дерева, куски человеческих тел, начали вспыхивать ближние дома.
К тому времени, когда лейтенант Юрковский в сопровождении своих бойцов появился на этом фланге, перелом в бое в пользу десантников уже состоялся. Они навёрстывали свою задержку, преследуя бегущих из окопов в город румын, не давая им передышки. Бойцы роты двигались через кварталы Кили-Веке, очищая их от неприятеля, стараясь сомкнуть клещи окружения и не дать гарнизону уйти.
Юрковский дал белую ракету, означавшую: не поддерживать больше десант огнём с катеров. Чётко обозначенной линии фронта больше не существовало и появился риск угодить по своим.
Лейтенант Овчаров уходил на правый берег Дуная в пятом часу утра со вторым эшелоном десанта. Сирота поручил ему организовать на захваченном плацдарме должное взаимодействие между всеми подразделениями полка, моряками и различными огневыми средствами, наказал почаще информировать обо всём происходящим КП. Благо, радиосвязь со штабом уже наладили, а через реку тянули и две телефонные «нитки».
Овчаров находился в приподнятом настроении, предвкушая своё участие в столь успешной операции. Лейтенант с интересом поглядывал на приближающийся город – весь в дыму, вспышках разрывов и не сразу обратил внимание на суету на мостике катера.
- Воздух! – закричал оттуда сигнальщик.
В небе быстро нарастал тяжёлый давящий гул. Зенитчики шарили по небосводу стволами спаренных пулемётов, пытаясь поймать в прицел вражеские самолёты. Но их пилоты оказались весьма опытными. Два бомбардировщика, надрывно завывая, спикировали на караван судов со стороны солнца, прикрываясь лучами слепящего солнца. С катеров по ним ударили зенитные установки, стреляли из своих пулемётов и винтовок и десантники.
Поздно! Белые столбы воды накрыли флотилию. Река закипела от взрывов бомб, осколков и пулемётных очередей – следом за бомбардировщиками катера атаковали и две пары прикрывающих их истребителей.
К счастью, ни одна бомба не попала в катера. Юркие кораблики ловко маневрировали, уходя из-под губительного огня, не забывая при этом яростно огрызаться в ответ. Один из бомбардировщиков вспыхнул и, разматывая за собой чёрно-красную ленту огня и дыма, потянул в сторону плавней, стремительно снижаясь.
Больше всех досталось «охотнику». Вражеские истребители гоняли его и так, и эдак, пытаясь загнать в огненные клещи. Казалось, ему пришёл конец. Но рулевой вертелся волчком, меняя курс и не давая хорошо прицелиться по достаточно крупному катеру. А когда один из самолётов, забыв об осторожности, резко снизился, осыпая «мошку» градом пуль, комендоры буквально в упор прошили его кинжальным огнём. Истребитель вздрогнул, попытался уйти вверх, но тут же загорелся, свалился в штопор и взорвался ещё в воздухе. Остальные поспешили убраться.
Красноармейцы 23-го полка и десантники Марчука высаживались на берегу у брошенных противником траншей. Но если истомившееся в ожидании своей очереди подкрепление стрелков рвалось в бой, опасаясь поспеть лишь к шапочному разбору, то десантники оставались бесстрастными. Они чётко выполняли команды своих командиров, готовясь двинуться в город.
- Как нам с вами связываться? – обратился Овчаров к Марчуку. Капитан искоса глянул на него и спокойно сказал:
- Не вижу в этом необходимости. Вы выполняете свою задачу, мы – свою. Впрочем, - сжалился десантник над Овчаровым, заметив, как вытянулось у того лицо – если пересечёмся, то на месте всё и решим по ситуации. А если понадобится ваша помощь или огневая поддержка, то мы дадим сигнал – две красных ракеты в сторону противника. Ладно, бывай, лейтенант, особо не геройствуй, а то никогда не станешь генералом! – Он тихо засмеялся, козырнул на прощанье и быстрым шагом направился вслед за своими бойцами.
- Куда это они? – удивлённо спросил у Овчарова подошедший к нему Юрковский, провожая недоумённым взглядом ровную колонну разведчиков.
- А я знаю?! – раздражённо бросил лейтенант. – Они мне не докладываются!
Где-то в десятом часу Сирота услышал в трубке звонкий и счастливый голос Овчарова:
- Товарищ капитан, противник наголову разбит, город Килия-Веке занят нашими подразделениями.
Комполка облегчённо выдохнул, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Неужели всё получилось? Значит, можно рапортовать генералу, что поставленная задача успешно выполнена? Или немного обождать?
С этим вопросом он обратился к своему начальнику штаба. Немного подумав, Поплавский предложил повременить часок, дождаться, пока Юрковский с Овчаровым подсчитают пленных и трофеи, и вообще…На том и порешили. Сирота приказал не распылять силы, далеко от города не уходить и внимательно наблюдать за положением дел на реке.
Красноармейцы прочёсывали город, разоружали сдающихся в плен поодиночке и целыми группами, румын. Солдат обнаруживали повсюду – в хатах, на чердаках, а то и в огородном бурьяне. Ошеломлённые боем, они ожидали самого худшего. Офицеры явно запугали их небылицами о зверствах «красных», пытками, расстрелами и Сибирью.
- Вот, балда! – добродушно посмеивался над страхами одного солдатика усатый кряжистый сержант, когда кто-то из знающих румынский язык перевёл ему лепет пленного. – Да я бы сейчас всё на свете отдал, лишь бы у себя дома, на Енисее оказаться… Эх, темнота!
