Да не вопрос. Вот начало следующего эпизода - нужно выловить "блох", подумать над тем, стоит ли вновь вводить в повествование Харузина и Пинуса или обойтись без них?

Год 1919. Месяц июль. Краснянские степи, окрестности г. Новохопёрск

Два человека стояли на самой макушке древнего кургана. Один из них внимательно рассматривал лежащую перед ними местность в полевой бинокль, второй расположился чуть сзади и сбоку, с блокнотом в руках, и быстро-быстро что-то записывал в него огрызком химического карандаша. Солнце только, только начало подниматься над горизонтом, но уже было ясно, что денёк обещает быть жарким. Духота уже понемногу накрывала степь своим жарким одеялом.
Несмотря на ранний час, вдалеке уже вовсю шла перестрелка. Часто-часто громыхали орудия, раскатисто заливались пулемёты, пачками трещали винтовки. Время от времени поблизости от кургана вздымались облака разрывов от одиночных снарядов, но это, скорее, было случайностью, основной бой разворачивался в другом месте. Бронепоезд добровольцев вовсю перестреливался со своим красным собратом, искусно маневрируя, умело используя складки местности. 
- Ах, мерзавцы, - ругнулся тот, что с биноклем, не отрываясь от окуляров.
- Что там, Пётр Николаевич?
- Да «товарищи»! Это ж надо, мы считаем каждый патрон, каждый снаряд, вынуждены то и дело прибегать к штыковым атакам, противопоставляя только дисциплину боя и доблесть войск, а они – полюбуйтесь-ка Валерий Михайлович – буквально поливают наши позиции ураганным огнём. Нет, я решительно отказываюсь понимать, откуда у них такое изобилие боеприпасов. Может быть, вы мне можете объяснить?
Валерий Михайлович, на погонах у него поблескивали три звёздочки подполковника, немного нервно пожал плечами.
- Можно подумать, это такая уж новость. Всё-таки почти все склады армейского имущества оказались у них в руках, вот и шикуют. Ничего, сейчас казачки им всыплют хорошенько!
- Да-да, - согласился с ним Пётр Николаевич. Он носил пустые двухпросветные полковничьи погоны. – Никак не могу взять в толк, почему у краснюков не найдётся никого, кто подсказал бы им, что отступление наших войск может носить притворный характер. Они попадаются на один и тот же трюк с какой-то пугающей периодичностью, ей-богу! Стоит казакам изобразить бегство, и «товарищи» бросаются за ними вслед, напрочь забывая о воинском порядке.
- Ну, для нас это не так уж и плохо, - засмеялся подполковник. – По крайней мере, я бы совсем не возражал, если бы они продолжали себя вести таким образом до самой Москвы. Чёрт побери, Москва!.. С каким удовольствием я прошёлся бы сейчас по её улицам. Вы знаете, у нас была квартира на Тверской, в доме Олсуфьева…ах, как давно это было, словно в другой жизни!.. Впрочем, не будем сейчас об этом. Знаете, я всё забываю вам сказать, Пётр Николаевич, вчера добровольцы притащили из поиска – кого бы вы думали? – штабс-капитана Крутоголова. Помните, служил у нас в полку на Румынском фронте? Ну командир 2-ой роты!
- А ведь и верно, - задумчиво пробормотал полковник. Он опустил бинокль и повернулся к своему собеседнику вполоборота, внимательно его слушая. – Помнится, командование ещё представило его к «георгию» за захват вражеских позиций, да только не успели наградить из-за разразившейся смуты.
- Совершенно верно! Так вот, представьте себе, он служил у «красных», был, ни много ни мало, в чине командира полка. Каково? Божился, что его заставили пойти на этот шаг под угрозой расстрела семьи. Врал, конечно.
- И что же заставило вас усомниться в его искренности? По-моему уже ни для кого не секрет, что коммунисты весьма активно используют этот метод принуждения. Правда, они не забывают ставить к мобилизованным офицерам в качестве соглядатаев своих комиссаров.
- Конечно, - вежливо согласился с этими словами подполковник, но недовольно поморщился, точно откусил от лимона. – Конечно. Только здесь совсем иной случай. При обыске у него нашли партийный билет. Коммунистом оказался наш Крутоголов!
- Вот как? – искренне поразился полковник. – Однако! Признаюсь, на него никогда бы не подумал. И что же с ним сделали?
- Расстреляли, что же ещё. Отвели в ближайшую балку и всё.
- А не поторопились? Если не ошибаюсь, его превосходительство распорядился непременно отправлять подобных типов…- полковник слегка усмехнулся, - нашему, кхм, другу.
Подполковника передёрнуло.
- Увольте, Пётр Николаевич! Всё-таки они бывшие офицеры, лучше уж пуля в лоб, чем это! Как вспомню, что довелось пережить, когда те, обработанные, шли в полный рост на пулемёты, сразу оторопь берёт. Нет, я всё понимаю, нам почти всем приходилось не раз и не два рисковать жизнью, но так… помните того поручика? Ну что шёл до последнего, хотя ему оторвало очередью руку? Кошмарное зрелище! Я поначалу думал, что им всем дали кокаина или чего-то подобного, но когда затем увидел, что произошло со следующей партией пленных…
- Неужели вам жалко этих Иуд? – с любопытством осведомился полковник. – А вы не считаете, что тот, кто добровольно выбрал большевистскую пайку, потерял право на наше снисхождение? Скажите честно, Поваров, мы ведь знаем друг друга давно и пережили вместе многое – один «Ледяной поход» чего стоит.
Подполковник задумался.
- Сложный вопрос, - произнёс он после довольно продолжительного молчания. – Иногда мне кажется, что с ними так и надо поступать, иногда – нет. Если честно, то в последнее время просто голова идёт кругом, настроение меняется по нескольку раз на дню, словно у юной гимназистки, – полковник при этих словах бросил на него острый взгляд, но Поваров, занятый своими мыслями, не обратил на это внимание. – Как-то запутанно всё.
- Ваше благородие, смотрите! – подбежавший юноша в несвежей гимнастёрке с самодельными погонами вольноопределяющегося, походил на щенка – такой он весь был нескладный, суетливый неловкий и, одновременно, восторженный. – Смотрите! Вон там.
Офицеры повернулись в ту сторону, куда он показывал. Полковник вновь приложил к глазам бинокль. Красные цепи, преследовавшие притворно отступающих казаков, смешались и превратились в нестройную кучу. Дожидавшаяся этого момента казачья конница, укрывшаяся в балке, получила команду и выметнулась на степной простор, атакуя противника во фланг с леденящим душу гиком, опрокидывая, уничтожая всех, кто попадался ей на пути. Следом за ними две колонны добровольцев, совершившие ночью обходной манёвр, также выскочили из засады, довершая окружение и разгром зарвавшихся большевиков. А тут ещё и заманивавшие «красных» в ловушку казаки разом повернулись и устремились на врага, подбадривая себя азартными криками. Рёв вошедших в раж бойцов слился с канонадой, грохотом взрывов, диким ржанием раненых лошадей и истошными воплями умирающих. Пехота «красных» дрогнула и начала бросать оружие, но разгорячённые казаки ещё вовсю орудовали шашками, не обращая на это внимания.   
- Гундоровцы, - одобрительно заметил полковник. – Молодцы! Валерий Михайлович, пошлите кого-нибудь, пусть загибают правый фланг, надо захватить артиллерию и обозы «товарищей», пока они не опомнились. Не стоит увлекаться истреблением этого стада, с этим прекрасно справится и наша пехота.
- Слушаюсь!.. Маниченко, аллюр три креста, живо!..

