Год 1919. Месяц июль. Краснянские степи, окрестности г. Новохопёрск

- Боже мой, неужели это правда?! – Ольгерт находился в полнейшем смятении. Ещё бы, узнать о том, что Натали, которую он уже успел оплакать, получив год назад страшное известие о том, что она расстреляна ЧК во время объявленного большевиками «красного террора», оказывается жива… - Скажите, вы не шутите? Умоляю, ответьте!
- Да не волнуйтесь вы так, - полковник Ковин успокаивающе положил ему руку на плечо. – Какие могут шутки в таком деле? Жива ваша ненаглядная. Жива и здорова. Имею на этот счёт самые достоверные сведения. Можно сказать, - он позволил себе слегка улыбнуться, - из самых первых рук. Так что не сомневайтесь, всё абсолютно точно.
- Господи! – фон Крамм тяжело опустился на стул. – Ноги не держат, - проговорил он извиняющимся тоном.
- Понимаю, - сочувственно покивал ему Ковин. – Понимаю. Даже не могу представить, как сам повёл бы себя, окажись, не дай бог, в подобной ситуации. Может быть, распорядиться, чтобы принесли воды? А, вот же у вас графин на столе, – он плеснул в стакан и подал его барону. – Выпейте. 
- Скажите, Пётр Николаевич, я могу передать ей письмо? – Ольгерт смотрел на полковника с затаённой надеждой. – У вас же наверняка есть свои люди там, - он неопределённо мотнул головой. – Представляю, как она обрадуется, мы ведь не виделись почти три года, с тех пор, как я уехал с опытным образцом установки в Белоруссию.
- А вот, кстати, - заинтересовался Ковин, ловко уходя от ответа на неудобный вопрос, - скажите-ка, а что за история приключилась с вами там в семнадцатом. Поручик Харузин рассказывал, что вас пытались похитить?
- Верно, - потемнел лицом фон Крамм. – Да ещё и несколько моих помощников при этом были убиты. Если бы не своевременная помощь Владимира и его тогдашнего начальника – капитана Турыгина…даже не знаю, что бы со мной стало. Главное, я так и не понял, кто были эти нападавшие, всё так быстро произошло… а потом меня, ко всему прочему, ещё и зацепило осколком гранаты и здорово контузило. Очнулся только в лазарете, полк в это время спешно уходил от преследования, всё рушилось на глазах, в ротах начиналось брожение и требовалось срочно восстановить сигнал. В общем, не до обмена впечатлениями. А потом, как-то само собой получилось, кого-то убило, кто-то оказался в другой части – очевидцев практически и не осталось.
- А поручик Харузин? – заинтересованно подался вперёд Ковин. – Он-то всё это время находился при вас, или я ошибаюсь?
- Почему же. Всё верно, именно при мне. И, скажу честно, если бы не его самоотверженная помощь, то вряд ли мне удалось бы не то что спасти установку, а просто выжить бы. И это при том, учтите, что Владимир сам был ранен и долечивался на ногах.
- Да-да, конечно, - нейтрально произнёс полковник. – Но оставим пока это. Сейчас я хотел бы поговорить с вами вот о чём. На этом участке фронта скоро планируется провести очень важную операцию. В подробности не вдаюсь, вы и сами были в ставке командующего на совещании, - барон согласно кивнул. – Так вот. Я получил приказание обеспечить ваше передвижение вместе с корпусом генерала Мамонтова. Естественно, с установкой.
- Погодите, - растерялся фон Крамм, - но, насколько я помню, на совещании речь шла исключительно о том, чтобы провести при помощи моей аппаратуры соответствующую настройку отправляющихся в рейд частей, а также обработать передний край красных, облегчая прорыв, не более того?
- Верно. Но нам стало доподлинно известно, что «товарищи» очевидно, прознали о наших намерениях и спешно подтягивают в этот район свои свежие дивизии. Генерал Деникин придаёт рейду исключительно важное значение и обеспокоен возможными осложнениями при его проведении. Именно поэтому и принято решение сделать вас своего рода сердечником нашей группировки, цементирующим наших бойцов и сеющим панику в рядах неприятеля. Понимаете? Мы должны выступить немедленно.
- Но почему меня не предупредили об этих изменениях? Я бы подготовился получше, отправил бумаги с расчётами в тыл. У меня же здесь буквально весь архив, представляете? Нет, это решительно невозможно!
- Да, это может оказаться проблемой, - задумался полковник, но тут же просветлел лицом. – А что, если архив вы передадите…да вот, хотя бы, поручику Харузину – на сохранение, разумеется? А я уж постараюсь сделать так, чтобы он оказался в безопасном месте, - Ковин тонко улыбнулся и выжидательно уставился на задумавшегося барона.
Фон Крамм колебался недолго.
- Что ж, если вы и в самом деле обещаете, что Владимир будет отправлен в тыл, то я согласен. Если не возражаете, я отберу самые важные материалы, упакую их отдельно и проинструктирую поручика.
- Ну разумеется! – расцвёл Ковин. – Не смею вам мешать. Кстати, - он остановился в дверях, - искренне надеюсь, что в случае нашего удачного наступления вы в самом скором времени встретитесь с женой. Честь имею! – барон благодарно ему улыбнулся.