Однако не везде дело шло столь гладко. На восточной окраине Кили-Веке враг снова оказал сопротивление. Правда, стреляли уже не солдаты, а местные колонисты. Лет десять тому назад в целях румынизации Придунайского края сюда из глубин страны переселяли семьи унтер-офицеров и капралов, доказавших свою верность престолу. Им бесплатно нарезали землю, предоставили денежные ссуды и разные привилегии. И теперь они, засев на чердаках своих домов, били по красноармейцам.
Когда санитары протащили мимо лейтенанта Швеца, взводного из роты Юрковского третьего раненого, он натурально озверел.
- Возьми людей и гони к тем орудиям, что мы захватили за городом, - обратился он к своему заместителю. – И врежь хорошенько по этому осиному гнезду! А мы вас отсюда прикроем.
После двух удачных залпов из окон стали выбрасывать белые флаги.
Единственную дорогу, что вела из города в глубь страны на черноморский порт Сулину и по которой могло подойти подкрепление к разгромленному румынскому батальону оседлали пулемётчики. Но не успели бойцы отрыть ровики, как из близлежащих плавней стали выбираться прятавшиеся там неприятельские солдаты. Голодные, изъеденные комарами, они ещё издалека громко кричали, что хотят жить, и что не надо по ним стрелять.
В одиннадцатом часу в центре Кили-Веке началась беспорядочная стрельба. Короткие пулемётные очереди, а после длинной паузы подряд три гулких хлопка «сорокапятки», и следом донёсся медный тягучий звон…
Красноармейцы на окраинах терялись в догадках. Что происходит? Неужели к неприятелю по реке прибыло запоздалое подкрепление? На самом же деле, случилось вот что.
После окончания боя сюда переправился комполка Сирота. Он решил лично проверить оборону вокруг города и на реке, обеспеченность боеприпасами, надёжность заслона на шоссе, ведущего в Сулину.
Вместе с Овчаровым и политруком Михаилом Буровым капитан прошёлся по городу, понаблюдал за колоннами пленных – на эту минуту их уже насчитывалось более трёхсот – и решил подняться на расположенную у базарной площади колокольню, откуда открывался прекрасный обзор.
Но не успели командиры пройти и три марша по крутой лестнице с шаткими ступеньками и перилами, как из-под купола по ним вдруг полоснул пулемёт. Скатились кубарем вниз. Перевели дух. Интересно, на что рассчитывает этот пулемётчик, ведь город уже в наших руках? Пока раздумывали, по лестнице дали ещё две очереди. И что теперь делать, не с пистолетами же под огонь лезть?
Выждав подходящий момент, командиры выскочили из церкви и кинулись через безлюдную площадь к ближайшим домам. Вдогонку им стреляли, но безуспешно. Добравшись до «сорокапятки», приданной роте Юрковского, Сирота приказал артиллеристам:
- Выкурить мерзавцев с колокольни! Саданите раза два под купол осколочным.
- Одну минуту! – Капитан вздрогнул. Рядом с ним стоял озабоченно хмурившийся Марчук вместе с несколькими своими бойцами. Когда он появился, никто и не заметил. – Тут такое дело. В общем, по имеющимся у нас сведениям, там наверху вместе с румынами сидит немецкий офицер из присланных инструкторов. Так уж получилось, что он нам нужен только живым. – Десантник криво улыбнулся.
- Но почему вы уверены, что он находится именно там? – удивился Сирота. – Мало ли куда этот фриц мог спрятаться. – Марчук бесстрастно смотрел на него не мигая, и комполка вдруг почувствовал себя очень-очень неуверенно под этим пронизывающим взглядом. Но вот каменная маска, казалось навсегда застывшая на лице десантника, дрогнула:
- Поверьте мне на слово, мы умеем хорошо спрашивать о том, что нам нужно!
- Что ж, тогда прошу, - сухо указал Сирота на высившуюся за его спиной колокольню. Капитан отошёл к неуверенно переминающимся в отдалении Овчарову и Бурову.
По приказу Марчука к пушке встали его бойцы. Они выкатили «сорокапятку» на удобную позицию и начали наводить её на колокольню.
А-ах!.. Первый снаряд ушёл к цели. Одновременно с этим отделение десантников рвануло через площадь к церкви. Бежали они хитрыми зигзагами, сбивая прицел вражескому пулемётчику. Тот и в самом деле попробовал срезать их, но артиллеристы моментально отреагировали на это и дали второй выстрел. И почти сразу третий.
Над городом поплыл разноголосый медный гул.
- Во дают! – ошеломлённо прокричал Овчаров, обращаясь к своему командиру. Сирота согласно кивнул. Он не отрывал глаз от бегущих по совершенно открытому пространству разведчиков. Странное дело, но капитан ясно чувствовал, что они совершенно не боятся засевшего на колокольне пулемётчика. Напротив, всем своим поведением, десантники словно поддразнивали врага: «Давай, покажи что умеешь!»
Вот они пересекли площадь и забежали на лестницу, ведущую наверх. С того места, где стоял капитан рассмотреть в деталях то, как они действуют, было весьма сложно. Сирота поднёс к глазам бинокль. Расстояние скачком прыгнуло к нему навстречу.
Елки палки! Сверху, из-под купола вдруг выметнулась тёмная фигурка и, нелепо размахивая конечностями, полетела вниз. У Сироты сжалось сердце: «Наш или нет?!» Он отнял от глаз бинокль и посмотрел на Марчука.
Десантник стоял, картинно отставив ногу, и равнодушно покусывал травинку. Казалось, что происходящее его совершенно не интересует.
«Интересно, а они вообще…люди?» - подумалось вдруг капитану.

И на бронекатерах тоже? Я просто не в курсе... 

Я вот нашёл тут рисунок МОшки предвоенной серии - вроде как у неё именно  спаренные пулемёты?

Ага, в описании серии сказано, что на вооружении две "сорокапятки" и спаренные ДШК.