Маленько проды.

...На этот раз охрана «хитрого домика» - так прозвали его между собой пилоты – не стала вставать у них на пути. Что не говори, а когда по-настоящему воюешь с кем-то рука об руку хотя бы несколько месяцев, на должностные инструкции, регламентирующие поведение в той или иной ситуации начинаешь смотреть несколько иначе, более проще что ли? Даже если числишься по разным ведомствам – тот факт, что на Родине у всех врачей, медсестёр, а уж, тем более, их церберов, в шкафах остались висеть гимнастёрки с петлицами, на которых наверняка не самая простая «геометрия», уже давно не вызывал ни у кого из добровольцев ни малейших сомнений.
- Кладите его пока на кушетку!.. Да чёрт с ним, с этим покрывалом!.. Валя, срочно готовьте операционную, будете мне ассистировать… Сергей, пошлите кого-нибудь к генератору, нам потребуется освещение… Все лишние на выход! - доктор Чупров был деловит и сосредоточен. Даже несмотря на некоторую, гм, непрофильность данного случая его основному занятию, оставить без помощи раненого он не мог. Просто не имел права. А что прикажете делать, если основной врач отбыл в Мадрид по срочному вызову? Да и, в общем-то, не так всё сложно – судя по первичному осмотру штурман скорее всего получил лёгкое ранение в голову по касательной – сказать точно сложно, очень много крови. Ничего, вытянем парня!
Додумать свою мысль до конца доктор так и не сумел. Когда рукоятка «парабеллума» опустилась на его затылок, он упал, словно подкошенный, мгновенно потеряв сознание.
- Тихо, фройлян! – чёрный зрачок пистолета «штурмана», преобразившегося вдруг самым чудесным образом, в упор глянул на обернувшуюся на шум медсестру, не оставляя той никаких шансов позвать кого-нибудь на помощь. – Тихо! Такой красивой девушке ни к чему умирать в столь юном возрасте.
Дверь в комнату приоткрылась, и внутрь быстро и бесшумно проскользнули две фигуры в лётных комбинезонах. Медсестра качнулась, было, к ним, думая, что это свои, но тут же отшатнулась – незнакомые лица, а, самое главное, их выражение и обнажённые пистолеты в руках, красноречиво указывали на то, кому вошедшие намерены помогать.
- Что ты возишься, Курт? – раздражённо осведомился по-немецки тот, что изображал командира экипажа СБ. – Ещё немного, и они поймут, что сигнальщики специально отвлекли охрану аэродрома, а никакой бомбардировщик на разведку не вылетал. Давай быстрее!
- Яволь!.. Эй, ты, - эти слова «штурман» произнёс уже по-русски. – Это твой начальник? – он подшагнул к испуганно вжавшейся в угол медсестре и с силой ударил её по щеке. – Отвечать!
- Ой, мамочки!.. Да-да, это наш доктор… Чупров…
- Где он хранит спецпрепараты и документацию на них? Журналы, дневники, записи – где всё это?!
- Я…я не знаю, - Валя пребывала на грани обморока. – Алексей Викторович никогда не показывал мне…
Ещё один тяжёлый удар обрушился на неё.
- Не смей врать! Ты знаешь! – лицо «штурмана» исказила злобная гримаса. – Живо говори!
- А-ааа! – девушка отчаянно закричала, закрываясь от диверсанта.
- Курт!
«Штурман» повернулся к командиру, но в этот момент лёгкая дверь с грохотом слетела с петель, и в комнату перекатом влетел какой-то человек. Двигался он очень быстро. Так, что «стрелок», карауливший вход, выстрелил по нему дважды и оба раза пули выбивали щепу далеко позади незнакомца. Он всё время двигался в каком-то странном, рваном ритме, резко меняя направление и темп своего движения.   
Вжиу-ууу…
Тонкое лезвие метательного ножа вошло в горло «штурмана» и он с грохотом повалился навзничь, ломая лёгкую кушетку.
Выстрел «парабеллума» прозвучал в небольшой комнате подобно щелчку хлыста. Это «командир», быстро сориентировавшись в происходящем, следом за товарищем открыл огонь по охраннику. Секундой позже к нему присоединился и «стрелок». Тяжёлые девятимиллиметровые пули попали в цель, как не пытался Сергей – именно он охранял сегодня врачей - «качать маятник». Первая из них ударила его в грудь, вторая - в живот, а третья окончательно вышибла жизнь из сильного, тренированного тела. Отброшенный мощными ударами, охранник отлетел к окну и там скорчился на полу в нелепой позе.
Но немцы, впавшие в исступление, выстрелили по нему ещё несколько раз. Наконец опомнившийся «командир» прикрикнул на своего товарища, и тот прекратил огонь.
Правда на улице уже услышали, что в доме происходит нечто неладное. Слышались чьи-то встревоженные голоса и резкие команды.
Диверсанты переглянулись. Положение их становилось отчаянным, поскольку надежды выполнить задание по-тихому и незаметно уйти полетели ко всем чертям. Требовалось быстро выработать какой-то иной план действий, пребывая при этом в жесточайшем цейтноте. Время, отпущенное незримо на принятие решения, стремительно убегало. 
- Здесь есть другой выход? – «Командир» резко обернулся к белой как смерть медсестре, заворожено уставившейся на бьющегося в предсмертной агонии «штурмана». – А, дура!.. Густав, давай на второй этаж. Я видел, что возле дома растёт несколько деревьев, может быть удастся вылезти по ним и укрыться в саду! Если что, пробирайся в горы самостоятельно, в точке выхода нас будет ещё сутки ждать группа Левандовски. 