Пустынный разъезд, погружённый в ночную тьму, полуразрушенная будка путевого обходчика, чёрная громада замершего на месте бронепоезда, пышущего раскалённым железом, маслом и пороховой гарью. Густая россыпь звёзд загадочно перемигивается на небе, давая слабый, призрачный свет. Ветер слабо шуршит в старой сухой траве. Несколько часовых бродят вдоль состава беззвучными тенями, перекликаются, время от времени, с рыскающими по степи казачьими разъездами. Заливисто стрекочут кузнечики.
Темнота возле последнего вагона вдруг сгустилась и выдавила из себя три силуэта.
- Стой, кто идёт?
- Балаклава.
- Астрахань. Проходи.
Незнакомцы подошли поближе и часовой увидел, что между двумя добровольцами неспешно бредёт, заметно прихрамывая, босой человек без фуражки и ремня. Замотанная наспех бинтом голова отчётливо выделялась в темноте белым пятном.
- Большевик?
- Ага. В овраге прятался, случайно заметили. Важная птица, похоже, мы у него их цацку забрали – пытался зарыть вместе с документами, - один из конвоиров показал часовому орден Красного знамени.
- И куда вы его сейчас?
- Как положено, в контрразведку. Вдруг что ценное расскажет?..

"Красные", "белые" принято писать без кавычек. "Плюс"     за проду.

Valeri
Класс! Спасибки за разбор.     Я ж говорю, что-то не идёт сейчас совсем - до таких откровенных ляпов докатился...    

В разных источниках по-разному - всё зависит от того, кто пишет.

Нет, "центр" исследований один. Ну, по крайней мере, до того момента, пока некий барон     не сбежал из СССР - вот тогда да, действительно, опыты пошли в разных странах.

Плюс поставил.

А "про Харузина и Пинуса" я, к сожалению, уже не помню, кто это такие, потому отвечу на вопрос вопросом: а почему их не вводить? Неужто некошерные??