- Гляньте, вашбродь, вроде скачет кто? – казак указал Харузину вправо, где пока ещё совсем далеко появились несколько чёрных точек, медленно движущихся по направлению к маленькому отряду поручика. Да, собственно, назвать отрядом офицера в сопровождении всего трёх казаков было довольно сложно.
Владимир приложил к глазам бинокль.
- Наши, - с облегчением сказал он несколько секунд спустя. – Лиц не разглядел, но погоны на плечах точно есть.
- Да? – с сомнением произнёс загорелый до черноты урядник. – А если это разведка красных? Погоны нацепить дело нехитрое. Сделаем вот что - Семён – молоденький казак, повинуясь его жесту, подъехал ближе, - слетает и разведает что за люди, а мы, вашбродь, прибавим пока лучше ходу! Если свои, он из винтаря два раза в воздух пальнёт, ну а если нет…
Владимир кивнул, соглашаясь с предложением. Мысль и в самом деле была вполне здравая, мало ли кто шастает в степи? Время-то нынче лихое, беспокойное. Помимо белых и красных повсюду шастают банды атаманов и батек всех мастей и окрасов, шайки дезертиров, бывших военнопленных… да много кто. 
Молоденький казак сноровисто перебросил карабин из-за спины и, молодецки гикнув, помчался навстречу незнакомцам, прильнув к конской гриве. Урядник проводил его потеплевшим взглядом, но тут же вновь посуровел и рыкнул на оставшегося казака, худощавого, цыганистого вида парня с золотой серьгой в ухе:
- А ты чего застыл? Ходу!
Поручик скакал вслед за немного опережавшими его казаками, изредка оглядываясь назад. Перемётная сумка с документами барона, притороченная к седлу, не давала ему покоя. Зачем вдруг Ковину потребовалось отправлять фон Крамма в тылы красных вместе с корпусом генерала Мамонтова? Какая в том была насущная необходимость? Слава богу, в последнее время Добровольческая армия и так нанесла большевикам несколько чувствительных поражений и существенно продвинулась вперёд. Как докладывали разведчики, «товарищи» спешно снимают с других участков фронта подкрепления, но явно не успевают заткнуть брешь, образовавшуюся на этом направлении. А тем более казаки, почуявшие кровь врага, рвутся в бой, стремясь отомстить за всё то, что успели натворить комиссары в их станицах. Нужно было всего одно, совсем небольшое усилие и всё. Победа!
Именно поэтому контрразведчику было непонятно, зачем рисковать понапрасну установкой барона и им самим, когда всё и так прекрасно складывается. Никто ведь не застрахован от случайностей, что могут приключиться с любым человеком во время войны. Шальная пуля, случайный осколок, налетевшая банда… да мало ли? До этого момента фон Крамм благополучно проводил свою работу, передвигаясь под солидной охраной в специальном поезде за спиной передовых частей, неподалёку от него всё время маячила бронелетучка и несколько кавалерийских отрядов, а теперь он оказался в самой гуще событий, пусть и в составе мощного соединения, но всё же в глубине территории, захваченной красными.
А его архив? Почему Ковин приказал отправить бумаги в тыл со столь немногочисленным сопровождением? Когда Харузин указал ему на это, полковник сослался на развернувшееся наступление и посетовал, что, мол, сейчас каждый человек на счету. Но ведь до этого он клятвенно обещал барону, что выделит мощный конвой. Непонятно. И Пинус ещё этот! На резонный вопрос Владимира о судьбе этого донельзя мутного человека Ковин спокойно ответил, что его давным-давно отправили в штаб армии для более детального допроса. Но поручик, не далее как сегодня утром, перед тем, как отправиться в путь, видел мелькнувшее в окне вагона лицо поляка. Нет, может быть ему, конечно, это всего лишь показалось, но…
Два выстрела, один за другим, разорвали воздух. Урядник, натянув поводья, придержал своего жеребца. Другой казак мгновенно последовал его примеру. Харузин, проскочив в задумчивости чуть вперёд, торопливо осадил своего всхрапнувшего, разгорячённого скачкой коня.
- Кажись и правда наши, - сверкнул белозубой улыбкой урядник. – Подъедем поздоровкаемся, вашбродь? Заодно узнаем, может нам по пути – всё веселее будет вместе?
Поручик задумался. С одной стороны секретность порученной ему миссии не предполагала присутствия посторонних рядом с важнейшими документами, а с другой урядник попал в точку – лишние люди не помешали бы. Как раз на тот случай, если доведётся столкнуться с противником.
- Ладно, поехали! – принял он, наконец, непростое решение. Они повернули лошадей и направились в сторону незнакомцев, возле которых маячил Семён. – Только слышишь, братец, ты уж смотри в оба, мало ли что.
- Не сумлевайтесь, - сразу посерьёзнел казак, - я службу знаю – с германской из седла не вылезаю. Михайла, - окликнул он напарника, - держись чуть позади нас. Ежели покажется что не так, бей сразу, команды не жди! Понял что ли? – «Цыган» молча кивнул и чуть придержал коня. Одновременно казак ловко взял винтовку наизготовку, так, чтобы открыть огонь сразу же, не теряя ни секунды.