«Стрелок» молча кивнул и, не теряя ни секунды, опрометью вылетел из комнаты.  «Командир» кинул быстрый оценивающий взгляд на тело доктора и недовольно скривился. Будь тот в сознании, можно было ещё попытаться заставить его идти с ними. А так, возиться с бесчувственным человеком, имея на плечах погоню – это что-то из области фантастики. Но и оставлять его живым казалось глупым. В конце концов, раз уж у них не получилось захватить врача, занимающегося секретными экспериментами, то следовало, по крайней мере, осложнить русским их действия настолько, насколько это возможно. Поэтому диверсант быстро принял решение, поднял пистолет и направил его в лицо доктора. Тот в это время как раз зашевелился и начал открывать глаза, понемногу приходя в себя.
- Не-еет!!! – медсестра, про которую диверсант совсем забыл, подлетела к нему и повисла на руке, не давая произвести прицельный выстрел. Немец выругался сквозь зубы и попытался стряхнуть её, но девушка вцепилась в него словно разъяренная кошка, совершенно не обращая внимания на обрушившиеся удары. Казалось, что она вообще ничего не чувствует.
На веранде раздались многочисленные шаги. «Командир» понял – ещё немного и в дом ворвутся русские вместе с республиканцами и тогда его положение станет безнадёжным. Борясь с обезумевшей медсестрой, он всё же исхитрился и сумел достать нож. Ударил её в спину, метя в сердце, раз, другой, спихнул вмиг потяжелевшее, обмякшее тело и повернулся к доктору.                       
Врач сидел на полу, держась обеими руками за голову, и смотрел на него мутным, полным боли взглядом. При этом он не предпринимал никаких попыток атаковать диверсанта. Немец презрительно усмехнулся, вновь поднял оружие и… замер, будучи не в силах сдвинуться с места или пошевелиться. Время остановилось. На голову словно опустился огромный ватный шлем, звуки в одно мгновение исчезли, уступив место звенящей, враждебной тишине, воздух в груди стал спёртым и каким-то затхлым, мертвенным.
Диверсант напрягся изо всех сил, пытаясь сбросить навалившееся на него странное оцепенение, отчаянно рванулся всем своим существом, стремясь преодолеть обрушившуюся на него пелену безмолвия и неподвижности. Задыхаясь от нехватки кислорода, он буквально заставлял себя отдать команду ставшему вдруг чужим указательному пальцу надавить на спусковой крючок пистолета.
-… По нашим сведениям, Советы ведут секретные разработки по выведению суперсолдат, - неспешно рассказывал во время инструктажа прибывший аж из самого Берлина майор в обычном пехотном мундире. Втихомолку разведчики заключали между собой пари на то, какое звание на самом деле у этого невысокого лысоватого толстяка, мучающегося от жары и то и дело утиравшего платком багровое лицо. Пока лидировала версия, что витые погоны оберста ему привычны гораздо больше. – Есть даже непроверенная информация, что для этого используются золотые электроды, отключающие болевую чувствительность посредством особой стимуляции головного мозга, и титановые имплантанты, которыми заменяют части скелета. – Диверсанты тихо прыснули, а толстяк понимающе покивал. – Да, господа, я также считаю это чем-то из области сказок. Но, - он тяжело вздохнул и вновь достал порядком попорченный платок, - командование считает, что вы должны проверить это.
- Разрешите?
- Валяйте, гауптман.
- Господин майор, но мы группа армейской разведки. Нас обучали действовать во вражеских тылах во время войны. Разве в нашей компетенции нелегальная работа на территории иностранного государства в мирное время? Мне казалось, что для этих целей существуют совсем другие люди.
- Да-да, конечно, - толстяк вяло махнул рукой, прерывая капитана. – Проклятая жара! Однако вы забываете, господа, что в данное время мы выполняем свои союзнические обязательства и помогаем генералу Франко уничтожить красную угрозу в Испании. Так вот, примерно с середины лета пилоты Легиона «Кондор» стали нести слишком большие потери. Фактически, они стали приобретать поистине фатальный характер. Геринг рвёт и мечет – для него это слишком чувствительный удар, - разведчики переглянулись. Говорить в таком тоне о главнокомандующем ВВС Германии… да, похоже этот майор и в самом деле не так прост, как кажется на первый взгляд! – Нам удалось узнать, что подразделению ночных истребителей республиканцев недавно была придана группа неких врачей. Естественно, прибывших из России. Ставлю десять к одному, что они каким-то образом причастны к разработкам сверхсолдат. А, - тут майор позволил себе впервые за всё время инструктажа широко улыбнуться, - узнать об этом точно… вот как раз этим предстоит заняться именно вам, господа!
…Картины недавнего прошлого пронеслись в голове гауптмана стрелой. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы всё, о чём довелось услышать в ходе той встречи, осталось лишь страшной сказочкой! Особенно острым это желание стало в тот миг, когда он, окончательно цепенея от ужаса, заметил, как отброшенный к окну русский, в которого они с Густавом всадили с десяток пуль, вдруг дёрнулся, открыл глаза и начал медленно подниматься…

Думаешь? А если вышестоящий с тем, кто значительно ниже его по чину общается - разве не может некоторая, гм, снисходительность проявиться?   

Wil
Понял. Наверное ты прав. Сейчас поправлю, спасибки!